Шевелится – стреляй! Зеленое – руби! - Олег Филимонов

За следующие два часа я отмахал по реке порядочное расстояние, навскидку чуть не пятьдесят километров, вдоволь напрыгавшись по перекатам и порогам, и это путешествие вымотало меня до предела. Хорошо еще, что речка была не из самых могучих и бурных. Мало того, что ворочать шестом одной рукой оказалось чертовски сложно, так и шест в данной ситуации не лучшее решение, тут больше подошло бы рулевое весло, позволяющее управлять движением, а не просто отталкиваться от препятствий. Так что после нескольких столкновений с камнями и стенами теснины, чуть не кончившихся трагически, плотик, да и я, уже дышали на ладан. Не стоило искушать судьбу, сплавляясь дальше, тем более, что теснина закончилась, и река опять текла по ущелью.

Присмотрев подходящее местечко, я направил плот к нему и через минуту уже десантировался на берег. До половины вытащив многострадальный плотик на каменистый берег, чтобы его не унесло течением — на всякий пожарный, мало ли еще пригодится, я прихватил имущество и отправился немного осмотреться.

Минут пятнадцать побродив по заросшему хвойным лесом дну ущелья, место для лагеря я отыскал — под обрывом, рядом с ручьем. Ну, «для лагеря» — это громко сказано, скорее для лежки, обживаться я тут не намерен — только раны зализать. Нависающий козырек скалы вкупе с растущей вплотную к ней густой елью обеспечат мне надежное укрытие от ветра, дождя, буде такой случится, и любопытных глаз. Ну, а в случае нападения скала прикроет меня с тыла, оставляя при этом пространство для маневра, козырек еще и убережет от возможного камнепада, а большего и не требуется.

Пока бродил, пришел к выводу, что от плотика надо избавляться. Я был далек от мысли, что в ближайшее время тролли сумеют меня нагнать, но рисковать, засвечивая место высадки, все же не стоило. Да и мало ли кому может попасться на глаза плотик? Что я знаю об этих местах и о том, кто здесь обитает? Так что, вернувшись к плоту, я перерезал стягивающие его петли и, раскатав по бревнышку, отправил их вниз по течению, печально проводив взглядом. Честно говоря, даже не смотря на все сложности, я предпочел бы сплавляться по реке и дальше, естественно перед этим построив более надежный корабль, но река сильно забирала к югу, что в корне расходилось с намеченным мной маршрутом.

Возвратившись на стоянку, я нарубил лапника и выстелил лежбище, потом быстро набрал дров — в таком лесу это занятие на пять минут — и запалил костерок. За время путешествия, я здорово наблатыкался, и теперь для разведения огня мне не требовалась даже растопка. Стоило простереть руку над поленьями, сосредоточиться и хорошенько пожелать, как с пальцев срывались языки огня, моментально воспламеняя даже сырую древесину. Жалко, что на какие-то более серьезные свершения, я был пока не способен.

Чтобы себя не слишком демаскировать, костер я развел в ямке под елкой: ее ветки рассеют дым, хотя это, конечно, полумеры — запах дыма можно учуять за несколько километров, но так его хотя бы не будет видно. Лучше бы вообще обойтись без огня, но мне нужно просушить вещи.

Развешивая на кольях у костра одежду и мокрый спальник, от которого умопомрачительно несло козлом, я решил, раз выдалось время, проинвентаризировать уцелевшее имущество и привести в порядок то, что пострадало, но еще может послужить.

Из одежды у меня осталась одна пара штанов в рюкзаке. Те, которые сейчас на мне, восстановлению уже не подлежат, разве что шорты сделать — но не буду, выкину на фиг. Папаха, полушубок и шкура саблезуба — утрачены. А вот куртка хоть и поистрепалась, но уцелела, немного подлатать и все. Еще есть две безрукавки… и варежки. Пока живем!

С обувью тоже порядок: то, что на ногах, надо выкидывать, но остались еще одна даже ненадеванная пара сапог и те, что с пьексами, а вот лыжи накрылись — видать во время поспешного спуска с обрыва. И рюкзак чинить надо: дырка на дырке.

Еще раз принюхавшись к исходившим от сушащихся у костра вещей ароматам, я решил, что, пожалуй, спальник с собой дальше не потащу. Да прямо сейчас и выкину! Все равно сегодня его толком не просушить, и очень уж он вонюч. Влажные, халтурно выделанные козлиные шкуры будут запахом оповещать о моем приближении все живое в окрестностях пары километров… И лезть в него противно.

Как я и догадывался, вся глиняная посуда оказалась размолота в кашу, но это переживем, да и с едой у меня не густо — остались только соль и немного баранины. А вот то, что прорвался бурдюк, немного печалило — все-таки вещь полезная.

Всякая мелочевка, типа запасных тетив, проколок, ниток и даже горшочка с клеем, не пострадала и не потерялась.

От всех каменных изделий, кроме пары запасных ножей, сюрикенов и наконечников стрел, я давно уже избавился. Зачем таскать лишнюю тяжесть, если есть отличное бронзовое оружие? С ним, кстати, все было в порядке: ни копье, ни нож, ни топор в передрягах не пострадали. А главное, уцелели стрелы и лук! Лук я осматривал и обнюхивал особенно придирчиво, но никаких повреждений, на счастье, не обнаружил. Зато острога сломалась — не то, чтобы невосполнимая потеря, но жалко. За время странствий я частенько бил ею форель в горных ручьях и речках, разнообразя состоявшее в основном из баранины и снежных куропаток меню.

Еще у меня сохранились: кольцо для стрельбы, наруч и праща… ну и ложка, но вот что ей хлебать непонятно — супчика-то в ближайшее время не предвидится.

Подводя итоги, с амуницией негусто, зато рюкзак почти ничего не будет весить, а самая большая утрата — аркан, он не раз меня выручал. Придется как-то обходиться.

Пока сохли вещи, я зашивал куртку и чинил рюкзак. Потом, поужинав куском печеной баранины из скудных запасов, запил ее водой из ручья, улегся на лапник и, укрывшись одеждой, уснул.

На следующее утро я проснулся практически здоровым, но голодным и злым, как собака. Позавтракав опять же осточертевшей бараниной, прикопал барахло, которое решил оставить, и как мог, замаскировал следы своего здесь пребывания — есть у меня такая привычка. Настроение улучшаться не желало: чтоб восполнить потраченные на выздоровление резервы, небольшого куска мяса организму было явно недостаточно, но продукты окончательно и бесповоротно закончились. Оттого и пребывал в мрачном расположении духа. Конечно, можно было немедленно заняться охотой, а потом обожраться до отвала — дичи здесь хватает, тут уже далеко не бесплодные снежные вершины, а поросшие нормальным лесом предгорья. Но какая-то неосознанная тревога гнала в путь, не позволяя отвлечься даже на неотложные нужды, и я решил довериться интуиции. Ладно, поскакали! Глядишь, что по дороге подвернется.

Скакать мне, конечно, не пришлось. А пришлось… даже не лезть — ползти вверх по разрушенному эрозией, осыпающемуся склону. Надо было выбираться из уводившего к югу ущелья и снова двигаться на северо-запад.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});