Самый первый маг (СИ) - Саидова Виктория

Но разве хорошие главари так себя ведут? Его точно выбрали все?

– Вождь – обманом? – он даже дар связной речи на мгновение потерял.

Она поняла его, потому что он вместе со словами послал много картинок и чувств, удивление, гнев, ярость.

– Нет, его выбрали единогласно, он лучший. Умный, мощный, опытный, заботится обо всех в стае.

Лучший, ага – и силой добивается кошку. Скальная красавица за такое давно набросилась бы и убила на месте. Если бы догнала, конечно.

– Если лучший, тогда почему ты…

– А ни почему. Не хочу – и всё. Не понравился он мне.

Ну да, такое бывает. Не понравился – и всё.

Амр ссутулил плечи.

– Еду-то возьмёшь? Тебе же детей кормить надо!

Кошка снова насторожилась, подобралась.

– Возьму! Когда ты подальше уберёшься!

Он вздохнул. Посмотрел грустно, искоса.

И ушёл.

3.

Амр вымотался.

Сколько дней уже он почти не спал и не ел, только добывал пищу для пятнистой кошки? Он не считал, но чётко ощутил, что свалится, если немедленно не отдохнёт. Нашёл какую-то нору, прикатил камень, забился в земляную яму, заложил вход и крепко уснул.

Проснулся свежим, с новыми силами, спохватился. Судя по ощущениям, он продрых не одни сутки! А как же Хис и дети?

Немедленно побежал к ручью, подстерёг антилопу, со всех ног прискакал к знакомой норе с добычей.

Кошки не было, её присутствия не ощущалось. Значит, ушла на охоту. Вот же он дурак, о себе позаботился, а про одинокую женщину с детьми напрочь забыл!

Ему навстречу с радостным писком выкатились котята. Они уже выучили, что этот большой дядя хоть и выглядит грозно, но на самом деле хороший, еду приносит. Котята вцепились в мясо с двух сторон, потащили каждый к себе, смешно зарычали друг на друга. Они уже ели другую пищу, хоть и продолжали сосать молоко.

Дети дружно кусали, тихонько чавкали, глотали, урчали. Амр любовался.

После еды котята затеяли игру, беззастенчиво скакали, бегали и кувыркались на широкой спине чужого дяди.

Амр лежал посреди поляны, жмурился от удовольствия, насторожённо поводил ухом. И всё равно не уловил приближение Хис. Подскочил, когда она внезапно выпрыгнула из кустов. Котята скатились с большой, тёплой спины, возмущённо запищали.

– Не подходи к детям! Убью!

Он знал, что она может. Она защищает котят.

– Заладила – убью, убью! Да убивай! – в сердцах бросил Амр и плюхнулся на живот. – Мне так больно, что жить не хочется!

Для убедительности громко пожаловался:

– Уау!

Он знал, что она не станет. Он приносит еду её детям.

– Вот ты дурак! Раньше почему не сказал?

– Раньше ты на меня рычала, - проворчал он и отвернулся.

– А сейчас не рычу? – фыркнула пёстрая. – Ладно, я и сама вижу, что болит. Ложись, лечить буду!

– Мрр?

– Не мрр, а ногу!

Амр вздохнул. И вытянулся в полный рост, почти во всю ширину продолговатой полянки.

– Э-э-э… Лучше не здесь, в нору забирайся!

– А я туда влезу?

– Влезешь. Я эту нору у троих отобрала.

– Убила?

– Выгнала. Немного порычала, повыла, они испугались и удрали.

Амр послушно полез под землю. Сквозь проём едва протиснулся, но внутри оказалось просторно и устроено так же, как в жилищах у скальных. Подстилки из шкур, скорлупки с водой, даже крошечный нужный камень на стенном выступе. Кроме главной, большой земляной пещеры, здесь было ещё несколько пещерок поменьше, соединённых между собой ходами, как внутри горы.

Пятнистая загнала котят в соседнюю пещерку, оторвала зубами полоску кожи от подстилки, разжевала травы, а затем… пописала на них. Что-то пошептала. Налепила остро пахнущую массу на ногу скального, туго завязала. У пёстрой были тонкие, длинные, сильные пальцы.

Амр сморщил нос.

– Ничего, потерпишь! Зато заживёт быстрее!

– И как я теперь охотиться буду? От запаха вся добыча разбежится.

– Никак пока. Охотиться буду я, а ты детей посторожи. Выздоровеешь – будешь дальше о нас заботиться, а пока и так посидишь.

Они смотрели друг на друга, так пристально, что даже не моргали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Она зябко повела плечами. Столько всего было в глазах цвета пламени у этого странного, большого кота. Любопытство, сильный интерес, восхищение. И неприкрытая нежность, желание заботиться, защищать. Удивил он её, очень удивил. Чужой ведь совсем, даже с виду не похожий на котов её бывшей стаи.

Он не мог понять, что ещё таится в ярких зелёных глазах, кроме насторожённости. В глазах, сверкающих, как ненуж… как самые красивые на свете камни.

Хис отвела взгляд первой.

– Мы оба устали. Ты охотился, я лечила. Давай спать!

– Мрр?

– Не мрр, а спать!

Она развернулась спиной, прислонилась к большому, горячему, мерно и мощно вздымающемуся боку. Свернулась клубком и тихонько засопела.

Ишь ты, строгая какая.

Амр глубоко вздохнул и тоже задремал.

4.

Когда Хис возвращалась с охоты, они ели и разговаривали.

У них оказалось много общего. Оба радовались красоте мира, оба любили наблюдать, узнавать новое. Оба заглядывали в незримое и видели там несколько больше, чем другие. Оба думали про будущее, но беспокоились о разном.

Однажды Амр пожаловался, что нога долго не заживает.

– Ты сам не хочешь, чтобы нога заживала, - заявила Хис. – Я и раньше видала такое. Обычно оно бывает, когда потеряли силы, устали жить. А ты… Ты просто не желаешь ходить на охоту.

Он негодующе фыркнул. Это его обвиняют в лени? Да он про себя забывал! Да он день и ночь, как ужаленный, носился по лесу! Да он… Неблагодарная!!!

Она не обратила никакого внимания на его фырканье и сердитые мысли. Прищурилась, посмотрела тем особым взглядом, который означал, что кошка перешла на «второе зрение».

– Ты и в первый раз подвернул ногу потому, что очень сильно захотел этого.

– Я захотел?! – возмутился Амр. – Это произошло случайно! Я бегал по степи вдоль скал, там, на земле, много камней. Я зазевался, нога угодила в трещину, вот и…

– А я тебе говорю, что ты сам себе это устроил! А всё потому, что тебе больше нравится заниматься другими вещами. Вот ты и избавился от повседневных обязанностей. Мне интересно, чего ещё ты очень сильно захотел…

– Мрр, - игриво мурлыкнул Амр. Он обрадовался перемене разговора в нужную ему сторону. И вдруг вспомнил.

Чего ещё он очень сильно захотел? Или чему очень сильно позавидовал?

Пучок вертикальных камней на краю степи, нежная пёстрая кошечка и двое весёлых котят, неистовая боль в ноге от усилий, когда сдвигали большой камень, обрушенный великаном на нору.

Хис поймала картинку и вдруг заплакала.

– Меня?! Ты так сильно захотел меня?

Он словно очнулся. И взглянул по-новому на маленькую, изящную, пятнистую кошечку. Всё, как он хотел. Самая нежная на свете женщина, точно такая же, как та, в степной норе. И двое весёлых детей.

– Да. Тебя, - твёрдо сказал он. – Да ты что плачешь-то?

Он придвинулся вплотную, лизнул Хис в мокрую щёку, ласково боднул в плечо лбом, потёрся боком. Она не отодвинулась.

У него внутри мгновенно вспыхнуло… Нет, не мечущееся пламя, как раньше. Зажёгся ровный, мощный огонь. Амр чувствовал, что этот огонь не заслонит собой ни реальное, ни незримое. Скорее, озарит ещё больше, украсит яркими красками. Он не помешает глядеть «вторым зрением» для других, не сожжёт разум дотла, не лишит сил. Наоборот, придаст их.

Хис посмотрела на него. В её глазах пылал тот же огонь.

Амр осторожно обнял её, обвил всем телом. Хис прижалась к нему, так сладко, так правильно, словно они были вдвоём всегда и будут всегда…

Потом они лежали, переплетясь в один горячий, обжигающе сладостный клубок, и молчали.

Хис прерывисто вздохнула. Она вдруг снова заплакала.

– Что? – тихо и нежно спросил Амр.

– Я думаю о том времени, когда ты уйдёшь.