Небесный шторм - Сергей Зверев

– Твои познания в чарующей теме спецслужб просто потрясают, – пробормотала женщина. – Мы были правы, за этим парнем охотятся все, кому не лень.

Она присела на край кушетки, не сводя с инженера какого-то голодного взора.

– Вы… – начала она по-английски, но он не дал ей закончить.

– Да, я Али Магомедов… – отозвался машинально на том же международном языке. – Я пойду с вами и не буду совершать глупостей… Установки у меня при себе нет и никогда уже не будет, но вам достаточно содержащейся во мне информации…

Мужчина с женщиной обеспокоенно переглянулись – не бредит ли.

– И еще, – пробормотал Али, закрывая глаза, – вам незачем говорить со мной по-английски. Я учился и работал в Москве, русский язык – мой второй родной, если хотите, могу обматерить так, что уши свернутся в трубочку…

– Уже лучше, – улыбнулся мужчина. – Коллега, может, что-нибудь сообщим господину Магомедову? Он явно принимает нас за других, что может вылиться в забавную путаницу.

– Послушайте… – обдумывая каждое слово, начала женщина. – Мы не знали ваше имя. Словосочетание Али Магомедов нам ни о чем не говорит. Мы искали вас по ярким приметам и, слава богу, нашли. Мы не работаем на спецслужбы – хотите, верьте, хотите, нет. Нам не нужна ваша установка, а если бы она была здесь, мы бы ее просто уничтожили – не доросла еще наша неразумная планета до такого оружия. Нам нужна информация – и это ВСЕ. Мы хотим вас отсюда вывести, но не собираемся вас похищать. Решайте сами, как будете жить дальше. И еще… было бы неплохо, если бы вы нам сообщили, где находятся пленные натовские летчики.

В ее словах было много необычного. Али насторожился, приоткрыл глаза. Чувственный женский взгляд проникал глубоко в душу. Именно в этот момент Али пронзила мысль, что больше всего на свете он хочет верить этой женщине. Возможно, он уже немножко ей верит…

– Вытащите меня из Ливии? – прохрипел он. – И я вам такого расскажу… и сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь. Не смотрите, что я тут такой… обычно я не хлюпик… Просто сегодня… устал, наверное…

– Может, пойдем уже, Мари? – изобразил нетерпеливый жест мужчина. – Держу пари, мы сработаемся с господином Магомедовым. Он наш человек. Бог троицу любит, господа, мы же не хотим разделить несчастную судьбу наших предшественников? – Он прислушался. В прихожей кто-то жалобно постанывал. – Кстати, не уверен, что под дверью не скопилась новая когорта претендентов на супергероя и его оружие…

«Командировка» в Ливию для Мари Клер вылилась в сущее наказание. Неприятности начались мгновенно – едва отчалили от затерянной в скалах «гавани контрабандистов», запрятанной в прибрежной части мыса Спартивенто. Ночка выдалась ненастная, волны с адским грохотом разбивались о камни. Таял в мареве дощатый причал. Ржавая посудина с гордым романтическим именем «Агриппина» – по конструкции нечто «среднематематическое» между прогулочным катером и рыбачьим баркасом, скрипящая ровесница древних греков, но оснащенная современным форсированным мотором – бойко качалась по волнам, двигаясь со стабильной скоростью 15 узлов. Привычная ко всему – к недосыпанию, беготне, долгим перелетам и утомительным часам за рулем – Мари оказалась бессильна перед водной стихией. Ее мутило и рвало. Несколько раз она выскакивала из грязной, дурнопахнущей каюты, запиралась в гальюне, где, казалось, вместе с рвотой из нее утекали в отхожую трубу мозги. К морской болезни она оказалась не готова. Она элементарно переставала что-либо соображать. Мари шаталась призраком по судну, избегая язвительно-похотливых взглядов живописных членов команды, старалась забиться в какой-нибудь уголок, где не так качало. Однажды случилось «просветление» – на палубу, на свежий воздух! Там ей станет невыразимо легче! Она выбралась наружу, где свирепствовал ветер и моросил дождь. Ее закружило по палубе, потеряла равновесие, покатилась с истошным визгом к лееру. Еще немного «везения», и она пропала бы в пучине, но Дауд – сопровождающий (хотя, возможно, это она его сопровождала), как всегда, оказался рядом, схватил девушку за шиворот, не дал сгинуть в бездне морской. Она забыла его поблагодарить, надрываясь кашлем. Кое-как спустилась на нижнюю палубу, свернулась в каюте на дощатой полке и стала думать, как бы пережить эти злосчастные четыреста с лишним морских миль. Она убить была готова эгоиста Бургона!..

Про человека, навязанного ей в спутники, она не могла сказать ни хорошего, ни плохого. Она вообще ничего сейчас не могла сказать! Звали парня Дауд, приземистый, кряжистый, с большими мозолистыми руками, отлично владеющий английским и, разумеется, арабским, он был таким же немногословным, как шконка, на которой лежал. Одетый в непромокаемый комбинезон, большую часть времени он пребывал в горизонтали, забросив руки за голову, думал о своем, и лишь когда у Мари возникала нужда «отлучиться», напрягался и следовал за ней. Похотливых взглядов на спутницу не бросал, что и правильно – в эти часы мракобесия она меньше всего напоминала женщину. Команда на судне подобралась интернациональная – турки, ливийцы, греки, итальянцы. Выглядели эти «пираты» колоритно, хищно подмигивали, но со словом «дисциплина» были знакомы – рук не распускали. Иногда Мари приходила в себя, пыталась разговорить Дауда, но особых успехов не добилась – мужчина отвечал односложно, с ленцой. Она лишь знала о нем, что он ливиец, служил в тамошних «органах», но по ряду причин был вынужден эмигрировать. Былые связи сохранил, но насколько они полезны, видимо, сам имел неполное представление.

Без малого сутки суденышко болталось по морю, попадая то в штиль, то в волну. Мари поражалась – почему его никто не останавливает, не пытается потопить, выяснить, что за груз находится на борту и куда, собственно, направляется «Агриппина»? Когда стемнело во второй раз и перспектива доплыть-таки до Ливии принимала реальные очертания, она рискнула выйти на палубу. Вцепилась в леер, хотя шторма не было, дул умеренный северный ветер, штрихуя воду мелкой рябью. Сумерки пали на Средиземноморье. Темнело мигом; над головой проплывали низкие рваные облака. И внезапно Мари задрожала от страха, дыхание перехватило… Буквально в пяти-шести кабельтовых от «Агриппины» по траверсу неторопливо прошло судно! Дважды мигнул огонек и погас. Прошло и растаяло. Сердце отчаянно колотилось, она напряженно всматривалась в сумерки. Ей не могло показаться! Миражи случаются в пустыне, а не на море! Она определенно видела судно – средних габаритов, с остроугольным носом, исполненными достоинства очертаниями…

– Господи, что за черт? – пробормотала она.

– «Летучий голландец», – глухо отозвался за спиной Дауд, и Мари чуть не подпрыгнула, вцепилась в фальшборт. – Обычный морской призрак, встреча с которым, по морским поверьям, сулит скорую смерть, – и коротко рассмеялся, что делал, в общем-то, не часто. – Шучу, Мари, вы же не суеверная? Возможно, эта посудина имеет отношение к 6-му флоту ВМС США или его союзникам, или мятежники научились управлять катерами береговой охраны. Возможно, эта штука принадлежит ливийскому правительству – хотя я в этом сильно сомневаюсь. Не важно, кому принадлежит судно, Мари. У местных ребят все куплено и перекуплено. Они на этом «рынке» уже не одно десятилетие. Бывают такие правила, которые неизменны при любых условиях, что, с одной стороны, и неплохо. Вот если бы мы прошли в паре десятков кабельтовых левее или, скажем, правее, тогда, конечно – нас бы взяли на абордаж и стали хищно трясти. Не бойтесь, Мари, реальная опасность исходит не от моря…

Это была самая длинная тирада, выданная Даудом! Она не знала, откуда грозит реальная опасность, могла лишь догадываться, но страх уже обосновался в организме и помыкал ее поступками. Стартовала новая ночь, береговая полоса, изрезанная, черная, нелюдимая, неумолимо приближалась. Вырисовывались скалы, громоздящиеся друг на друга, черные промоины, в которые затекала вода, очертилась бухта, небольшой причал. Что-то шевелилось – масса людей, теснящихся на пристани, работали автомобильные двигатели…

Во всем происходящем была масса интересного – с профессиональной точки зрения. Сколько ударных статей можно выдать! Один «Летучий голландец» чего стоит. Но напряжение, сдавившее мозг, не способствовало анализу и запоминанию. «Агриппина» входила в бухту. Мужчины с автоматами (у людей «мужественной» профессии, похоже, имелось личное войско) оттесняли давящуюся на пирсе публику. «Агриппина» работала без перерыва: долго в Ливии не задерживалась, отдавала груз, набирала беженцев и сразу уходила. А отдыхала в тихой, безмятежной Италии. «А вообще-то дерзко и нагло, – машинально отметила Мари. – Возить этих голодранцев напрямую в Италию. Не на Родос, не на Лампедузу, не на какой-нибудь Крит…»

Место высадки, по уверению Дауда, находилось километрах в шестидесяти юго-западнее Бенгази. Самое сердце мятежной «волости»! Но на причале царила нешуточная паника. Люди кричали, рвались за кордон. Мелькали перекошенные лица – мужские, женские, детские.