Хозяин снов - Журнал «Если»

Но с лица Даун не сходила улыбка.

— Да. Пока — не Гвен. Но я не совсем безнадежна.

Он покинул кабинку, прошел в туалет и встал, покачиваясь, у писсуара. Следом вошел Фолт с кием в руке.

— Ну, чего, Эверетт? Ты как?

— Пошли отсюда, — сказал Эверетт.

* * *

Он стоял и смотрел вверх, на низкий небосклон, на толщу тумана, что придавила черные рощи. Даун высадила Эверетта и Фолта у подъездной дорожки перед домом Илфорда. Ее машина скрылась в ночи, и почти тотчас умер гул мотора.

В тот миг Эверетт пожалел, что отпустил ее. Ведь он мог вырваться из этой гнетущей громадины — дома Илфорда, поехать к ней, лечь в ее постель и спрашивать, спрашивать… Похоже, ее влечение было как-то связано с тем, что она помнила… Он ненавидел себя. За то, что толкнуло его к ней. За то, что у него нет прошлого.

Он повернулся к дому и разглядел силуэт Фолта. Тот ждал. Внезапно к горлу подкатила рвота.

— Так ты и нашим, и вашим, да? — спросил он.

— Чего? — Фолт вытаращился на него в потемках.

— Всем подряд меня подсовываешь! Сначала Илфорду, потом Кэйлу, а теперь и Даун…

— Хамишь, Эверетт.

— Каждому охота отщипнуть от меня кусочек, — сказал Эверетт. — Всем, кроме тебя. Для тебя я — живец.

— Ты очень многого не понимаешь, — сказал Фолт.

— Тебя хоть заботит, на чьей ты стороне?

— Меня одно заботит: выжить, — гордо изрек Фолт. — Что надо делать, то я и делаю. Ты ведь, Эверетт, моих проблем не знаешь. Понятия не имеешь, что со мной было.

Наступила тишина. Эверетт и Фолт стояли друг против друга во тьме на подъездной дорожке. Эверетт слышал собственные вздохи, чувствовал пульс, усиленный хмелем. Впереди сияли окна илфордовой гостиной, точно маяки в тумане. Окно подвальной комнаты не светилось.

— Ну так расскажи. Что было с тобой, что с нами было, когда случился Разлом? Что произошло с Кэйлом?

— Да ничего особенного. Есть вещи и похуже.

— Кого ты защищаешь? Илфорда? Кэйла? Или себя?

— Никого я не…

— Тогда расскажи, что знаешь.

— Не могу. — Фолт повернулся и зашагал к дому.

Эверетту оставалось кипеть от злости. Он чуть было не повернул в противоположную сторону, в ночь, в туман. Но в конце концов взял себя в руки и направился следом за Фолтом, в круг света, что падал из окон. У спуска на цокольный этаж он догнал Фолта.

— Мне кольнуться надо, — бросил он.

— Заткнись, нельзя здесь об этом трепаться…

— Тогда внизу.

Они спустились в комнату Фолта.

ГЛАВА 17

— Ты долго не приходил, — сказала Гвен.

— Дел было невпроворот, — объяснил он. — Все так усложнилось…

Сидя на контурах постели в окружении пустоты, она привлекла его к себе, обняла. Эхо прикосновения, шепот на языке памяти…

Но ему надоели и эхо, и шепот.

— Ты должен что-нибудь сделать, чтобы мы были вместе, — сказала она. — Больше не могу лежать тут и ждать. Невыносимо…

— Но это не так просто, — возразил он.

— Кэйл говорит, способ есть.

— Ему только кажется, что способ есть.

— Он сказал, ты можешь закончить начатое им. Ведь ты позвал меня, помог проснуться. Ты способен возвратить меня в мир.

Эверетт поморщился, как от боли.

— Возможно.

— Да, Эверетт! Кэйл в этом уверен.

— А Кэйл… — Он не договорил. Кэйла здесь нет, но это не важно. Она говорит словами Кэйла. И вообще, лучше считать, что перед ним сам Кэйл в ее образе, с ее голосом. Лучше, чем думать, что он запрограммировал ее или управляет издали. Впрочем, не имеет значения.

Он отстранился.

— Что-нибудь не так? — Она посмотрела ему в глаза.

— Мне надо знать, кто я.

— Я знаю, кто ты.

— Скажи.

— Ты Эверетт. Ты любишь Гвен. Эверетт для Гвен. Точь-в-точь, как я. Гвен для Эверетта. Гвен с Эвереттом. — Она заморгала и потупилась, затем снова посмотрела ему в глаза. — Эверетт, ты меня любишь?

— Да. Но я не…

— Выходит, я тебя знаю.

— Нет, — сказал он. — Ты меня не знаешь.

— Но почему?

Он отодвинулся от нее на постели.

— Можно, я тебе кое-что покажу?

Она безропотно кивнула.

Он перенес ее в Шляпвилк.

* * *

Они очутились на автомобильной стоянке подле Комплекса. Шпарило солнце, дул ветер пустыни; у обоих вмиг пересохло в горле. Афиши по-прежнему утверждали, что во всех кинозалах идет только «Хаос». Асфальт жег подметки, норовил добраться до пяток. Хаос поморщился и потянул Гвен за руку под козырек служебного входа.

— Эверетт… — заговорила она.

— Здесь меня надо звать Хаосом, — перебил он.

Хаос достал из кармана старые ключи и отворил дверь. Они вошли в коридор, что вел в проекционную кабину.

— Почему я должна звать тебя Хаосом? — Гвен жалась к стене коридора. Она, похоже, боялась.

— Потому что это мое здешнее имя. — Он протянул руку, коснулся ее плеча, и она робко улыбнулась. — Может быть, я сам себя так прозвал. Ведь я участвую во всем, что здесь делается. Я помогал создавать это местечко.

— Не понимаю. Место уже ничего не значит, так сказал Кэйл. Он говорит, что может сделать любое место, какое захочет. И ты, Эверетт, можешь.

— Это другое место, не такое, как те, что Кэйл делает. Я его создавал не в одиночку. Оно мне даже не нравится. Но оно — часть меня. Часть, которую я могу вспомнить.

Он затворил дверь, заточил себя и Гвен во мрак. Но путь он помнил и знал, что не забудет никогда. Схватил Гвен за руку и повел вверх по лестнице.

В проекционной кабине все было по-прежнему: старая аппаратура под слоем пыли, грязные одеяла, заткнутые под кровать. Сигареты лежали там, где он их оставил. Он вспомнил, что не курил со дня отъезда. Он вспомнил тот день, спор с Келлогом в сухом водохранилище, побег. Он разорвал и сбросил липкую паутину воспоминаний, усадил Гвен на кровать и зажег свечи в углах кабины.

— Ты здесь жил? — спросила она.

— Пять лет.

— Эверетт, по-моему, ты ошибаешься. Кэйл мне сказал, что ты думаешь, будто не был с нами пять лет, но ведь это не так.

Все, что она знала, она знала со слов Кэйла. Эверетт видел: Кэйл не пожалел труда на подготовку. Чтобы Гвен, когда придет ее час, с блеском сыграла свою роль. Чтобы она не упустила свой шанс стать настоящей.

— Не важно, — сказал Эверетт. — Я здесь был, и я это помню. Для меня прошло пять лет.

Она недоверчиво покачала головой и вдруг нахмурилась, взглянув ему в лицо.

— Ты не похож на себя.

Он кивнул. Здесь его волосы были спутаны, кожа темна от загара, зубы нечищены.

Она прилегла на кушетку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});