Мертвые хризантемы - Марина Крамер

двери, накинул на себя лежавший на спинке плед:

– Скажи, ты не устаешь от чужих проблем?

– Я умею не приносить их домой.

– Ну а когда ты не дома? В своем кабинете? Тебе не надоедает выслушивать чужое нытье?

И вот тут в голове словно взорвался начиненный иглами шар, мозг пронзило острой болью, и вдруг возникла такая агрессия, что захотелось оторвать шнур от шторы и задушить сидящего в кресле человека. Немедленно, сию секунду. Пришлось вцепиться пальцами в простыню.

– Да. Да, мне это надоедает. Да, это давно вызывает у меня страшный дискомфорт. А знаешь почему? Вовсе не потому, что мне чужие жалобы до фонаря. Нет. Просто вы все одинаковые. Шаблонные картонные люди. Вы все хотите готовый рецепт за свои деньги – как вам жить, что изменить, как поступить. Желаете переложить ответственность за свою жизнь на психолога, психиатра – неважно, лишь бы самим за нее не отвечать. Вы – инфантилы, не созревшие для взрослой жизни, только и всего. А готовых рецептов – нет! Нет и быть не может! Каждый должен отвечать за себя сам, только сам! – С каждой фразой голос становился громче, и лицо Влада делалось все более испуганным:

– Ты что, ну? Успокойся… я же просто так спросил…

– Что – ответ мой не нравится? Как и все другие мои ответы на прочие твои вопросы? Потому что ты хочешь слышать только то, что тебе приятно, а я не могу врать и говорить то, чего не существует! Психотерапевт не обязан поглаживать и лелеять ваши комплексы, понятно? Не обязан! И разжевывать вам вашу жизнь и складывать в клювик – тоже не должен, понятно тебе?! Если ты слабак и тряпка, то моей вины в этом нет!

Влад молча поднялся, бросил в кресло плед и вышел из комнаты. Через пару минут хлопнула входная дверь, и в квартире снова стало тихо, пусто и привычно, без раздражающих запахов, слов и тел.

Утром пришлось потрудиться, чтобы вернуть себя в нормальное состояние и рабочую форму. Контрастный душ, интенсивные упражнения, снова водные процедуры, чашка крепкого кофе и стакан ледяной воды помогли вернуть бодрость и сделать голову относительно свежей, а тело – отдохнувшим и пришедшим в тонус.

«Нет, так нельзя. Неправильно настолько вкладываться в пациента, потом сложно избавляться от этих эмоций. Хотя – какой он пациент? Денег не платит, а все эти онлайн-сеансы никакой пользы ни ему, ни мне не приносят. Может, ну его к черту? Нет, времени жаль… сил, эмоций. Почему с ним не вышло так, как с другими? Чем он меня так зацепил, что я до сих пор с ним вожусь, хотя перспектив никаких не вижу?»

До офиса пришлось добираться на такси, машина все еще была в сервисе.

– А у вас сегодня первого приема не будет, – виновато встретила в приемной Маша. – Извините, не успела позвонить, она буквально десять минут назад все отменила.

– Кто? Уварова?

– Ну да… позвонила и сказала, что не придет, ей муж свидание назначил.

– Погодите… ее муж умер.

– Ну так а я о чем? Но она так и сказала – муж назначил свидание, не могу приехать на прием. Мне показалось, что она пьяна, если честно, – добавила секретарь после паузы.

– Маша, позвоните в аптеку и аннулируйте все рецепты Уваровой. Хватит. У человека запустился механизм самоуничтожения, я не хочу в этом участвовать.

– Хорошо, – пожала плечами Маша. – Цветы я поменяла.

– Спасибо. Мне никто не звонил?

– Нет.

– Хорошо. В аптеку позвоните срочно.

Маша вышла, закрыв за собой дверь. Образовалось полтора часа свободного времени, которое совершенно нечем занять. В почтовом ящике ни оповещений, ни писем – тишина.

«Что-то давно Кику не появлялась, как у нее дела, интересно?» Но и ее телефон не отвечал, был выключен. Наверное, это даже хорошо – опять выслушивать жалобы на Аниту не очень хотелось, а больше в последнее время Кику ни о чем говорить не хотела.

Телефон зазвонил в ту минуту, когда до прихода пациента оставалось всего десять минут. Номер был незнакомый.

– Алло.

– Здравствуйте. Вас беспокоит лейтенант Пахомов из железнодорожного отделения полиции.

– А по какому, собственно, поводу мной интересуется железнодорожный отдел полиции? Я даже не помню, когда поезд в последний раз…

– Скажите, – не совсем любезно перебил лейтенант, – вам о чем-то говорит имя Владислав Игоревич Лушников?

– Да… – внутри нехорошо заныло. – А в чем дело?

– Кем вам приходится гражданин Лушников? – продолжал лейтенант.

– Никем… то есть… он мой пациент, я психотерапевт. Да что случилось, можете объяснить?

– Ваш пациент обнаружен повешенным в туалете железнодорожного вокзала. Вы не могли бы подъехать для опознания? Его жена находится в стационаре, а ваш номер наиболее часто встречается в списке набранных, так что я подумал…

– Я подъеду. Куда, на вокзал?

– Нет, подъезжайте в судебно-медицинский морг.

Это действительно был Влад, любые ошибки исключались. Его темные волосы, его бледное тонкое лицо, сведенное посмертной судорогой, сомкнутые ресницы. На шее безобразная багрово-синюшная полоса – довольно широкая, видимо, не от веревки, а от ремня. Как он мог, зачем?

«Это моя вина. Моя! Если бы не моя ночная истерика, он ни за что… нет, он не решился бы. Что же теперь делать? Мой пациент покончил с собой – что может быть хуже для психотерапевта? Моя вина, моя…»

– Вы еще раз посмотрите, – настаивал молодой лейтенант, снова снимая с лица Влада простыню, которую буквально за пару минут до этого набросил туда судебный медик. – Не может быть ошибки?

– Нет. Это Владислав Лушников. Скажите, а он… точно сам?..

– Процентов на девяносто восемь. – Эксперт снова закрыл лицо Влада. – Вероятность помощи извне, конечно, существует, но она ничтожна. Положение тела, ход петли, отсутствие следов борьбы или сопротивления – нет, он покончил с собой совершенно самостоятельно.

– Черт…

– А по какому поводу он у вас лечился? – спросил лейтенант, когда они вышли из здания морга.

– Вряд ли этично обсуждать проблемы пациента, но… я так понимаю, что мне все равно придется это делать, ведь так?

Пахомов кивнул:

– Я еще и документацию у вас изыму, приеду сегодня с постановлением. Так что давайте не будем время тянуть, сразу поговорим, а за бумагами я подскочу попозже.

– У него были проблемы в семье.

– Какого рода проблемы?

– Не знаю даже, как вам объяснить… понимаете, дело в том, что он много лет находился в абьюзивных отношениях.

– Погодите… это когда партнер проявляет агрессию и всячески подавляет? – перебил лейтенант, жестом указывая на скамью и предлагая присесть. – Но ведь это мужчины так себя ведут.

– Чаще всего – да. Но бывают исключения. Вот Влад и был таким исключением. Жену он любил, но она его уничтожала. Сейчас вы спросите, почему он ей леща хоть раз не двинул или не ушел? Не трудитесь, я расскажу. Есть люди, не способные поднять руку на того, кто слабее, даже если тот буквально растаптывает