Игра киллера - Джей Бонансинга

Тишина.

Где-то снаружи раскат грома потряс серый день.

Мелькнула вспышка молнии, комната осветилась дрожащим сиянием, и в этот раскаленный миг Лавдел увидел блеск чего-то металлического, упершегося ему в пах. Горбатой луной сверкнуло всего в нескольких дюймах бледное лицо Хиро Сакамото, держащего возле паха Лавдел а изогнутую бритву. Лавдел ощутил давление в висках – три киллера попали в ловушку верного взаимного уничтожения.

– Дорогой мой Крейтон, – мурлыкнул японец, – ты никогда не давал мне повода тебе доверять, так почему же я должен это делать сейчас?

– Перестань вешать мне на уши свою восточную лапшу, – буркнул Лавдел, не отводя ствол пистолета от носа азиата.

Он знал Хиро Сакамото уже много лет, с тех пор как этот японец завалил братьев Карлучини в Форт-Ли. И чем больше узнавал он о нем, тем больше тайно восхищался складом его ума. Азиатским складом ума. Сун-тзу и «Искусство войны» и прочая ерунда. Лавдел это дело уважал. Но сейчас Сакамото стоял у всех на дороге, и что-то надо было делать.

– У меня сто тысяч и одна причина, чтобы ты меня выслушал, – рявкнул Лавдел. – Одна причина – твоя часть приза в этой Игре, если мы вместе завалим этого ирландца, вторая – тупоносая из этой игрушки, если ты сейчас же не уберешь эту штуку от моих яиц.

Японца, кажется, это позабавило.

– Это твое предложение?

– Ага, – кивнул Лавдел. – Это мое предложение: работаем вместе.

Сабитини рассмеялся и вдруг нацелился в Лавдела.

– Это твоя очередная трепотня, ниггер. Мне эти игры надоели.

Лавдел тяжело вздохнул. Хреновы киллеры.

За окном вновь грохнуло, снова вспыхнули на стенах тени от переплета венецианского окна.

– Слушайте, парни. – Голос Лавдела стал спокойным. – Мне лично положить сверху, будете вы со мной в этом деле или нет. Я бы предпочел сам накрыть этого хмыря и взять себе все шесть за хлопоты. Но у нас тут проблемы с правом проезда, вроде как на перегруженном перекрестке.

– Говори, говори, – сказал Хиро.

– На старого Слаггера вылезло слишком много местных охотников, понятно, что я говорю? – Лавдел посмотрел на тонкое лезвие бритвы возле своих яиц. – Вроде как Вьетнам, где каждая собака стреляла.

– И что из этого?

Японец вдруг проявил какой-то интерес.

– А то, что можно сократить потери, если мы организуемся для этой работы.

– Одна попытка. – Сабитини бормотал себе под нос, закатив глаза, будто слушая доступное одному ему радио. – Федерико, я так и сделаю, un momento[23]...

– С кем ты говоришь, мать твою?

Лавдел, не отводя пистолета от Хиро, с недоумением взглянул на сицилийца.

– Не твое дело!

Сабитини взвел курок и ткнул Лавдела стволом в висок.

– Легче, Бернардо, – ласково сказал Сакамото. – Кажется, наш юный Крейтон говорит дело. Даже в большей степени, чем сам думает.

– То есть? – спросил Лавдел, глядя в миндалевидные непроницаемые глаза Хиро.

– То и есть. – Сакамото повернул голову к Сабитини. – Те шальные пули могли быть не такими уж шальными.

Лавдел секунду соображал.

– Ты считаешь, что какой-то стрелок охотится за нами?

Хиро вместо ответа повернулся к Сабитини и глубоко заглянул в его глаза. Огромный сицилиец моргнул, слегка дернулся, колеса в его голове пришли в движение. Горе и безумие на его лице стали сменяться новым выражением. Тишину нарушил новый удар грома.

– Это возможно, – произнес Бернардо.

И опустил пистолет.

Хиро кивнул и снова повернулся к Лавделу.

– Может быть, инстинкт тебя не подвел.

– Спасибо, парни. – Лавдел глядел на тончайшее лезвие у себя между ног. – Слов нет как я ценю вашу веру в меня.

Хиро улыбнулся:

– В данный момент цель скрывается за спиной закона. Я полагаю, у тебя есть план?

Лавдел сверкнул золотым зубом:

– Если я не ошибаюсь, его скоро отправят. Возможно, в федеральную тюрьму. Здесь и будет приведен в действие мой план. И если ты уберешь свой гребаный нож от моих подвесков, я смогу вам о нем рассказать.

* * *

Джо сидел в своей камере, пялясь на уныло-бежевые стены, слушая глухое гудение вентиляторов и думая о том, что сказала Мэйзи. В голове не укладывалось. Беременна. Само это казалось Джо каким-то заклинанием, волшебным, ужасающим и одновременно внушающим благоговение. «Я беременна. Уже почти три месяца». Эти слова эхом гремели в горячечном мозгу Джо и от них было не уйти. Это было на самом деле. Она сказала правду, и Джо это знал. Он ее обрюхатил, и назад дороги нет.

Беременна.

Джо охватил прилив незнакомых чувств, поднявшихся горячей волной из груди. Он представил себе, как держит в неуклюжих руках крошечного новорожденного. Невинное существо с завитками рыжих волос, губы Мэйзи на его лице, как лепестки тюльпана, и карие глаза Джо. Новая жизнь. Впервые Джо прибавлял жизнь, а не отнимал. Создавал, а не уничтожал. Но столь же мощно, как эти отцовские фантазии, бурлили в подсознании другие течения, темные предчувствия.

Джо взглянул на потолок и ощутил в животе нервную дрожь.

Вентиляционный люк, как затянутая железной сеткой пасть дракона, тихо шипел. Медикаменты, которыми его накачали в лазарете, уже давно перестали действовать, и Джо ощущал зуд в швах под бинтами, запястье горело в микроволновой печи острой боли, миллионы крошечных огненных муравьев ползали по задней стороне бедра, вспоротой ножом Каджуна. И над левым соском тоже горел огненный узелок – старая рана, полученная много лет назад. Случилось это в конце шестидесятых годов: клиент номер девять. Это был владелец стриптиз-клуба по имени Расти Каллагэн, столп общества и по совместительству – организатор детской порнографии. У него была кличка Тренер, поскольку считалось, что он тренирует детскую баскетбольную команду по воскресеньям в Грант-парке. Однажды утром Джо навестил его в аллее за клубом, и дело кончилось короткой стычкой. Оказалось, что у Тренера с собой был пистолет тридцать восьмого калибра со срезанными пулями, и он успел оцарапать Джо шею, пока тот его не положил. Потом Джо удалил почти все осколки, но один кусок оболочки остался в левой грудной мышце и затянулся соединительной тканью. Сейчас он впервые за долгие годы дал о себе знать.

Джо наклонил голову и медленно расстегнул комбинезон.

Ну конечно, над левым соском приподнималось темное пятнышко, заросшее курчавыми седеющими волосами. Шрам выглядел так, словно его совсем недавно потревожили, рядом с ним были два заживающих шва, и Джо потер его пальцами. Он нащупал твердое круглое зернышко и подумал: они, что ли, пытались извлечь пулю, пока он был под наркозом, приняв это за свежую рану? Да что тут у них, тюрьма или клиника пластической хирургии?

Джо закрыл глаза и попытался отвлечься от боли и нервного напряжения.

И тогда он услышал этот голос:

– Слаггер?

Джо открыл глаза и увидел тень, ползущую по бетонному полу. Она появилась из коридора, рядом с простенком между решеткой камеры и дверью охраны. Длинная и тонкая тень человека, неуверенно приближающаяся к камере, и это должен был быть кто-то очень влиятельный, поскольку внутренние коридоры были недоступны ни для кого, кроме охраны и тюремной обслуги. Тень накрыла край койки и скользнула вверх по стене.

– Слаггер? – Голос был знакомым, с сильным акцентом северо-западного Чикаго. – Слаггер, это ты?

– Кто это?

Джо затенил рукой глаза от единственной лампы дневного света из коридора.

– Это я, Слаггер. Том Эндрюс.

Лицо все равно трудно разглядеть; свет из-за спины человека обрисовал над его плечами и головой нимб, как на дешевой иконе. Молодой адвокат, казалось, нервничал, ерзал, боясь подойти слишком близко к решетке из страха подцепить вшей.

– Как жизнь, советник?

Джо сидел на кровати, потирая саднящую шею, и старался не сломать голову, пытаясь понять, что происходит.

– Более или менее, – ответила тень. – Как с тобой обращаются?

– Не могу пожаловаться.

– Рад это слышать. – Эндрюс слегка поерзал и полез за чем-то в карман. Внезапная вспышка зажигалки «Зиппо» осветила его лицо, когда он закурил. Зажигалка щелкнула, погаснув. – Ты показал этим типам, – сказал наконец Эндрюс, выпустив дым. – Ты им показал, кто здесь босс.

– Ага, – вздохнул Джо. – Я же настоящий фольклорный герой.

– Ты – Слаггер. И не забывай об этом.

– У меня кончается время, Томми.

– Понимаю.

– Тогда расскажи насчет того, что мы с тобой обсуждали. Расскажи, что ты в этом смысле сделал.

Адвокат ответил не сразу, сначала сделав долгую затяжку.

– Ладно. Дело обстоит вот как. Дело, которое мы обсуждали. Я пошел прямо к главному боссу. К твоему работодателю. Я пошел туда лично и передал просьбу. Лично. Ты меня понимаешь?

– Что значит «мой работодатель»?

– Твой кормилец. Мозговой трест. Я к ним обратился, вот что я пытаюсь объяснить.

Джо встал и подошел к решетке. Живот гудел, как плавильный котел, и Джо ухватился за прут решетки.