Сокровища непобедимой Армады - Робер Стенюи

Решаю начать раскопки возле первой свинцовой чушки. Отгребаю несколько камней и наталкиваюсь на пушечное ядро. Оно покрыто коркой коричневой накипи из окиси железа и известковых частиц – типичная картина, которую обнаруживаешь под водой. Рою дальше… Новые ядра, потом – стоп! – серебряная монета в прекрасном состоянии, отчетливо виден испанский герб. Большое «Т», а рядом маленькое «о». Отчеканена в Толедо.

Опускаю ее в перчатку, гляжу в выемку… и пульс у меня учащается… Невозможно поверить! Снимаю перчатку – рука не чувствует стужи. Между камешками тускло поблескивает золотое кольцо. После двенадцати лет комических усилий, двенадцати лет каторжных трудов я держу золото под водой.

Ладно, хватит рассусоливать. Оп! Кольцо отправляется в перчатку. Продолжим таможенный досмотр. Так, это свинцовые полосы внутренней обшивки корпуса, а вот сердечко из зеленого мрамора, рассеченное по всей длине – что еще за чудеса? Ага, опять золото: шесть нанизанных друг на друга тончайших звеньев в форме плоских восьмерок – кусочек цепи. Где же остальная часть? Придется копать глубже, возможно, до самого дна. Жаль, нет никаких инструментов, да и воздух тоже кончается.

Марк тем временем разведал подножие Испанской скалы и выемку возле Испанской пещеры. Там пусто. Он сказал, что дно изъедено морской эрозией – сплошные адские сковороды, кастрюли и котлы, настоящий учебник для геологов. Немного дальше, возле мыса Лакада, он обнаружил якорь – «в размахе лап распятый Жасински плюс еще фут». Якорь весь оброс водорослями и ракушками. «Менее цепкий глаз не обратил бы на него внимания», – скромно заключил Марк.

Что делать дальше?

Вечером у камина мы намечаем стратегический план. Вдвоем, без серьезного снаряжения нечего и думать осваивать такую находку. Уже обнаружены две пушки, но их, должно быть, не меньше полусотни. Монеты валяются буквально под ногами, так что квалифицированные раскопки обещают богатый урожай. Коль скоро найдены серебряные монеты, то должны быть и золотые. В обеих Америках при Филиппе добывали десять фунтов серебра на один фунт золота; примерно в такой же пропорции монеты ходили в обращении. Выходит, после каждых десяти серебряных монет мы обязаны подбирать золотое эскудо… предварительно перелопатив под водой 300—400 кубических метров гальки, песка и камней. И не просто откинув их в сторону, а просеяв и перещупав поодиночке. Надо сдвинуть горы, откатить в сторону валуны величиной от тыквы до кареты… Два года работы как минимум для хорошей группы профессиональных аквалангистов.

Это была первая находка корабля Армады со времен Бойла. Но мистер Бойл расплавил «отличной работы и затейливо украшенные бронзовые пушки, разогревая их на большом огне, дабы они легче обламывались» (этот способ подсказал ему какой-нибудь бродячий лудильщик), а затем продал «три воза бронзы по четыре с половиной пенса за фунт». Золотые монеты, которые ему достались, таинственным образом исчезли, но, надо полагать, оборотистый Бойл нашел им применение. В местных анналах сохранились сведения, что дела семьи Бойл с тех пор здорово пошли в гору – очевидно, не без помощи испанских находок.

Мои намерения совершенно иные. Мне важно, чтобы раскопки на месте крушения «Хироны» (если только это она!) были начаты по-научному. А наука не терпит импровизации.

Итак, у нас сегодня 1 июля. Обоих нас ждут обязательства на основной работе. Не успеем оглянуться, как придет осень. Значит, остается одно: ждать.

Решаем вернуться сюда на следующий год во всеоружии. А пока самое важное – сохранить дело в тайне, ибо в Великобритании не существует законов, охраняющих право на находку в отсутствие археолога. Можно только молиться Нептуну каждый день утром и вечером, чтобы другие ныряльщики не напали на след.

«Суров закон, но это закон». Поэтому перед отъездом мы скрепя сердце кладем на дно выуженные крохи. Ничего не брать без выправленного по всем правилам разрешения – непреложный принцип археолога.

Останки под тремя звездочками

По возвращении в Лондон, однако, меня стали обуревать сомнения. «Хирона», конечно, заслужила свои звездочки. Но ведь кроме нее и другие суда Армады нашли свою смерть у берегов Ирландии. В частности, «Нуестра Сеньора де ла Роса»; ее карточка, правда, помечена только двумя звездочками, но она достойна самого пристального внимания, верно?

В сентябре мы с Марком отправились на разведку. Кроме упомянутого легкого снаряжения я прихватил еще магнитометр. Этот простой в обращении прибор регистрирует наличие металлических предметов большой массы – скажем, двадцать – тридцать пушек, пару якорей или несколько тонн железных ядер.

Судя по документам, «Нуестра Сеньора де ла Роса» затонула где-то между островами Блэскетс и побережьем графства Керри на юго-западной оконечности Ирландии.

Пять дней мы провели в первом «подозрительном» месте. Ничего. К следующим точкам ирландского побережья добраться оказалось куда сложнее, чем ползая карандашом по карте.

Дата – 23 сентября. Баллоны аквалангов наполнены, моторы стучат, наши сердца тоже. Солнце светит, на море полный штиль.

Марк сидит на руле и охает от восторга: – Ты погляди, какой пейзаж! Нет, ты только погляди! – Потом вдруг без перехода: – Слушай, а почему ты дал ей только две звезды?

– Потому что о месте крушения «Росы» нет точных данных. А по всем другим статьям это три звездочки плюс три восклицательных знака. «Роса» была «альмиранта» – адмиральский корабль Гипускоанской эскадры.

– Ну и что?

– А то, что золото короля Филиппа было распределено по всем эскадрам и находилось на «альмирантах» и «капитанах» (флагманах). Только там ехали контадоры , специальные чиновники, имевшие право выдавать королевское золото в уплату жалованья или за покупки. Причем для этого требовалось письменное распоряжение герцога или командующего эскадрой. Точное количество золота неизвестно. Медине-Сидонии было выдано из казны двести тысяч дукатов. Денежные расчеты фигурируют во всей его переписке с королем, и я проследил за расходами. В конце концов осталось не так уж много. Это с одной стороны. С другой – главный контадор Армады Хуан де ла Уэрта показал под присягой, что погрузил в Лиссабоне на корабли 430.690.000 мараведи. Возможно, то была плата будущей армии вторжения, наемникам и всем прочим. Не знаю, откуда взялась такая сумма.

– А сколько составляют эти твои мараведи?

– Чтобы быть точным – 1.150.240 дукатов. Правда, кое-что потратили в Ла-Корунье. Но остальное должно было находиться на «капитанах» и «альмирантах».