На Востоке - Иван Федюнинский

— Товарищ полковник, не пойму, за что мне дали орден? Я всего-навсего водовоз. Вернусь домой, меня спросят: За что орден получил? Отвечу: Воду возил. Наверное, смеяться будут.

— Все верно, товарищ Фетисов. Наградили вас заслуженно, и прежде всего за то, что вы спасли жизнь советского человека, летчика. За то, что вы сами были всегда настоящим человеком, храбрым и смелым воином. А разве вы не заслужили награду за то, что под огнем своевременно обеспечивали водой полк, спасали бойцов от жажды, укрепляли их боеспособность. Думаю, что вам будет о чем рассказать, когда вернетесь в родную деревню.

— Понял, товарищ полковник.

— Ну и хорошо. Кстати, своим односельчанам можете рассказать и о том, как однажды не выполнили мою просьбу, — прибавил я о улыбкой.

Фетисов засмеялся. А дело было так. Привез он воду на командный пункт в очень жаркий день. Вода перед употреблением хлорировалась (не очень приятной она была на вкус после этого). Ну я и попросил Фетисова, чтобы налил мне кружку без хлора. А он: Товарищ полковник, не могу этого сделать, хоть приказывайте, а не могу. А вдруг вода испорченная. Вот я сейчас опущу в цистерну таблетки, подождем, когда они растворятся, тогда — пожалуйста. Так и не налил.

— Ну что? Было такое?

— Было. Иначе я поступить не мог, — ответил воин. — А вдруг бы вы заболели? Кто виноват? Да и не в том дело — кто виноват. Полк остался бы без командира.

— Пожалуй, вы правы. Действуйте так и впредь, — сказал я.

— Буду стараться.

Прошло два или три дня. Фетисов подвез к штабу воду и попросил разрешения прийти ко мне.

— Ну, что стряслось? — спрашиваю его.

— Товарищ полковник, в том районе, где мы берем воду, я сегодня в тальнике обнаружил два трупа японских солдат.

— И что же ты с ними сделал?

— Вытащил и закопал на берегу.

— А как же воду теперь будем пить, она, наверное, отравлена.

— Нет, набрал воды вверх по течению, а трупы были ниже. Я хочу вам сказать, чтобы все за этим следили.

— Обязательно доведу до сведения командиров.

Каких только историй не происходило в те дни — и горьких, и радостных, и смешных. Война войной, а жизнь продолжала идти своим чередом. Как-то к нам в полк прибыл начальник продовольственного снабжения армейской группы. Приезд его для меня был неожиданностью. Оказывается, командующий группой Г. К. Жуков приказал ему побывать в частях на переднем крае обороны и поинтересоваться, как питается личный состав, как обеспечен и какие у людей пожелания и просьбы. Естественно, это тронуло меня. Значит, командующий все время помнит о нас. Такая забота всегда поднимает настроение. А начпроду я сказал:

— Доложите командующему, что мы всем обеспечены, люди питаются нормально, жалоб нет. — Потом, улыбнувшись, добавил: — Если интересуетесь моей личной просьбой, то хотел бы выпить бутылку холодного пива. Конечно, докладывать об этом не надо, это только шутка. Выпил бы пива с удовольствием. Ведь, кроме теплой воды, да еще хлорированной, и горячего чая, ничего не видим. Пошутили, побеседовали.

— А теперь, — говорю начпроду, — возвращайтесь на командный пункт группы в Хамар-Даба. Скоро японцы начнут вести огонь по переправе. Они это делают каждый день. Как бы и нам не попало.

Едва произнес эти слова, началась сильная стрельба. Японцы пошли в очередную ночную атаку. Наши подразделения открыли сильный огонь. Вижу, начпроду явно не по себе. Этого он не мог скрыть. А тут еще противник стал обстреливать переправу. Начпрод совсем растерялся, недоуменно поглядывает на меня.

— Успокойтесь, ничего страшного нет. Возвращайтесь в Хамар-Даба через вторую переправу. В ночное время она не обстреливается.

И он уехал. Позднее я узнал, что, вернувшись на КП, он доложил все, как было, как его приняли в 24-м полку, не утаил даже о том, что было страшновато.

— Удивительно, — сказал он, — красноармейцы и командиры чувствуют себя на переднем крае как дома.

Такие честные, открытые люди всегда вызывают симпатии, а боевой опыт со временем обычно приходит.

И кто только не бывал в нашем полку, пока мы сидели в обороне! Часто наезжали работники штаба и политотдела армейской группы. Нередко навещали корреспонденты газеты Героическая красноармейская. Однажды приехали писатели Л. Славин, В. Ставский и другие, которые в то время работали в армейской газете. Они попросили меня провести их на передний край, показать оборону японцев. Хотели видеть все своими глазами, а потом написать.

— Правильно, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — согласился я.

— А мы не только хотим увидеть, но и кое-что от вас услышать. Тогда будет полное представление, — сказал в ответ Ставский. — Люди у вас храбрые, вам есть что рассказать о них.

— Чем могу — помогу.

Надо отметить, что корреспонденты нашей армейской газеты были смелыми людьми. Все время стремились попасть туда, где жарче. Лезли в самое пекло. Приходилось даже удерживать их. Но именно благодаря их смелости наша славная Героическая красноармейская быстро доводила до личного состава войск группы события на Халхин-Голе. Сегодня кто-то совершил подвиг, а назавтра он уже известен всему фронту.

И на сей раз писатели хотели попасть обязательно на передний край. Но необходимости в этом не было никакой, зато риск был большим. Вот я и решил, что незачем их вести туда. Что они там увидят? Барханы? А барханы всюду одинаковы. Поэтому мне не хотелось рисковать жизнью товарищей, в то время известных писателей и журналистов. Сказал, что идем на передний край, а привел их во второй эшелон полка. Перед выходом предупредил, конечно, что надо быть осторожными, соблюдать маскировку. Хотя мы пойдем по траншеям и окопам, все равно не надо поднимать голову. Останавливаться и смотреть в сторону врага только по моему знаку. Тут я уже не шутил. Японцы со своих наблюдательных пунктов действительно просматривали некоторые участки нашего второго эшелона. До беды недалеко. Надел на писателей стальные шлемы, форму менять не потребовалось: были они все в защитной красноармейской. Сам стальной шлем не надел. Не мог этого сделать, потому что на голове у меня образовались нарывы результат укусов москитов.

Следует сказать, что в период боев у реки Халхин-Гол врагом номер два, в особенности ночью и в безветренную погоду, для нас были москиты. Японцы, которые, готовясь к операции, учли эту мелочь, имели специальные сетки, которые надевали на голову. У нас сеток не было, и москиты доставляли нам много неприятностей, вызывая своими укусами страшный зуд. Ночами мы не могли отдохнуть как следует. Меня москиты прямо-таки изуродовали. Голову пришлось забинтовать, только пилотку и можно было надеть.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});