Песнь Кали - Дэн Симмонс

– Всем привет,– устало произнес я.– Почему вы задержались?

11

Я думаю своими телом и душой о женщинах Калькутты…

Ананда Багчи

Образина в зеркале предстала жуткая: волосы всклокочены, рубаха разодрана, белые штаны испачканы, а на груди царапины от ногтей. Скорчив себе рожу, я сбросил рваную рубаху на пол. Я скривился еще раз, когда Амрита приложила к моим ранам тампон, смоченный перекисью.

– Ты не очень-то обрадовал мистера Чаттерджи и мистера Гупту,– сказала она.

– Не моя вина, что там не оказалось варианта рукописи на бенгали.

– Им хотелось бы иметь больше времени на изучение английской версии, Бобби.

– Ладно. Тогда они могут прочитать отрывки в «Харперс» или дождаться весеннего номера «Других голосов». И то если эксперты Морроу решат, что это написано Дасом. Я что-то сомневаюсь.

– А ты не будешь читать ее сегодня?

– Нет. Просмотрю завтра в самолете, а подробнее изучу уже дома.

Кивнув, Амрита закончила протирать царапины у меня на груди.

– Пусть доктор Хейнц посмотрит, когда приедем.

– Ладно.

Мы перешли в другую комнату и присели на кровать. Электричество отключили, кондиционер не работал, и в номере было как в парилке. Открыв окна, мы лишь впустили уличный шум и вонь. Виктория сидела на полу на своем одеяле. На ней были только подгузник и резиновые трусики. Малышка боролась с большим мячом с бубенчиками внутри. Мяч оказался сверху и, судя по всему, побеждал в схватке.

Я сам удивился тому, что не стал сразу же читать рукопись. Я никогда не сдерживал свое любопытство и не откладывал на потом любые удовольствия. Но я чувствовал себя уставшим и подавленным и испытывал совершенно необъяснимое отвращение при одной мысли о том, что следует хотя бы бегло просмотреть рукопись,– во всяком случае до тех пор, пока мы все трое не выберемся в целости и сохранности из этой страны.

А где же была полиция? Серого седана я больше не видел и теперь сомневался, ехал ли он за нами вообще. Что поделаешь, кажется, в Калькутте ничто не работает как надо. А чем полиция лучше всего прочего?

– Ну, чем мы сегодня займемся? – спросила Амрита.

Развалившись на кровати, я взял путеводитель для туристов.

– Так, можем осмотреть впечатляющий Форт-Вильям, или обозреть импозантную мечеть Находа – которая, между прочим, сделана по образцу гробницы Акбара, кем бы этот самый Акбар ни был,– или снова перейти реку, чтобы прогуляться по ботаническому саду.

– До чего жарко,– сказала Амрита.

Она переоделась в шорты и футболку с надписью: «МЕСТО ЖЕНЩИНЫ ДОМА – И В СЕНАТЕ». Интересно, что подумал бы Чаттерджи, если бы увидел ее в таком наряде.

– Можно посетить Мемориал королевы Виктории.

– Спорить готова, что у них там нет даже вентиляторов,– сказала она.– Где бы найти прохладное место?

– Может, бар?

– Сегодня воскресенье.

– Ну да. Я как раз хотел спросить. Почему в стране индусов все закрывается по…

– Парк! – сказала Амрита.– Можно пройтись по Майдану – возле ипподрома, что мы видели из такси. Там должен быть ветерок.

Я вздохнул.

– Давай попробуем. Там наверняка гораздо прохладнее, чем здесь.

Прохладнее там не было. Небольшие кучки попрошаек – тягостное напоминание о совершенной утром глупости – приставали к нам повсюду. Даже частые кратковременные ливни не могли остудить их пыл. Хоть я уже давно освободил свои карманы от мелочи, их настойчивые вопли становились все громче. Мы заплатили две рупии, чтобы нырнуть в находившийся в парке зоосад. В клетках было совсем немного животных, с несчастным видом отмахивавшихся хвостами от туч насекомых. Языки у них были высунуты от жары. Вонь зверинца смешивалась со сладковатым, тяжелым запахом от протекавшего мимо парка притока реки. Мы показали Виктории усталого тигра и нескольких угрюмых обезьян, но девочке хотелось лишь поуютнее устроиться, прижавшись к моей влажной рубашке, и поспать. Когда снова разразился дождь, мы спрятались в небольшой беседке, в которой кроме нас оказался еще и мальчик лет шести-семи, присматривавший за младенцем, лежавшим на треснувшем камне. Время от времени мальчик помахивал рукой, чтобы отогнать вьющихся над лицом ребенка мух. Амрита попробовала заговорить с мальчуганом, но он продолжал молча сидеть на корточках, глядя на нее большими карими глазами. Она сунула ему в руку несколько рупий и шариковую ручку, и мы ушли.

Электричество в гостинице включили, но кондиционер так и не смог сколь-нибудь заметно охладить комнату. Амрита первой пошла в душ, а я только-только стащил пропотевшую рубашку, как раздался громкий стук в дверь.

– А, мистер Лузак! Намасти.

– Намласти, мистер Кришна.– Я остался стоять в дверях, загораживая вход.

– Передача рукописи закончилась успешно?

– Да, спасибо. Тяжелые брови поднялись.

– Но вы еще не читали поэму мистера Даса?

– Нет, еще не читал.– Я ждал, что он попытается выклянчить у меня на время рукопись.

– Да-да. Не буду вам мешать. Я хочу передать вам это в связи с предстоящей встречей с мистером М. Дасом.

С этими словами Кришна подал мне мятый бумажный пакет.

– Я не планирую встречаться с…

– Да-да.– Кришна выразительно пожал плечами.– Но кто знает? До свидания, мистер Лузак.

Я пожал протянутую руку. Не успел я заглянуть в пакет, как Кришна уже пошел по коридору в сторону лифта, посвистывая по дороге.

– Кто это был? – спросила Амрита из ванной. Я присел на кровать.

– Кришна,– ответил я, открывая пакет. Внутри лежал какой-то предмет, не очень туго завернутый в тряпки.

– Чего он хотел?

Я смотрел на то, что держал в руках. Автоматический пистолет: металлический, хромированный, небольшой. Он был таким же маленьким и легким, как те пистонные пистолеты, с которыми я играл в детстве. Но отверстие ствола выглядело вполне настоящим, а когда я разобрался, как вытаскивается обойма, патроны тоже оказались никак не игрушечными. На рукоятке было выбито мелкими буковками: «GUISEPPE. 25 CALIBRE».

– Чтоб тебе пусто было,– тихо пробормотал я.

– Я спрашиваю, чего он хотел? – крикнула Амрита.

– Ничего,– рявкнул я в ответ и оглянулся. Четыре шага – и я возле стенного шкафа.– Просто попрощался.

– Что ты сейчас сказал?

– Ничего.

Я по отдельности засунул в сумку пистолет и обойму, туго замотав их тряпками, и запихнул сумку как можно глубже на широкую полку над плечиками.

– Ты что-то бормотал,– настаивала Амрита, выходя из ванной.

– Просто хотел тебя поторопить,– сказал я и, достав из шкафа зеленую трикотажную рубашку и коричневые штаны, закрыл дверцы.

Мы заказали такси в аэропорт на четыре сорок пять утра и легли пораньше. Я несколько часов не мог заснуть, разглядывая очертания мебели, медленно материализовавшейся перед моими глазами, постепенно привыкавшими к темноте.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});