Планета героев - Сергей Шведов

– Может, свистнуть? – спросил меня Соловей.

– Ой, я тебя умоляю, Степаныч! – захохотал Василий.– Да они тебе так звезданут, что костей не соберешь!

– Только не усердствуй! – проинструктировал я Соловья.– Достаточно, чтобы они пали на землю.

Василий свиста не услышал, поскольку я вовремя блокировал его уши. А вот молодые люди, которых оруженосец принял за минотавров, дружно попадали на землю, как только Соловей раскатал трубочкой губенку. Упали и трое прохожих, на свою беду оказавшихся в зоне действия ультразвука. К счастью, Соловей на этот раз не усердствовал, проявив наконец сдержанность бойца невидимого фронта, которой я от него добивался на протяжении всего этого времени: можно было не сомневаться, что минут через пять все лежащие на земле очухаются без неприятных для себя последствий.

Если верить Василию, то в этом мрачном замке, который весьма скверно стерегли липовые быки, обитал известный олигарх и нефтяной магнат Казюкевич. Слово «магнат» меня насторожило. А когда Василий сказал, что олигарх торгует черным золотом, тут у меня и вовсе исчезли последние сомнения. Ибо черное золото способны изготовлять только черные маги очень высокой квалификации.

Надо сказать, что свист Соловья подействовал не только на стражей, стоявших истуканами в дверях, но и на их товарищей: в живописных позах они раскинулись в вестибюле. Здесь же, почти у самой лестницы, скромно прилегли две очаровательные девушки, на которых я невольно задержал взгляд.

– Не мои! – пренебрежительно махнул в их сторону Соловей.– Моих-то ни свистом, ни ураганом с ног не собьешь. Сядут на метлу – и фьють.

– Какую метлу, дед? – не понял ошарашенно озиравшийся по сторонам Василий, до которого никак не доходило, отчего это все окружающие вдруг внезапно и разом захотели спать.– Ты что, газами их потравил?

– Какие газы? – возмутился Соловей.– Моих газов и на тебя одного не хватит!

Перебранку своих агентов я счел неприличной и неуместной, а потому немедленно ее прекратил.

По лестнице мы поднялись молча. Василий, правда, сказал, что есть лифт, но я предложение, скрытое в его словах, проигнорировал. Что такое лифт – я знаю: в доме Аббудала Каха он есть. Но в логовище магната меня ни за какие коврижки не заманишь – замкнутое пространство, подвешенное в воздухе на заколдованных цепях. Их лифт – это же, по сути, гроб хрустальный. Пусть и не замкнутый на игирийский трехгранный замок.

– Про гроб хрустальный ты, конечно, загнул, Никита!– возразил оруженосец.– Но люди в лифте, случается, застревают – это правда.

Логика у Василия, прямо скажем, хромает на обе ноги: с одной стороны, я, видите ли, загнул, а с другой, прав во всем. Как с таким человеком вести дискуссию?..

Когда мы поднялись на третий этаж, нам навстречу из-за ближайшего поворота вывернула группа лиц, во главе которой шествовал довольно молодой, но полноватый человек в очень хорошем, насколько я могу судить, костюме. Он что-то говорил почтительно внимающей ему леди.

– Казюкевич...– тихо подсказал мне агент Василий.

Увидев нас, скромно продвигавшихся вдоль стенки обширнейшего коридора, магнат удивленно вскинул брови. Среди его свиты возникло замешательство, сменившееся перешептыванием. Хотя вроде бы ничего шокирующего в нас не было. Разве что я опять не угадал с одеждой? На фоне олигарха и его свиты мы с Василием смотрелись экзотично – не говоря уж о Соловье-разбойнике, который своей красной рубахой мог смутить кого угодно.

– Кто такие? – спросил строго магнат.

Присмотревшись к Казюкевичу, я пришел к выводу, что если он и маг, то очень невысокого пошиба. Ибо любой уважающий себя знаток чародейского искусства обязательно бы прибег при встрече с незнакомыми людьми к оберегающим жестам. Впрочем, олигарх, кажется, признал Василия – во всяком случае, он опять обратился к нему с вопросом, так и не дождавшись ответа:

– А где Венедикт Владимирович?

– Мышкин Никита Алексеевич...– назвал я себя, опередив открывшего было рот оруженосца и тем самым взяв инициативу в свои руки.– Жигановский должен был вас предупредить о моем визите.

Казюкевич наморщил лоб, мучительно что-то припоминая. Похоже, моя фамилия была ему знакома.

– Вы – наследник почившего Алексея Мефодьевича?

– Какая потеря! – подтвердил я постным голосом.– Я к вам по делу, господин Казюкевич. Вы не могли бы назвать фамилию архитектора, проектировавшего это здание? Мне оно очень понравилось.

Казюкевич долго и с интересом меня разглядывал. Даю голову на отсечение (не в буквальном смысле, конечно), что Венедикт Владимирович ему обо мне говорил. Возможно, звонил сегодня утром. И уж конечно охарактеризовал как подающего надежды идиота.

– По-моему, Караганов его фамилия...– наконец ответил на заданный вопрос магнат.

– Караганов – это политолог...– мягко поправил хозяина дерганый человек, похожий круглыми очками в металлической оправе и гнутым носом на сову.– А фамилия архитектора – Каронг. Кажется, он из прибалтов.

– Туров,– не согласился с очкариком плотный господин с бородкой и обширной лысиной.– Он тебе еще какой-то договор дурацкий подсовывал.

– Спросите об архитекторе у моей секретарши, господин Мышкин. Всего хорошего.

Казюкевич небрежно кивнул нам головой и продолжил свой путь. Мне показалось, что он не притворялся, когда не сразу вспомнил фамилию Каронга.

Если судить по срокам, то этот шикарный замок был построен еще до событий на планете Зла, весьма негативно повлиявших на планы «архитектора». Но судя по тому, что Каронг внедрил в качестве секретарши к Казюкевичу Соловьеву ведьму, отказываться от своих планов он не собирался.

Меня сразу же насторожил договор, о котором упомянул вскользь бородатый помощник Казюкевича. Очень может быть, что земные магнаты не знают всех тонкостей договорных отношений Темного круга. А между тем, если соглашения заключаются в рамках определенных ритуалов черной магии, то отвертеться от их исполнения бывает практически невозможно, даже если вы в какой-то момент осознали их невыгодность.

Соловьеву ведьму, служившую при магнате Казюкевиче, звали Дуняшей. Про ее внешность ничего худого не скажу: все при ней. Длинная юбка и строгий деловой стиль одежды только подчеркивали ее достоинства. Лишь опытный глаз вроде моего мог определить тысячелетнюю печать старения на вроде бы пышущем молодостью и здоровьем лице. Василий, не обладавший моим зрением, зато склонный к беспорядочным контактам с прекрасным полом, при виде роскошной блондинки нервно задышал.

– Ну, Дунька, колись! – сказал Соловей, присаживаясь на стул, придвинутый под задницу дорогому боссу расторопной сотрудницей.

Свистун, надо сказать, не соврал, когда утверждал, что контингент у него дисциплинированный, преданный и способный вести агентурную работу в самых трудных условиях. Доклад ведьмы Дуняши был сух и деловит.

Оказывается, я совершенно напрасно полагал, что черное золото – это продукт магических манипуляций. Речь шла всего лишь о нефти, из которой делается горючее для механических тележек. И здесь дела у Казюкевича обстояли в относительном порядке. Но магнату и олигарху хотелось большего, а потому он интриговал, где только возможно, пытаясь протащить в окружение царя Владимира своих людей. В подручных у него ходил некий Венедикт Жигановский, не без успеха подвизавшийся в Государственной думе...

Словом, обычная суета, не имевшая к глобальным процессам никакого отношения.

Меня интересовал Каронг, но как раз его Дуняша после встречи в тереме у Соловья больше не видела: в роскошном замке Казюкевича он не появлялся и если и был знаком с хозяином, то явно шапочно.

– А как ты попала в секретарши к магнату? – спросил я.

Ведьма ответила не сразу. Только после того, как Соловей поощрительно кивнул головой.

Оказывается, Дуняшу Казюкевичу рекомендовал некий Евграф Сиротин – человек без определенных занятий, но вхожий во многие кабинеты, включая и те, что на самом верху. Сиротин был связан с черным магом, поскольку Дуняшу с ним познакомил именно Каронг.

– Евграфа я знаю! – пренебрежительно махнул рукой Василий.– Тот еще налим. Член политсовета нашей партии.

Что за политсовет, я выяснять не стал – успеется. В данный момент меня больше волновал вопрос, где господин Казюкевич хранит документы конфиденциального порядка, которые необязательно читать всем встречным-поперечным.

– Смена караула! – отозвался на вопросительный взгляд Дуняши Соловей-разбойник.– Теперь ваш резидент – Никита Алексеевич Мышкин. Он же Ник, он же Рыжий с Парры, он же Сынок, он же Принц Арамийский.

По поводу «Рыжего» и «Сынка» я мог бы и обидеться, но решил отложить разборки со Свистуном до более подходящего случая.

На ведьму Дуняшу перевербовка не произвела особого впечатления. Судя по всему, она была матерым профессионалом, привыкшим за многие сотни лет к кульбитам своего непосредственного начальника – Соловьева Степана Степановича, он же Свистун, он же Соловей, он же Разбойник – на политическом поприще. А сейф находился в кабинете Казюкевича – дверь туда Дуняше и поручено было охранять.