Слуга Вампира - Любовь Ларина

ветром.

Пропахав свои телом клумбы, покрытые первой изморозью, я с трудом поднялся и вновь кинулся к вампиру. Хотел бы я сказать, что мы сцепились в драке, но это было бы глупой шуткой. Князь вампиров с огромным удовольствием медленно убивал меня. В конце концов, кашляя кровью, со сломанными конечностями, я в очередной раз просто не смог подняться. Подойдя ко мне, медленно и неотвратимо, он посмотрел мне в глаза и поставил ногу на грудь. Начал выдавливать из меня последние крохи кислорода, с презрением глядя на мои жалкие попытки спастись.

— Арман! — раздался крик оборотня, и князь повернулся в сторону Кима. — Отпусти его!

Вампир зло оскалился и надавил на грудь сильнее. Я чувствовал, как под его ногой трещат и ломаются рёбра, как давится сердце, грозя лопнуть и превратиться в простой кусок мяса. Гибкое тело, поросшее шерстью, промелькнуло над нами и я смог вдохнуть, чтобы тут же отключиться от острой боли.

Очнулся от тихих всхлипов и поглаживаний головы. Стон вырвался помимо воли, стоило мне чуть пошевелиться.

— Господин Кристиан! — закричала Кора и начала тормошить меня.

От боли я не мог разжать зубы и сказать, чтобы она меня не трогала. Послышался невнятный рёв её брата и девчонка отлипла от меня, но через секунду я всё равно потерял сознание.

Восстановление длилось почти пять месяцев. В первые недели я с трудом мог удерживать себя в реальности, постоянно отключаясь. Был страх, что в очередной раз я не проснусь. И если раньше я принял бы это с благодарностью, то теперь у меня появилась цель в жизни. Князь не смел жить, когда её нет по его вине. Арман умрёт!

Все дела и моё выздоровление легли на плечи близнецов. Ким… погиб. И его смерть стала тем самым толчком к решению. К решению жить, чтобы отомстить за друга и… любимую женщину.

— Он защищался, — рассказывала Кора. — Но ничего не смог сделать. Вампир сломал ему хребет. Волк умирал и обратился в человека. — Кора чуть замялась, но закончила, — Ким попросил не трогать вас. Сказал, что госпожа бы этого хотела. И если князь любил её, то должен оставить жизнь тому, кого она выбрала. Они говорили о чем-то ещё, но тихо, и я не слышала. Напоследок, вампир сказал, что заберёт его жизнь, а Ким лишь рассмеялся. Корин похоронил волка возле большой ели. — Закончила девушка.

Я потом навестил его могилу и посадил больше лесных цветов, старый волк был бы доволен.

Когда я начал вставать и потихоньку ходить, достал своё снаряжение.

Весна вступила в свои права, и я начал свою охоту. И моей целью не были рядовые кровососы, нет. Мне нужен был тот, кто даст ключ к смерти вампиров.

Он сам пришёл ко мне. Высокий черноволосый мужчина, с серебристыми глазами. Вампир постоял в центре сада, который уже принимал заросший вид и безошибочно поднял голову к окну в башне. Через минуту он уже был в спальне Марики, откуда я и увидел его. Но подняться предпочёл по лестнице.

— Не стоит, — произнёс кровосос, входя в комнату и небрежно кивая на мою руку, где была припасена спица.

— Чем обязан? — спросил, с трудом удерживаясь от того, чтобы не кинуться на вампира.

Дикая ненависть пропитывала всё моё существо. Они потеряли самое драгоценное, что было у них. Они посмели её потерять, посмели напасть. И лишили меня!

— Это я обязан. — Ответил мужчина и представился, — Язгарт.

Я промолчал, внимательно наблюдая за вампиром.

— Так у нас не получится договориться, — покачал головой вампир и кинулся на меня.

Отбить атаку было сложно, практически не возможно, но я сумел. Кровосос неверяще смотрел на своё плечо, в котором торчала спица.

— Ты даже не представляешь, как мне сложно сдержать свои инстинкты и не убить тебя прямо сейчас! — Зашипел Язгарт, выдергивая спицу из плеча.

Задумчиво подержав перед глазами раскрытый наконечник спицы в собственной крови, он с силой запустил его в сторону окна и повторил атаку.

Если бы моя ненависть была осязаемой, то вампира бы разорвало на мельчайшие частицы от неё. Чувствуя щекой прохладный камень пола и слыша треск собственных костей, я, тем не менее был уверен, что не умру. Но ощущение беспомощности и собственной жалкости, меня убивало.

— Так может сделать каждый из моего рода, — прошептал кровосос и отпустил.

Нападать я не стал — глупо. А вот выслушать было необходимо.

— Марика была дивной. — Тихо заговорил вампир и мне словно вновь сломали ребра, раздавливая грудину. — И я обязан своей госпоже. А ты стал её жизнью.

Язгарт посмотрел на меня, изумлённо качая головой, будто и сам не мог поверить в то, что только что произнёс.

— Пойдём. — Решительно заявил вампир и, развернувшись, отправился к двери.

Я аккуратно последовал за ним, пытаясь незаметно приготовить ещё одну спицу.

К моему удивлению, кровосос привёл в библиотеку. Ещё больше я изумился, когда черноволосый гад, прекрасно ориентируясь в комнате, начал выламывать одну из стен, за которой оказался потайной схрон.

— Марика не говорила, что Антуан ушёл из-за неё. Не стал уничтожать её род, хотя жаждал этого не менее твоего. — Вновь заговорил Язгарт, показывая на пыльные стопки книг в черных кожаных переплетах за разломанными камнями. — Оставил её, потому что не мог сделать выбор, кто же ему дороже: она или месть. Думаю, именно поэтому она не стала говорить тебе куда идёт. Боялась повторения.

— Ты думаешь, что я сейчас поверю в твои благие намерения отдать долг мёртвой вампирше?! — Зло рассмеялся я, и кровосос зашипел, вставая в стойку.

Правда уже через мгновение расслабился, и может мне показалось, но в его глазах мелькнуло уважение.

— Когда сделаешь выбор, а я уверен, что ты его сделаешь. Помни, Кристиан! Я хочу жить. И будь добр, не убивай всех. Это могла сделать и наша миледи, но не сделала этого.

Проговорив это всё, кровосос криво усмехнулся и вышел из комнаты. Я не кинулся к схрону, а наоборот, пошёл проверять весь замок. Не верилось, что этот Язгарт приходил ради помощи мне. Что-то в этом было не так! И чувство тревоги росло всё сильнее, вот только я не понял сразу, откуда будет удар.

Женский душераздирающий крик раздался из кухни. Пока скатывался вниз по лестнице, проклинал свою слабость. Вампир ждал меня, прислонившись к кухонному столу, а у его ног лежала Кора. И не просто лежала, её выгибало дугой. Руки девушки скребли по камню, ноги свело судорогой,