Внеучебная Практика (СИ) - Гусина Дарья

Как только мы вышли, Райяр накинулся на задумчивого форензика со всем жаром негодования.

— И что вы собираетесь делать? Передать запись детективам? Вы ведь понимаете, что они сделают однозначный вывод! Антон не имеет к этому убийству никакого отношения! Мы сами не знали, что нам предложат его расследовать!

— Даня, — тихо произнес Олевский. — не надо.

Райяр скрестил руки на груди и фыркнул.

— Вы не знали, и он не знал, — глубокомысленно протянул форензик. — Или она. Графиня Хомутова до последней минуты не была уверена, разрешат ли ей передать вашему агентству предварительную реконструкцию. Такое не просчитаешь.

— Да уж, — губы Олевского тронула улыбка.

— Кукла, — напомнил Вележ.

— Тряпочная игрушка. Маленький оберег, — объяснил Олевский. — Такие продаются на ярмарках поделок. Когда-то эта игрушка спасла мне жизнь, кинжал нападавшего застрял в пакле. В ней есть магия, больше, чем в других подобных вещах.

— Как она к вам попала?

— Мне подарила ее маленькая девочка, при довольно странных обстоятельствах. Это было восемь лет назад. О кукле знает всего несколько человек, в основном близкие и друзья. Светлана Хомутова в список не входила.

— Запишите все, что помните, и передайте мне записи, — велел Вележ. — Для постановщика этой миниатюры важно было, чтобы о кукле услышали. Личное? Думаю, да. У нас в стране не так много вендиго со странными куклами, Антон Макарович. Вас должны были жестко подставить. И если бы дело реконструировал кто-то другой… — форензик повертел в пальцах диктофон. — Запись я сохраню, но показывать ее никому не буду, по крайней мере пока. Мне нужен кристалл с копией темпорального слепка и все документы по делу.  Я беру несколько часов на анализ материалов. А потом…? — Вележ замолчал.

— Что «потом»? — не выдержал сердито пыхтящий Райяр.

— Потом будет суп с котом. Я еще пока ничего не решила, — форензик повесил сумочку на сгиб локтя и подбоченился. — Однако я Вележ, а Вележи любят сложные головоломки. Увидимся во вторник в вашем Агентстве, господа. Мой отчет будет у детективов примерно через… два часа. В нем я буду настаивать на том, что девочка ушла спокойно. Что бы там ни произошло, ее душу это не затронуло. И это правда, я слышал… сам. Господин Олевский, вы записываете все, что помните о кукле и Светлане –  любые мелочи важны. Господин Райяр, вы идете в архив Магической Криминалистики и ищете все упоминания о ложных манифестациях. Надеюсь, наш злодей уже где-то засветился. Это высокий уровень магического мастерства, не каждому под силу договориться с джинном или хлебным духом. А я иду домой. Вызову такси и подвезу вашего голема, пока вы будете давать показания, девочка вот-вот разрядится… а куда подвезти вашего голема?

— Дом фон Райндорфов на Заозерной улице. 

— Черри, за мной, мой юный квази-друг.

 Глава 17.3

Глава 17.4

Мы с Вележем ехали в такси. Сколько же их развелось, этих зеленых кэбов со значком – стилизованным египетским глазом в кружке эктоплазмы на капоте и дверцах. В прежние времена люди не делали разницы между големами и кадаврами, нежитью и нечистью, посмертиями и умертвиями – боялись всего. А мы нынче ездим в автомобилях, управляемых элементалами, и считаем удобным иметь нежить в слугах и гоблинов в домашней технике.

Я с любопытством потянулась сознанием к автомобильному кадавру, но он испуганно «шарахнулся». Машина вильнула, Вележ сонно пробормотал что-то недовольное и дернул ногой. Лучезара Огнецвет, когда ты угомонишься, наконец? Потратила коловрат, устала физически. Голова чешется. Классно, да? Скорее бы у голема отросли волосы той же длины, что у меня, не нужно будет откатывать прическу в прошлое.

Я осторожно скосила взгляд на руку спящего форензика. Сколько там натикало? Так рано? Еще вечер, а мне кажется, ночь глубокая. Нужно успеть в общежитие до его закрытия. Браслет барона фон Райндорфа, снятый с моего запястья умелым Милли, лежит в ящике письменного стола. А ведь Милли даже не спросил, зачем мне избавляться от слежки, просто взломал защиту, подсунув под браслет свой палец. Милли же наг, ему вектор порвать – раз плюнуть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Парень есть? — спросил Вележ так неожиданно, что я подскочила.

— Что?

— У тебя парень есть? Встречаешься с кем-то?

— Нет.

Черт! Нужно было сказать, что есть! Мало ли.

— Это хорошо, — пробормотал форензик, не раскрывая глаз, — ревновать не будет. Ты как хочешь, девочка, я не могу сейчас в ресторацию или кафе, на люди не могу – не выдержу. Поговорим у меня? Стейков нет, зато есть отличный бекон. Не бойся, твоей репутации ничто не угрожает – ты не в моем вкусе. Кстати, давай на «ты», наконец. Я Ленни.

… Ленни деревянными щипцами уложил кусочки бекона на сковороду. От восхитительного запаха закружилась голова. Скорей бы! Рядом с поджаристыми ломтиками зашипели яйца, свежемолотый черный перец из меленки пустил по кухне одуряющий аромат.

— Есть миры, — сказал Вележ, раскладывая яичницу по тарелкам, — где магия завязана на специях. Закрытые миры. Маги лет двести бьются, ни одного филиала Академии закрепить там не могут – специфика. Я был в одном в студенческие годы, в составе семерки профессора Калужского. Мы тогда еле ноги унесли. Нечисть там уж больно люта. Ешь.

Уговаривать меня не пришлось.

— Не хуже, чем секс, правда? — Вележ кивнул на пустую тарелку.

Я неопределенно повела глазами.

После еды захотелось спать, и я припала к чашке крепкого кофе, сваренного Ленни в турке.

Ленни казался очень усталым: черты лица заострились, углубились морщины под глазами и в уголках носа. Он принялся кидать в кофе кусочки сахара: один, второй… пятый.

— А это мое лекарство, — пояснил он. — Сладкое питает правый коловрат. Что-то я подустал.

— Я не могу о себе рассказывать, — сказала я виновато. — Мне нельзя.

— Твой коловрат. Слишком мощный для человека. Обычные каналы такой поток не выдержат. Ты из Других? Из тех магических рас, что в людских мирах не любят афишировать свое происхождение?

— Я не из Других, но скрываюсь. Есть причины.

— Да? Ну да бог с тобой. У тебя волосы длинные и веснушки. Мило. Лучше, чем с лицом, как у водяницы.

— А ты их видел, водяниц? — немного обиделась я.

— Видел. И водяниц, и утопленниц в процессе обращения, и уже обращенных в водную нечисть. Я закурю?

Я сглотнула и кивнула. Ленни достал трубку и принялся набивать ее табаком.

— Личный подарок государя, — коротко объяснил форензик, заметив, что я рассматриваю кисет с вышитой на нем эмблемой императорского дворца. — Если бы не мои заслуги и связи, и не похлопочи бы за меня графиня Хомутова – не попал бы я в агентство Олевского и Райяра.

— А тебе очень нужно было? — предположила я.

— Да, — Ленни затянулся, взгляд его немного расслабился.

Он ходил по своей огромной квартире босиком, был одет в алую шелковую рубашку, слегка, по-домашнему помятую, и джинсы, подвернутые до колен. Ногти у него на ногах были покрыты красным лаком с блестками. Будь Ленни помоложе и не такой… фрикнутый, признаюсь, я могла бы в него влюбиться. Честно говоря, я была немного на грани. На грани влюбленности. Мне нравилось это чувство, оно меня грело.

— Нравлюсь? — поинтересовался Вележ, зевнув. — Я обаятельный. Ни на что особо не надейся, тыковка .

— Очень надо!  Ну… ты интересный, но странный, — призналась я. Он еще и мысли читать умеет? — Тебя ведь Антону Макаровичу в помощники дали, верно? А ты их обоих по углам расставил.

— В помощники. Вележа в помощники. Куда катиться мир? Чтоб ты знала… — Вележ замолчал, подвигав челюстью, — если бы не ты, все было б по-другому: оплошался бы я, невинного человека мог  опорочить. А все потому, что соблазнился: вот он шанс наказать убийцу Мадлены, сам в руки плывет. Запомни, тыковка, само в руки плывет только дерьмо. Покажи мне еще раз колбу с волосами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я молча сходила в прихожую за сумкой. Достала из нее колбу, поставила на стол. Стеклянная ловушка слабо засветилась. Нужно «покормить» призрака. Завтра, когда мой коловрат начнет прибавляться.