Первый урок Шоломанчи - Наоми Новик

знаю, подействовал ли на нее пример Аадхьи, но она сказала:

– Я схожу за водой, а ты очисти периметр.

Джовани и Кора обменялись беспокойными взглядами, но все-таки последовали за ней.

Когда мы сели, Аадхья и ее приятели подошли к нам и даже поделились со мной куском пирога в знак благодарности – это норма, если просишь кого-нибудь занять тебе место. У меня, впрочем, мало опыта по этой части: раньше, если я кого-нибудь просила, люди обычно изобретали предлог, чтобы отказать. Подошла и Лю – и тихонько села рядом со мной. Вид у нее по-прежнему был слегка ошарашенный, зато лицо из мертвенного стало просто бледным; даже волосы у Лю будто сделались ярче.

– Ты составила заклинание загара? – спросила одна из подруг Аадхьи. – Отлично выглядишь.

– Спасибо, – негромко ответила Лю и склонилась над едой.

За столом почти не было места, когда из лаборатории пришли Орион и Ибрагим. Несколько человек молча подвинулись, чтобы он мог сесть рядом со мной. Я смирилась. После моего утреннего выступления никто бы не поверил, что мы не пара, даже если бы я вылила Ориону на голову суп. А если он действительно начнет с кем-нибудь встречаться, все будут целый год считать, что у нас любовный треугольник.

Тод тоже был в столовой – и не в полной изоляции: несколько неудачливых младшеклассников уселись за его стол с краю. Возможно, к моменту выпуска он сформирует новый союз, если прежний не наступит на горло собственной гордости и не предоставит старшим разбираться с Тодом после выхода из школы. Вполне вероятно, он не пострадает. Раз уж союз с ним дает гарантированный доступ в анклав – значит, у него высокопоставленные и влиятельные родители. Тод расскажет взрослым волшебникам про чреворота, который прошел мимо его комнаты, и они согласятся: ну разумеется, он имел право защитить себя, и это было даже не настоящее убийство, Мика все равно бы погиб. Что такое его жизнь по сравнению с жизнью члена анклава – человека, у которого есть Шанс? У которого есть Будущее? От этой мысли я так разозлилась, что была готова сама спихнуть Тода в темноту.

На вечер я не намечала никаких конкретных дел, хотя и предполагала, что мы с Орионом снова вместе отправимся в библиотеку. Но когда мы относили подносы на конвейер, он коротко произнес:

– Иди, я тебя найду.

– Как хочешь, – пожала плечами я.

Даже дурак догадался бы, какие у него намерения. Однако я не стала говорить Ориону, что он не найдет в школе чреворота – и что это в целом идиотский план. Я просто пошла в библиотеку одна.

Я хотела отправиться за свой стол, но, войдя в читальный зал, обнаружила, что он наполовину пуст. Большинство столов и мягких кресел обгорели, в воздухе витал запах дыма пополам с чем-то вроде запаха брюссельской капусты – единственного блюда в столовой, которое никогда не бывает отравлено. Новички в читальне, вместо того чтобы расположиться на полу, устроились в креслах. До меня быстро дошло: ребята, вероятно, решили – и не без причины, – что злыдни сочли библиотеку новым охотничьим угодьем. Скорее всего, те, кто не вконец отчаялся, впредь намеревались избегать и склада.

Такую отличную возможность упускать не стоило.

– Подвинься, – велела я одному из самых честолюбивых младшеклассников, который посмел занять удобное кресло со столом в углу, где обычно сидели ребята из дубайского анклава – правда, сейчас никого из них не было видно.

Парень уступил без спора: он знал, что влез не на свою территорию.

– Можно мне сесть с тобой? – спросил он.

Это уже что-то новенькое. Он с кем-то поспорил, придет ли Орион?

– Валяй, – сказала я, и он устроился на полу рядом с креслом.

На спинке кресла зияла здоровенная дыра, но именно поэтому я на него и претендовала. Я вытащила из-под дивана остатки полусгоревшего покрывала и принялась возиться с крючком. На это понадобился почти весь вечер – и несколько слоев зубной эмали, – но я привела покрывало в порядок, а потом, скатав его валиком, привязала поверх дыры за свободные концы нитей и произнесла заклинание ремонта. И не забыла написать «Эль» на спинке кресла. Неписаное правило гласит, что тот, кто чинит сломанный предмет школьной мебели, становится его обладателем до конца семестра. На это правило частенько забивают, особенно если на упомянутый предмет претендует кто-нибудь более могущественный, но я подозревала, что даже члены анклавов не станут ссориться с девушкой Ориона Лейка, хотя она стремная особа, ненавидящая авторитеты, а он за их счет спасает слабаков.

Потом я достала сутры Золотого камня, любовно погладила книжку, отыскала словарь классического арабского языка и приступила к переводу первых страниц. Оказалось, это самое обычное предисловие – благодарности всяким важным покровителям, в данном случае старшим волшебникам анклава, и рассуждения о том, как трудно сделать точную копию. Я провела время не самым продуктивным образом, зато попрактиковалась, что уже неплохо, поскольку я не сомневалась, что четверть заданий на экзамене по иностранным языкам у меня окажется на арабском.

Орион так и не пришел. Он даже пропустил занятия в лаборатории. Я увидела его, только когда отправилась ужинать: он сидел за столом в одиночестве и жадно, как волк, глотал еду. Очевидно, он встал в очередь первым – отличный способ взять много еды и самому быть съеденным.

Для большинства.

Можно даже не спрашивать, куда он пропал. Ибрагим тоже не явился в лабораторию – и все равно знал, что Орион прогулял урок; еще не успев сесть, он пристал с расспросами.

– Я его не нашел, – негромко сказал Орион, после того как признал, что ходил охотиться на чреворота, и окружающие перестали ахать.

Это было крайне глупо, даже для героя. Но он лишь пожал плечами:

– Я заглянул на склад, в мастерскую, осмотрел библиотеку…

Я решительно его игнорировала, но Лю, которая сидела рядом и все так же механически ела, медленно начала поднимать голову. Когда раздосадованный Орион закончил, она произнесла – почти прежним тоном:

– Ты его не найдешь.

Орион посмотрел на нее.

– Чреворот не станет прятаться. Если он проберется в школу, то будет жрать. Мы бы уже знали, где он. Значит, никакого чреворота нет. Или Тод наврал, или ему померещилось.

Ясное дело, эта мысль всем понравилась.

– Он ведь сказал, что давно не спал, – напомнила одна из подруг Нкойо, и к концу ужина вся столовая с облегчением решила, что никакого чреворота нет, а Тод временно лишился рассудка.

Даже мне стало легче: дискуссия закончилась, и моя находка могла привлечь