Приказ Императрицы - Татьяна Ренсинк

душе я жил,

Любовью наслаждался,

Я ею величался

И мнил,

Что счастлив был.

Всё было как во сне,

Мечта уж миновалась,

Ты мне,

То вижу не во сне,

Жестокая, смеялась,

В любови притворяла

Ко мне,

Как бы во сне.

Моей кончиной злой

Не будешь веселиться,

Рукой

Моей, перед тобой,

Меч остр во грудь вонзится.

Моей кровь претворится

Рукой

Тебе в яд злой.*

* - Радищев, А. Н., первая половина 1770-х.

Глава 49

С зачарованностью слушали песню лесника Настя и Татьяна. Когда его голос стих, следом за мелодией, они тоже молчали. Они обе переглянулись, понимая, что вместе заметили тоску в его душе, несчастливую судьбу...

-Почему Вы один здесь? - вопросила лесника Татьяна. - Дом такой большой, новый, красивый. Вы его сами построили?

-Да, я построил этот дом сам, - улыбнулся тот, повесив гитару обратно на стену. - Я не знаю, кому принадлежал тот разваленный и забытый, что был здесь до этого. Остался я... Построил...

-Вы кажетесь интересным человеком, даже благородным, - улыбалась Татьяна, не скрывая, что заинтересовалась судьбой данного молодого человека. - Вы не похожи на бедняка.

-Я и не бедняк, - взглянул он. - Остальное неважно. Пусть всё останется, как есть.

-Загадочность притягивает, не так ли, Настя? - улыбнулась Татьяна подруге, и та взглянула на лесника:

-Императрица наверняка будет расспрашивать о Вас да выведает всё.

-Пусть. Она женщина понимающая, - засмеялся лесник. - Да и узнает всем с тем побольше о разбойниках вокруг.

-Ваша правда, - согласилась Татьяна. - А имя своё Вы тоже скрываете?

-Почти, - подмигнул он ей и кивнул, представившись. - Григорий.

-Кратко, - хихикнула она. - Прямо, как Потёмкина.

-Я не он, уверяю, - засмеялся вновь лесник.

-Ах, если б сему господину было столько же лет, как и Вам, думаю, не оставил бы в живых, посчитав за соперника.

-Да, прав был один монах, - бросив взгляд в окно, провёл лесник по густым волосам, укладывая их чуть назад, чтобы не мешались на глазах, но те непослушно возвращались свисать у глаз волнистыми локонами. - Не зря происходят некоторые встречи в жизни нашей.

Татьяна вновь переглянулась с Настей. Они обе замечали в леснике благородные манеры через его речь, движения, даже голос. Что-то таинственное, что-то волнующее в нём заставляло души трепетать, а вопросы кубарем валиться, требовать искать ответы на них. Им обеим хотелось узнать побольше о нём, об этом добродушном, благородном Григории, чтобы как помочь в благодарность и из-за появившейся симпатии...

Сам лесник, возможно, чувствовал подобные рвения их душ, но никак не хотел пойти на любое сближение, что дал понять, высказав вдруг:

-Утром я возьму в деревне повозку. Отвезу Вас, куда пожелаете, на том и распрощаемся.

-Мы Вам надоели, - улыбнулась Татьяна, хотя и ей, и Насте хотелось как можно скорее вернуться.

Лесник не стал ничего говорить. Он вновь бросил взгляд на окно и поднялся, направив шаг к выходу. Татьяна сразу почувствовала, что кто-то придёт, и встала. Следом за нею поднялась настороженная Настя. Их подозрения тут же подтвердились. Лесник открыл дверь.

Чуть наклонившись вперёд, бросив пронзительный взгляд на вставших подле друг дружки девушек, в дом вошёл мужчина. Одет он был в длинную чёрную рясу с капюшоном, что скрывал почти всё лицо. Серые глаза, короткая тёмная борода и губы в смиренной улыбке — всё, что девушки успели разглядеть. После их взгляд пал на свисающий на его шее деревянный крест, который мужчина придерживал одной рукой...

-Прошу, - еле слышно молвил лесник, закрывая дверь, и представил гостя. - Это мой друг,... монах Авель.

-Вечер добрый, - поклонился монах.

Чуть сутулясь, он прошёл к столу.

-Добрый вечер, - вместе сказали девушки.

-Гости мои в беду попали. Утром вернуться помогу, - сказал лесник и пригласил гостя сесть, подставив ему стул.

-Ничего, - вздохнул тот, сев к столу. - Беда позади, да неприятностей впереди ещё немало.

-Не пугайтесь, - пригласил лесник Татьяну с Настей тоже сесть к столу. - Монах Авель пророк. Правду говорит.

Удивлённые и переглянувшиеся друг с дружкой, те несмело сели.

-Не столь давно стал слышать глас, кой повелевает, что делать или что говорить. Потому и нынче пришёл, - сказал монах.

Голос его был ровный, спокойный настолько, будто он, действительно, много знал и был посланником Бога, хоть и молодым, как теперь видели...

-Зачем же говорите о неприятностях? - вопросила Татьяна. - Такого лучше не знать.

-Не всегда, - взглянул монах, и у неё будто ком к горлу подступил, заставляя покорно слушать.

Настя прочувствовала то же самое, следя за монахом, за движением его губ, но веря каждому слову...

-Покинул монастырь, странствую, помогаю людям да проповедую Слово Божие, - рассказывал он. - Много, где ещё побываю, прежде чем получу награду свыше уйти... Сказать пришёл, - перевёл он взгляд на севшего напротив лесника. - Не зря я ранее предупреждал тебя о гостях, что изменят судьбу твою.

-Верую теперь, - виновато опустил тот взгляд. - Но не думаю, что желаю сего.

-Государыне расскажешь всё, помилует, как и помощь оказывает вам, - взглянул монах на Татьяну с Настей. - Балы будут сменяться спектаклями. Нельзя быть в мрачном расположении духа. А то, что хранил отец да оставил, стоит оберегать. Оно сил даст справиться с любой напастью.

-Мой амулет, - прошептала Настя, понимая вдруг, о чём сказал монах, а по телу пробежал морозец, что всё, что слышит, — и впрямь истина...