Карты (СИ) - Герман Алексия

— Это, действительно, та, которую я люблю, — устало произёс мужчина, не отрывая взгляд от своей красавицы, замечая в её глазах едва застывшие слёзы. И это оказалось обезоруживающим действием против него, потому он потянулся к девушке, касаясь губами её лба. — Это моя сестра. Она погибла в автомобильной аварии несколько лет назад, наша машина тогда перевернулась, и Майя не выжила. А теперь нам пора идти.

Михаил поспешно отстранился, открыл дверь, выскакивая из машины и направляясь к аэропорту. Как можно быстрее, чтобы не позволить себе вольности. Ведь ещё совсем немного, и он передумает к чёртовой матери и оставит её рядом, наплевав на все свои же слова.

Нужно было уйти. Оставить её. Но он не мог. Смотрел на неё в зале аэропорта и не мог сказать ни слова. Смотрел на такую маленькую и тоненькую, словно веточка девчушку и снова терялся. Эти распахнутые изумрудные глаза, чуть приоткрытые губы и дрожащие руки.

И в какой-то момент мужчина и сам не заметил, как сначала робк коснулся руки брюнетки, а потом и вовсе переплёл их пальцы. Она лишь опустила взгляд. Время неумолимо подходило к концу, а Михаил всё никак не мог заставить себя уйти, хотя уже было давно пора.

— Пора прощаться, Кристина… — всё же выжал из себя мафиози, отступая назад и отпуская её руку. Девушка едва подавила разочарованный вздох, но глаза подняла, цепляясь за него взглядом, не давая уйти.

Долго колебалась, но потом всё же выдала, чтобы заполнить неловкую паузу или чтобы просто соврать самой себе.

— Я смогу хотя бы иногда тебе звонить? Раз в месяц или…

На это Михаил лишь покачал головой, делая шаг назад. Никогда не любил эту утешительную ложь. Лучше рубить сразу. Больно, но зато без последующих мук. Без этих кровоточащих ран. Как говорят, лучше пристрелить сразу и без мучении.

— Не стоит… Это наша последняя встреча… Только ты не грусти, зеленоглазка.

А потом лёгкий поцелуй в губы. Совсем невесомый, лёгкий и нежный. Папка документов, вложенная в его руки. Шаг назад. Отворот. Выйти из аэропорта подойти к машине и неожиданно услышать окрик. Её окрик. Всё, как в замедленной съёмке. Тот же дрожащий голос. Она.

Его зеленоглазка, бегущая к нему навстречу босиком, бросившаяся к нему, словно вот-вот упадёт.

— Кристина!

А потом сам не замечает, как подхватывает её на руки, прижимая к себе, такую перепуганную и заплаканную… Такую бьющуюся в его руках, истерзанную, рвано цепляющуюся за него, как за последнюю точку опоры. Такую его. Такую уткнувшуюся в его шею и прижавшуюся к груди.

— Я не уеду. Можешь кричать, бить, но я тебя не оставлю. Без тебя всё это смысла не имеет, слышишь? — заглянула полными слёз глазами в его карие омуты и шепнула так по-детски трогательно. — Без тебя — меня нет… Ты ведь забыл, я принадлежу тебе, и у меня нет другого хозяина и не будет.

27. Подскажи.

Она так сильно прижималась к нему и так доверчиво смотрела в глаза, что внутри него всё обрывалось. Настолько неотвратимо и подавляюще, что мафиози так и не сумел выпустить её из своих рук и прогнать.

Отпустить и вытворить из своей жизни, как ненужный хлам. Расстаться, забыть и просто уйти. Так было нужно и необходимо им обоим. Однако вместо этого он лишь сейчас просто сжимал худенькое тельце и зарывался носом в ненавистные каштановые волосы, чувствуя, как его понемногу начинает отпускать от дурацкого покалывания где-то под рёбрами.

Бледная. Перепуганная. Но такая решительная. Его Кристина, наверное, не могла быть другой. Совсем ещё глупенькая девочка пыталась принять важные решения, совершенно не думая о последствиях, руководствуясь своими спонтанными порывами. Своими необдуманными поступками, которые могут привести её к гибели, если мафиози не остановит. Не объяснит и не убедит в правдивости своих слов.

Только, похоже, ей было всё равно. Все его попытки отговорить сыпались прахом. Он пылко пытался что-то прошептать ей, уговорить уехать, но она, словно упрямая кукла продолжать мотать головой и отчаянно прижиматься к нему, ничего не слыша и не замечая. Холодными пальцами сжимала его плечи и рвано дышала, будто после долгого и изнурительного забега, не отводя взгляд при этом взгляд ни на секунду, как истинный гипнотизёр.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Её дыхание будоражило его кожу, а прикосновение мягких губ к шее заставило неожиданно для самого себя замолчать, и глупое сердце отчего-то в момент сжалось, стоило ему, наконец, заметить её голые ступни, касающиеся асфальта. Такие ничтожно маленькие и совсем беззащитные в этих капроновых колготках, ни черта не греющих и совершенно бесполезных.

Возможно, из-за этого недолго думая, Михаил осторожно подхватил Кристину под колени, бережно подняв на руки, словно драгоценную ношу. Совсем резко и неожиданно, но при это настолько аккуратно, что девушка только и успела, что приоткрыть пухлые губы и устремить на него свой ласковый взгляд из полуопущенных чёрных ресниц. Мужчина лишь усмехнулся; этот хитрый прищур зелёных глаз он узнал бы, наверное, и в кромешной темноте.

Она привычно обвила его шею своими руками, сразу же утыкаясь в неё холодным носиком, будто этим простым действием пытаясь показать всем вокруг, что это её мужчина и принадлежит он только ей. В этом сейчас брюнетка почему-то совсем не сомневалась. Иначе, стал бы он делать всё это? Точно, нет…. Кристина устало улыбнулась, чувствуя, как отчаянно заколотилось сердце от его бережных прикосновении к замёрзшим ногам.

Не позволил идти босиком, хотя пройти до машины оставалось всего несколько считанных шагов. Просто подхватил на руки, будто бы она совсем ничего не весила и прижал к себе. Словно бы ничего не случилось, и не они сейчас расставались в том чёртовом аэропорту. От мысли об этом Ефремова поёжилась и сильнее уткнулась в плечо мужчины. Кажется, только сегодня и сейчас ей, наконец, удалось понять, насколько он стал ей дорог.

Опустить девушку на сидение не составило труда, куда сложнее было собрать мысли в кучу и прийти в себя. Мафиози сел на водительское сидение и посмотрел на неё снова. Всё те же распахнутые зелёные глаза, острый нос и капризные губы, которые нестерпимо вдруг захотелось накрыть своими, однако он сдержался, с усилием отведя взгляд. Снова взглянул на здание аэропорта, ощущая, как что-то медленно падет вниз. Кажется, его идеальный план.

Наверное, нужно было что-то сказать, снова уговорить, поугрожать, силой запихнуть в этот дурацкий самолёт, но Михаил не стал. Или правильнее сказать не захотел? Пора признаться в этом хотя бы самому себе. Но что-то мешало то ли природное упрямство, то ли гордость. Он в очередной раз завёл машину, отъезжая от аэропорта, стараясь сконцентрироваться на дороге и построить в голове новую логичную многоходовку, приняв тот факт, что девушка хочет остаться, вопреки здравому смыслу и логике. Нужно просчитать всё заново, подумать о…

— Останови здесь, — донёсся до него её мелодичный голос, словно через какую-то призму. Сначала мужчина и не понял смысл слов Кристины, продолжая ехать по довольной пустой дороге в очередном закоулке по пути домой, однако она чуть громче повторила, привлекая его внимание. — Пожалуйста, мне, кажется плохо… Совсем…

На секунду Михаил повернулся к Ефремовой, замечая её приложенные к груди ладони и слегка подрагивающие пальцы. Это встревожило. Совсем не характерно для неё. Может быть, перенервничала? Или мутит? Или… В голове завертелось множество предположений, однако, несмотря на них, твёрдость реакции не прошла. Мужчина аккуратно отъехал с дороги, чтобы не мешать никому из других возможных водителей, и плавно затормозил, чтобы не встревожить брюнетку.

Рука уже привычно и почти на автомате потянулась к бардачку, чтобы достать бутылочку уже теплой воды для Кристины и хотя бы так её помочь, однако она сама лишь неожиданно отстегнула ремень безопасности и даже не открыла дверь, устало выдыхая. Кажется, ещё минуту соображала, а потом вдруг неожиданно накрыла его протянутую руку своей. Мафиози вскинул брови, прищурился, собираясь сказать хоть что-то, но девушка только покачала головой.