Грани морали (СИ) - Нуар Нинель

— Молчание — знак согласия! — проинформировала его я, подтягивая выше и прикладывая к груди. — Будешь Терри.

Имя я выбрала сразу по нескольким причинам. Не последней было напоминание о родном мире. Терра, Земля. Здесь планету, на которой мы обитали, еще никак не назвали, хотя уже были в курсе что она круглая.

В своеобразном декрете я застряла еще на несколько месяцев. Пока пришла в себя после родов, пока малыш чуть подрос, чтобы можно было его оставить с тетушкой, фактически бабушкой. Детского питания еще не придумали, так что пришлось сцеживать и сохранять в стазисе родное молоко.

А потом еще развлекаться в отъезде, убирая лишнее.

Зато мои вылазки наконец-то увенчались успехом.

Среди девяти семейств, что я обыскала, три увлекались крупными пожертвованиями. Все взносы были сделаны в тот самый центральный храм, где поженили нас с Элайджем.

Потому я приняла решение разведать обстановку напрямую у священников. Не все же мне по родовитым аристократам шарить!

Иногда меня брала досада на дознавателя — горазд же он загребать жар моими руками. Что особенно иронично в свете того, что я — маг огня! Но, с другой стороны, кому он это мог поручить? Сотрудникам? Нелегально вскрывать сейфы знати, чтобы получить доказательства — а, возможно, и не получить? Или задействовать грабителей, чтобы потом разгребать последствия? Если вдруг подобные действия всплывут, отставкой и ссылкой Уинтроп не отделается. Тут и до каменоломен дойти может.

Зато мне в принципе все должно сойти с рук. Король и его прямые наследники владеют в стране всем. И теоретически никто не посмеет запретить принцу (или принцессе) заглядывать в любой уголок любого дома, чисто из любопытства.

А что инкогнито — ну, так получилось!

В конце концов, я ничего не беру. Смотрю и почти не трогаю.

Старший жрец, как и все прочие, жил за храмом, в пристройке на десяток келий. Тут же раскинулся благословенный Высшим сад, где священники выращивали практически все что потребляли. Мясо и молочные продукты им поставляли в качестве пожертвований, одежду они шили себе сами, в общем, с виду аскеза аскезой.

Но это внешнее.

Стоило копнуть поглубже, и картинка менялась.

Копанием занималась, разумеется, не я, а дознаватель. Мне не разорваться, я специализировалась на взломах с проникновением. А дальше в работу включался мейстер Уинтроп и его ребята. Выслеживать деньги, устанавливать связи, вычислять сообщников — его департамент тоже не сидел без дела. Честно говоря, доказательства из того, что я накопировала, никакие. Даже если бы я крала оригиналы, от них все равно не было бы толку, раз их изъяли без ордера. Я могла выдать лишь зацепку, и предоставить копать дальше профессионалам.

Что я и делала.

Анника регулярно ставила меня в известность о прогрессе расследования.

И стоило начать следить за жрецами, как вскрылись довольно занятные факты.

У самих священников собственности не было. Им не положено по сану.

Зато их семьи, зачастую довольно многочисленные, жили припеваючи, владея недвижимостью, драгоценностями и всеми доступными благами цивилизации. Как говорится, угадайте с трех раз, кто им это обеспечивал?

Пробраться на территорию храмовой жилой пристройки оказалось не так-то просто. Забор только выглядел символическим, на деле же каждый прут украшала сложная вязь рун.

Тут уж я окончательно убедилась в том, что жрецы обладали даром. Слабеньким, но все же обязательно наличествовавшим. Пересечь порог сада без него было решительно невозможно — на калитке была нарисована особая комбинация знаков, отпиравшаяся лишь после вливания в нее магии. Да еще и в определенном порядке, почти как цифры в кодовом замке набрать!

Признаться, я ошалела. Не думала, что руны можно еще и так использовать.

Но на вооружение взяла.

Женщины на территорию благословенного сада, ясное дело, не допускались. Пришлось переодеваться мужчиной, а до того несколько дней кружить у калитки, притворяясь то нищенкой, то уличной торговкой цветами-булочками-конфетами, чтобы подсмотреть код.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Священников там жило несколько, и по городу они передвигались в длинных рясах с низко надвинутыми капюшонами, так что замаскироваться не составило особого труда.

Я выждала момент, когда все обитатели храма будут заняты на вечерней службе, и бесшумной тенью скользнула в калитку. С дверью в пристройку разобралась быстро — рисунок на притолоке был мне знаком и привычен.

Та же схема, что в большинстве домов знати. Похоже, священники еще и подрабатывают установщиками охранок. Эдакое материальное благословение!

Моей целью была комната старшего жреца. Он здесь самый главный, логично, что документы и потенциальные улики хранятся у него.

Служба длилась ровно полчаса. Времени у меня в обрез, но, несмотря на это, продвигалась я медленно и осторожно. Жрецы еще те перестраховщики, как выяснилось. Дважды чуть не попалась — защитные знаки на стенах среагировали на движение и при моем приближении налились красным. Я еле успела их нейтрализовать — больше на интуиции, чем на знаниях.

Учить мне еще руны и учить.

Интересно, что же здесь такое прячут, что боятся оставить без присмотра даже на полчаса и активируют настолько плотную охранку?

Комната старшего жреца меня поразила настолько, что я с минуту торчала на пороге, ошарашенно оглядываясь по сторонам.

Какая аскеза, какое воздержание? Чтоб я так жила!

Роскошные ковры с пушистым ворсом, шикарнее чем во дворце; мебель черного (дорогущего) дерева, привезенного с далеких южных островов; целый шкаф старинных фолиантов, ценность которых даже не в золотом переплете с инкрустациями, а в содержании. Сейчас, к сожалению, многие знания древности утеряны безвозвратно… но, похоже, не для всех.

Рука сама потянулась было к книгам, но я усилием воли сдержалась.

Будет еще время изучить поподробнее. Когда выведем священников на чистую воду.

А пока что главное — документы. Отчеты и расписки.

Не могу не заметить: содержимое секретера старшего жреца впечатлило меня не меньше.

И озадачило.

И, чего скрывать, обрадовало тоже.

Глава 25

Три года пролетели незаметно. Первое время я активно разъезжала по стране, проверяя не только столичные дома подозрительных семейств и священников, но и загородные усадьбы и тех, и других.

Бумаг, что я скопировала у старшего жреца центрального храма, хватило Уинтропу для того, чтобы вычислить основных заговорщиков, но дел еще было немало.

Точнее, впереди было самое сложное — сбор улик против них.

Постепенно мы определили весь круг подозреваемых. Мои поездки стали реже, пока я не осела у тетушки окончательно.

Терри рос, как положено детям, незаметно и быстро. Первым словом его стало не «мама», а «дай!» — чувствуется королевская кровь.

Чем дальше, тем отчетливее я понимала, что нужно что-то менять в нашем образе жизни. Так продолжаться не могло. Я скрывалась, показываясь лишь изредка, в плаще, чтобы издалека сойти за тетушку. Сын взрослел, и проблема его социализации поднималась во весь рост.

Мамой-то он называл меня.

А тетушку по имени — Сильвана.

Но рано или поздно, при более тесном общении с соседями, это вызовет неизбежные вопросы. Ведь официально-то его матерью считалась местрис Фьюренцу!

Речь о переезде я заводила уже несколько раз за прошедшие месяцы. Тетушка вроде бы не была категорически против, оставалось решить — куда.

Подальше от столицы — точно. Мне совершенно не улыбалось оказаться в эпицентре событий, когда Уинтроп начнет массовые аресты. А судя по редким отчетам Анники, дознаватель вычислил уже почти всех замешанных в несостоявшемся перевороте лиц. Оставалось произвести аресты и убедить короля в их виновности. И всю страну заодно.

Не завидую я герцогу.

После прогулки в саду Терри как никогда оправдывал свое имя, больше походя на поросенка, чем на мальчика благородных кровей.