Продана замуж (СИ) - Данич Дина

- Нам нужен ребенок Заславского, - довольно грубо рявкает первый, пока второй выглядывает за дверь.

- Время, - говорит он. - Пора уходить.

- Тогда вы ошиблись, - развожу руками. - Вика - дочь Ремисова.

Мужики растерянно переглядываются. И я понимаю, что сделала верный шаг.

- Ну, что вы так смотрите? Да, я трахалась с его помощником. Будете осуждать?

Идея, как потянуть время, конечно, идиотская. Но раз они торопятся, значит, охранники мои где-то рядом. 

- Ты сказал, это его ребенок! - цедит второй. - А теперь что?

- Все равно забираем, - принимает решение первый. - Сделаем тест.

- Какой тест, ребят? Богдан умер несколько месяцев назад. Все, что вам нужно - могу подписать и я. Нет у Заславского наследников, кроме меня.

- А ребенок?

- Записан на Ремисова, естественно.

Они оба отвлекаются, и я впервые рада, что моя маниакальная страсть везде таскать пистолет после случая с похищением впервые оказывается к месту. Незаметно отхожу к кровати. Мне нужно всего лишь успеть залезть рукой под подушку…

- Так, поедешь, значит, с нами, - наконец, заявляет первый. На принятие решение у меня остаются всего секунды. И вопрос стоит ребром - либо я уложу их обоих, либо мы с дочерью окажемся в полной заднице. 

- Вещи-то можно собрать? - покорно спрашиваю. - Дочке нужно…

- Я сказал, ребенка взяла и пошла! - неожиданно рявкает второй. Первый отвлекается на него, а я достаю пистолет и, не прицеливаясь, стреляю. 

Раз. Другой. Третий.

- Сука! - раздается совсем рядом, и я снова нажимаю на курок.

Второй практически падает на меня. На его груди расплывается красное пятно. Я же в ступоре. Пытаюсь оттолкнуть мужчину, но он слишком тяжелый. Рядом надрывается Вика, и я безуспешно стараюсь освободиться. Боюсь, что другой окажется жив, и тогда…

- Оля! Оля! - я сопротивляюсь, бью и не сразу понимаю, что это уже не нападающий. Что это муж. Богдан… - Оля…

Он прижимает меня к себе, гладит по спине и что-то шепчет.

В палату вваливаются охранники, за ними, кажется, Ремисов. Но я никого не вижу. Вырываюсь и шагаю к дочери. Беру ту на руки. С трудом сажусь на постель. И то только потому, что боюсь, что уроню свою девочку. Вроде бы держу Вику на руках, но перед глазами этот кабан, который вот-вот убьет, растерзает.

И выстрел. Так и стоит в ушах.

- Оль, все хорошо. Ты молодец. Все позади.

С огромным трудом фокусирую взгляд на муже.

- Ты снова уйдешь? - обреченно спрашиваю.

- Нет, родная. Я вернулся. Прости, что так долго. Прости, что не успел…

Он еще что-то говорит, но я уже мало что разбираю. Вика хнычет, и я качаю ее, прижимаю к себе покрепче.

Все позади. Все и правда позади…

Богдан

Несколько месяцев я был вынужден скрываться. Сначала потому что был слаб, хуже, чем новорожденный ребенок. После - потому что иначе было нельзя. 

Когда достаточно окреп, чтобы связаться Рустамом, было уже поздно. Дел наворотили немало. И Оля…

Моя маленькая волчица. Она уже ввязалась во все настолько, что теперь заявиться просто так было уже нельзя.

Когда впервые увидел ее рядом с Багровым, готов был убить обоих. Феликс не позволял себе лишнего, но я хорошо знал этот его взгляд.

Он хотел ее. Хотел себе мою жену. Пусть она и думала, что вдова.

И если бы не стервятники вокруг, я бы не стал выжидать. Но подставить Ольгу под удар не имел права. Даже если нутро разъедала черная ревность.

Потом узнал о том, что случилось с Красильниковым. И на что готова Оля, как далеко она зашла…

Даже мне, матерому волку, стало неуютно. Страшно было подумать, чем это обернулось для нее. Я же помнил, как тяжело она переживала смерть ублюдка, продавшего ее.

А после я узнал, что она беременна. Зверь внутри буквально изводил меня потребностью видеть. Быть рядом.

Я по-прежнему прятался. Плел ловушку для того, кто стоял за всем этим. Неудивительно, что ни Оля, ни Ремисов, ни даже Багров не заподозрили, что дела обстоят куда хуже.

Мне просто повезло очутиться в стороне и увидеть, узнать. Дед Савелий, который нашел меня и выходил, как оказалось, был родственником главы Совета - Камиля Тагаева. И когда тот приехал навестить деда, пришлось нам с ним познакомиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Про Камиля я слышал. Немного. Но все эти слухи давали понять, что держаться от него стоит подальше. 

Однако у судьбы были другие планы.

Тагаев загнал меня в угол и заставил рассказать, что и как произошло.  А затем, спустя три дня, вернулся. С предложением. Именно он помог якобы найти мое тело и похоронить, чтобы притупить бдительность того, кто посмел посягнуть на мое.

Так и вышло, что у меня появилась возможность не только вернуться к жизни, но и держать под контролем происходящее.

К тому моменту с Красильниковым было покончено, а Оля уже отдала завод Феликсу. Но это была меньшая из потерь. Куда больше меня беспокоило, что Багров крутился рядом. До определенного момента. Пока я не вышел на него.

- Все-таки выжил, - усмехнулся тогда смотрящий, когда я пришел к нему домой, не таясь. 

- Как видишь.

- А Ольга-то и не в курсе, - заметил он. - Не жалко тебе девочку?

Паук всегда знал, куда бить. Словно чувствовал чужие слабые места. И в этот раз не промахнулся.

- Время не пришло.

- Зачем ты здесь? Ради завода? Или ради нее?

- Оставь Ольгу в покое. Она - моя. 

Феликс криво ухмыльнулся, но не испугался. Этот черт вообще, такое чувство, что никого не боялся. Даже когда я демонстративно достал пистолет и положил на стол перед собой.

- Ты ведь знаешь, что достал фартовый билет? Оценил, как тебе повезло? 

- Тебя не касается. Не трожь мое, Феликс. Иначе я не посмотрю на наше сотрудничество.

Багров только оскалился довольно.

- Зря ты кидаешься такими угрозами. Я тебе не враг, Богдан. Твоя жена только твоя. Такая же дикая, как ты. Под стать.

Внутри все отозвалось на эти слова. И иррациональная гордость разлилась в груди. 

Вопрос с ним мы закрыли. Вернулись к нейтральному взаимодействию в бизнесе, не более. К тому моменту Авдей был уже в курсе моего возвращения. И дал слово держать это втайне от Ольги. Хотя я был предельно аккуратен, когда приходил к ней, она стала что-то подозревать.

Но отказаться от этих визитов я уже не мог. 

Выжидать и готовить ловушку для твари, решившей, что он бессмертный и может угрожать моей семье, пришлось долго. Я надеялся успеть, но Оля родила раньше срока.

И я впервые наплевал на все, послал план к чертям и пришел к ней. Стоял рядом, впитывал ее боль и страх. 

Корил себя за несдержанность, но не жалел. Никогда не хотел детей. Не после того как вырос в детдоме. Но когда впервые увидел нашу дочь, во мне что-то дрогнуло. Моя одержимость Ольгой раскололась, и теперь я точно так же был привязан к крошечной девочке, которая еще даже дышала сама с трудом. 

Каждую ночь приходил к ней, смотрел. И думал.

Пока жена не раскрыла меня. Опасался, что ее подкосит мое внезапное появление. Но Оля снова меня восхитила своей выдержкой. Конечно, она - женщина, и ее эмоциональность нашла выход. Но тем не менее я не переставал восхищаться ее стойкостью.

И гордился. Гордился как никем и никогда.

И едва не потерял. Когда упустил, что у Кагановича оказался помощник, про которого я не выяснил вовремя. Дед Ольги действительно оказался жив, и его братец ненадолго забыл про внезапно найденную внучку. В Совете давно шли подковерные игры, и старший Каганович давил определенную линию политики, а Камиль его поддерживал. Чтобы свалить главу, начали действовать через его сторонников. Все могло сработать, но Валерий оказался живучим гадом и подпортил малину своему братцу, который уже грезил, как приберет к рукам все наследство.

В итоге Григорий сам себя перехитрил, когда решился на многоходовую аферу, прикрывшись действиями Красильникова. А когда понял, что проиграл, решил пойти до конца и послал людей к моим девочкам. Я опоздал буквально на каких-то двадцать минут…