Майкл Джексон: Заговор - Афродита Джонс

вы больше не видели Майкла Джексона, так? – поинтересовался Мезеро.

– Да. До Башира не видел, – признался Гевин.

– Хорошо. И вы хотели видеть его вновь, когда болезнь отступила, так?

– Да.

– Вы чувствовали себя покинутым, так?

– Да.

– И вы чувствовали, что он покинул вашу семью, так?

– Да.

– И вы решили обвинить Майкла Джексона в растлении, когда поняли, что он исчезает из вашей жизни? – заключил Мезеро.

Но подросток быстро отверг это обвинение.

Гевин покидал зал суда и было любопытно наблюдать за ним, за выражением его лица: мальчик ясно осознавал, что больше никогда не увидит Майкла Джексона, никогда не будет частью его "семьи".

Похоже, он пытался скрыть смятение. Гевин настаивал, что его исцелил Бог, а не Майкл Джексон. И все же было очевидно: он до сих пор находился под воздействие силы и магнетизма Майкла.

Глава 12. Got to be there

Перевод Сабины Бахишевой и Марии Добышевой

Пытаясь доказать, что Джексон одержим сексом, сторона обвинения показала присяжным "журналы для взрослых" и другие подобные материалы, конфискованные в Неверленде. Окружной прокурор обвинял Джексона, что последний показывал эти материалы братьям Арвизо, желая сексуально возбудить их. Шерифы Санта-Барбары свидетельствовали, что при обыске им пришлось изучить большое количество книг, посвящённых фотографии и искусству, разнообразные журналы, предметы кино-коллекционирования, проштудировать всё, что было разбросано в личных покоях, ванной комнате, служебных помещениях и кабинете. Некоторые журналы для взрослых, обнаруженные ими, находились в двух запертых портфелях, спрятанных под кроватью Майкла. Ещё кое-что подобного содержания было найдено в ванной комнате Майкла, рядом с джакузи, и так далее по списку. Всё говорило об одном: Майкл знал толк в порнографии.

Детектив Пол Зелис свидетельствовал, что находил журнал для взрослых в тумбочке Джексона. Он показал фотографию обнажённой девушки, которую обнаружил среди фотографий двух младенцев в памперсах, годовалого малыша в ванной и щенка. Подобная комбинация образов, и то, как она была представлена, делали из Майкла извращенца. Но вскоре последовала ещё партия "взрослых" журналов, и чем больше присяжные смотрели на сексуальные женские образы, тем "нормальнее" в их глазах становился Майкл. То, что певец любил смотреть на фотографии обнажённых девушек, стало настоящим откровением для присутствующих.

Что касается отпечатков пальцев, то обвинение заявило, что, по крайней мере, на одном журнале были обнаружены отпечатки пальцев, принадлежащие как Майклу, так и Гевину. Однако позже детектив Зелис признался, что партия журналов, конфискованных в Неверленде, была проверена на отпечатки только во время слушаний в большом жюри в марте 2004 года, когда Гевин давал показания.

Команда Джексона смогла доказать, что отпечатки Гевина с таким же успехом могли остаться на журнале во время рассмотрения дела в большом жюри, тем более Зелис сам не был уверен в том, прикасался или нет Гевин к этим журналам во время своего выступления перед присяжными.

Во время перекрёстного допроса адвокат ответчика Роберт Сэнджер вынудил Пола Зелиса признаться, что Гевин в разговоре с полицией называл разные даты предполагаемого акта растления. Изначально подросток заявил Зелису, что растление произошло до того, как он снял фильм-опровержение 20 февраля 2004 года. Некоторое время спустя, Гевин сказал полиции, что всё произошло позже.

Ещё одно значительное показание дал следователь из Санта-Барбары Стив Робел: он сообщил присяжным, что Гевин горько плакал, когда впервые говорил об актах растления. Робел был главным следователем в деле, и объяснил, что поведение мальчика менялось, когда тот рассказывал о случившемся, поясняя присяжным, что мальчик сначала "притих", а позже "как с цепи сорвался".

Тот разговор с полицией был записан на плёнку, которая в качестве доказательств была приобщена к делу. Предполагалось, что это полная драматизма исповедь станет главным козырем, который обеспечит Майклу путь на Голгофу. В разговоре Гевин поведал Зелису и Робелу, что "отдаёт себе отчёт в том, что такое хорошо и что такое плохо". И хотя, сначала он осторожничал, боясь озвучивать то, что считается плохим, он всё-таки выдал пару примеров.

Ослушаться мамы – вот это плохо. Убивать – тоже плохо.

Мальчик рассказал полиции, что, будучи ещё тяжёлым лежачим больным, он и Майкл вели долгие беседы. Они разговаривали в основном о видеоиграх, о любимых телевизионных шоу и знаменитостях. Он описал своё пребывание в Неверленде, рассказав, что они с братом частенько делали "ночные набеги на кухню" и предпочитали оставаться с Майклом в основном доме, а не в предназначенных для гостей апартаментах.

Было ясно, что Гевин чувствует себя не в своей тарелке рядом с полицейскими, которые называют его "стариной" и задают наводящие вопросы. Робел и Зелис пытались развязать Гевину язык, заводя разговор о празднованиях дней рождения, спорте и школьных оценках, и мальчик, которому на тот момент было 13 лет, в конце концов, расслабился: заговорил о свой дружбе с Майклом, сообщив полиции, что тот временами его расстраивал. Гевин казался огорчённым, когда поведал полиции, что певец подарил его семье белый грузовик GMC, но, когда тот сломался, отобрал его.

Гевин немного запинался, но подробно описал момент растления, хотя и заявил, что "не совсем уверен", что такое эякуляция. Он сказал, что никогда не видел интимных мест Майкла, но вспомнил, что как-то раз видел его обнажённым, когда последний проходил через свою комнату.

В интервью Гевин рассказал полиции, что было четыре или пять попыток растления, но в последствии защита выяснила, что это противоречит фактам. Позже под перекрёстным допросом Стив Робел признается, что мальчик "толком не смог сформулировать, что всё-таки произошло", уточнив, что Гевин был "конкретен в описании только двух событий".

Обстановка в суде стала более спокойной и ясной, когда к месту для дачи показаний неохотно вышла одна из бывших домработниц Майкла, Кики Фурнье, проработавшая в Неверленде с 1991 по 2003 год. Когда она взглянула на Майкла, он отказался признать её.

В зале суда Кики чувствовала себя явно неуютно, и при взгляде на неё можно было подумать, что она несёт всю тяжесть мира на своих плечах. На первые вопросы она отвечала быстро и коротко. По всей видимости, была напугана, её почти не было слышно, и её попросили подойти ближе к микрофону. Она, безусловно, нервничала в ситуации необходимости выступать в суде, и обсуждение личной жизни Майкла совсем не радовала её.

Мисс Фурнье рассказала суду, что с перерывами 12 лет она работала на Майкла, пояснив, что брала несколько лет декретного отпуска; осенью же 2003 года