Галопом по Европам - Валентина Панкратова

прерывает нашу болтовню.

Выбираем курицу и жуем из алюминиевых лоточков куриные наггетсы с рисом. Потом нам наливают кофе из чайников, для которого мы все дружно оставили пирожное из принесенного набора.

Сытый народ начинает потихонечку выстраиваться в очередь к туалетам. Наша краса также торопится приобщиться к общему движению. К счастью, Павел остается на месте.

– Кто двигает тебя? – пересаживаюсь на Светкино место и без обиняков задаю ему важный для меня вопрос. – Ты понимаешь, что Генеральный в ярости? Комиссия утвердила победителя, а теперь ему выкручивают руки, чтобы этого победителя заменить на тебя.

– Черт, – Павел морщится от досады и отворачивается к иллюминатору, – я не просил!

– Чего не просил? Кого не просил? Ты понимаешь, что Генеральный после такого вряд ли будет терпеть тебя в своей фирме? Или у тебя настолько сильная поддержка, что его принудят?

– Не знаю. Ничего не знаю, я вообще надеялся, что все рассосется. Поболтали мужики и разошлись. Что спьяну не наобещают, – он кривится, как от зубной боли.

– Можешь нормально объяснить? Кто? Что? Явки, пароли. Что я из тебя информацию вытягиваю, как соплю из носа.

– В прошлые выходные мой отец пригласил домой своего армейского друга. Они неожиданно в соцсетях нашлись и решили возобновить знакомство, – мрачно и монотонно колется Чернышов, – мирно сидели, пили и закусывали, молодость вспоминали. Тут отец начал хвалиться, какой у него умный сын, архитектором работает, в конкурсе проектов участвует. А мужик этот вдруг и сообщает, что знает, о каком конкурсе речь и фирму прекрасно знает, так что победу мне в раз организует.

– И что ты? – ласково интересуюсь я.

– Что-что? Сказал же. Думал, разойдутся и забудут. Тем более, что больше он не объявлялся. А вот видишь как.

– Ты понимаешь, что занял место другого человека? Могу известить тебя по большому секрету – твой проект ни один из тринадцати членов комиссии не выдвинул в качестве победителя. Мы договорились с Генеральным, что я напишу обоснование, почему для города крайне невыгодно реализовывать твою работу. Но я не могу сейчас написать обоснование, потому что твой проект вообще не обсуждался на комиссии. Мне придется покорпеть ночью, когда зайду в заключения экспертов, – я горячусь и не замечаю стоящей над нами Ивановой.

– Мальчики, – немедленно вклинивается она в наш разговор, – о чем это вы говорите? Паш, я правильно поняла, что тебя сверху назначили победителем конкурса? И ты спокойно возьмешь первую премию, зная, что нечестно забрал победу у другого? Неужели ты на это способен?

– Что ты от меня хочешь? Откуда я мог знать, что все так обернется?

– Паша, посмотри на меня, – Светка протискивается мне на колени, чтобы развернуть к себе отвернувшегося парня. – Паша, я помню, как ты позавчера в Вене говорил мне про квартиру, про первый взнос, про ипотеку. А я-то удивлялась твоей уверенности в победе. Ты принципиально отказался узнать, как я планирую потратить свою премию в случае победы. Меня сразу это смутило! Ты знал, что тебя сделают победителем. Не отворачивайся от меня, Чернышов. Я с тобой разговариваю.

Приглушенный дрожащий шепот Ивановой прерывается. Мне не видно ее лица, но по голосу догадываюсь, что кран открыт, и слезы исправно льются непрерывным потоком. Аккуратно выбираюсь из-под сидящей на моих коленях дамы. Не хочу видеть всего этого. Если сейчас начнут меня спрашивать, кто реальный победитель, мне будет трудно в такой ситуации остаться равнодушным.

– Павлуш, сегодня мне показалось, что мы с тобой, наконец, опять стали хорошими друзьями, как тогда, когда ты вытащил меня из депресняка, – слышу я, вставая.

Павел со злостью оборачивается к Светке и что-то говорит. Я отворачиваюсь и уже не слышу продолжения. Беру ноутбук и сажусь поработать подальше от своих друзей. Пусть грызутся без меня. Мое дело – документы: протокол заседания на Иванову готов. Подготовить протокол на Чернышова смогу только дома, прочитав заключения экспертов. Во время полета желательно дооформить два комплекта распорядительных документов. Должен успеть. А еще в полете надо начать делать сопроводительную записку. Хотя бы ту часть, что про Светкин проект. Второй частью обоснования про проект Павла займусь дома, когда доберусь до интернета.

В Домодедово Чернышов, не прощаясь, исчезает в толпе, и мы со Светкой остаемся одни. Набираю водителю такси, недавно отзвонившемуся, что уже ждет нас недалеко от аэропорта. Мы договариваемся, где встретимся.

Выходим из здания. На нас обрушивается такой ураганный ветер, что всерьез опасаюсь, сможет ли Светка удержаться на ногах. Наши легкие ветровки не способны держать тепло, даже учитывая, что мы специально поддели под них теплые свитерочки. Обнимаю и прижимаю к себе идущую рядом пушинку в надежде, что это поможет ей хоть чуть-чуть согреться. Как бы мне хотелось не выпускать от себя бестолковую Иванову. Понимаю же, что Чернышов мне не конкурент.

– И чем закончилась твоя беседа с женихом? Он вертанёт тебе победу? – спрашиваю у трясущейся спутницы.

– С чего ты взял, что он мой жених, – обиженно бухтит Светка. Около нужного сектора она останавливается и, развернувшись ко мне, поднимает лицо. – Мишань, я понимаю, что мое поведение выглядит не лучшим образом. Но за эти три дня я так много пережила. У меня реально мозги на место встали. Маорисио был непонятной для меня болезнью. Каким-то вирусом. Я лишь прошлой ночью осознала, что все эти два года думала о тебе. Даже уехать, как я думала, навсегда не смогла, не попрощавшись с тобой.

– Да-да, я в курсе, чем твое прощание аукнулось. Такой вояж мне устроила! А уж кошелек-то как тряханула, – не могу удержаться. Финансовые убытки мне еще предстоит подсчитать. Надеюсь, что хоть что-то из накоплений осталось.

– Если бы я нечаянно не схватила твою флешку, то не представляю, что бы со мной было, – у нее на глазах опять появляются слезы.

Сколько же их в таком хрупком организме?

– С Маорисио все закончено. Это не просто слова, я это чувствую. Понимаешь? Реально, как отрезало. Кстати, я звонила ему, чтобы честно поставить точку. С ним все в порядке, его пригласили в полицию оформить документы и забрать свою машину. В полиции ему сказали, что ее украли неизвестные.

– Что-то долго такси нет. Ты меня отвлекаешь, мы можем просмотреть его, – не хочу слышать про долбанного Маорисио. Я счастлив, что вернулся в Россию без проблем с испанской полицией. Впрочем, если честно, про полицию я ни разу так и не вспомнил за весь день.

– Водитель позвонит, если не сможет найти нас. Миш, ты не веришь мне и не хочешь меня выслушать.

– Светик, я знаю, что ты любишь