Италия на рубеже веков - Цецилия Исааковна Кин

в период подготовки им «Ливийской операции».

В архивах Джолитти есть интереснейшее письмо ди Сан Джулиано, который сообщает, что распространились слухи, будто Пачелли ведет переговоры с группой австро-венгерских банкиров и готов подписать с ними соглашение о передаче им всех интересов своего банка в Африке. Министр считает долгом предупредить Джолитти, что Пачелли не раз высказывал эту угрозу и в личных беседах с ним, однако полагает, что угроза не будет приведена в исполнение. Во время последней встречи Пачелли высказал убеждение, что правительство не захочет компенсировать понесенные банком потери. «Но он также убежден в том, что правительство, желает оно того или не желает, силой вещей вынуждено будет оккупировать Триполитанию»{127}.

Письмо датировано 9 августа 1911 г., а промемория ди Сан Джулиано, о которой мы упоминали (о том, что страна недовольна вялой и пассивной внешней политикой, не соответствующей национальному достоинству Италии), написана еще раньше — 28 июля 1911 г. Джолитти был раздражен таким грубым давлением. Сам ди Сан Джулиано, впрочем, при обсуждении бюджета своего министерства в парламенте произнес довольно умеренную речь, и газеты его резко критиковали. Даже поддерживавшая Джолитти «Стампа» писала, что министр иностранных дел «проявляет излишнее христианское терпение», что касается националистической прессы, то она выражалась куда резче. Ливийская война, которую сам Джолитти называл «фатальной неизбежностью» и которой хотел придать ограниченный характер, была явным свидетельством того, сколь многое переменилось в стране. На протяжении десятилетия разговоры о возможности войны периодически возникали и затухали. И вдруг оказалось, что общественное мнение созрело, даже слишком созрело для планов Джолитти. Оказалось, что Римский банк почти открыто толкает правительство на территориальные захваты.

Заметим еще, что в этот важный момент «система Коррьере», в сущности, не противостояла «системе Джолитти». Альбертини, в соответствии с традициями Исторической Правой, вначале занял осторожную и умеренную позицию. Эйнауди и Моска, ведущие сотрудники газеты, тоже отнеслись к идее войны очень сдержанно, но большинство журналистов «Коррьере делла сера», несмотря на огромный престиж своего директора, не соглашались с ним и выступали за войну. Среди них были такие, как Д’Аннунцио. Много лет спустя Альбертини признал, что «Коррьере делла сера», как и «все главные газеты, занималась риторикой». В общем, газета поддержала Джолитти. Для националистов Ливийская война была великолепным шансом, и они его хорошо использовали. Именно в период этой войны им удалось занять сравнительно прочные позиции и добиться conscnso.

Ливийскую войну, как мы знаем, поддерживали многие католики. Многие были удовлетворены тем, что они наконец получили «моральное право» поддержать то самое либеральное государство, которое они так долго вообще не признавали. Но, конечно, не все было однородным: некоторые католические деятели оставались убежденными пацифистами, а дон Стурцо обвинял католиков, приветствовавших войну, «в отвратительном сервилизме». И все-таки средняя и мелкая католическая буржуазия в значительной степени присоединилась к тем. кто видел в этой войне «высшее проявление итальянского духа». Если война предоставила многим католикам возможность сблизить свои позиции с позициями правящего либерального круга, то скоро представится случай перейти к прямому сотрудничеству.

КОНЕЦ «ЛИБЕРАЛЬНОЙ ЭРЫ»

В последние годы в итальянской историографии ведутся дебаты относительно наиболее корректного определения самого понятия «либеральное государство». С одной стороны, тщательно изучаются трансформации парламентаризма, изменения избирательных законов, работа различных органов государственной власти. С другой стороны, преимущественное внимание уделяется соотношению и относительному влиянию промышленной и аграрной буржуазии, а также изменению различных форм организаций трудящихся, особенно индустриальных рабочих. Некоторые исследователи считают, что и тот и другой метод не могут считаться удовлетворяющими требованиям современной науки, поскольку предлагаются лишь «частичные и удобные формулы», которые не могут объяснить причины сначала кризиса, а потом заката либеральных государств в различных странах Западной Европы.

Так, известный историк Никола Транфалья, автор книги «От либерального государства к фашистскому режиму», анализируя понятие «либеральное государство» и взяв в качестве примера четыре страны — Англию, Францию, Италию и Германию, пишет, что во всех этих странах в середине XIX в. власть оказалась в руках коалиции, образовавшейся между аристократией и крупной и средней буржуазией. Он включает сюда аграрную и военную аристократию, городскую, коммерческую, формирующуюся индустриальную и земельную буржуазию со всеми их «подгруппами». Как считает Транфалья, при всех различиях в истории четырех стран эта коалиция является общей для всех особенностью. Иначе говоря, имеется в виду «политико-социальная, культурная и экономическая структура либерального государства, его юридические и политические институты, начиная с классического парламентского режима». Однако на этом аналогии между четырьмя странами и кончаются.

Транфалья считает, что было два варианта развития либеральных государств. Первый вариант: «Капиталистическая буржуазия не только совершила свою революцию, но и обеспечила себе неоспоримое руководство в стоящем у власти блоке и сумела интегрировать аристократию и — еще шире — старые классы, господствовавшие до 1848 г., в новом государстве, предоставив им роль, которая не находится в прямом противоречии с либеральной концепцией. Она (буржуазия. — Ц. К.) сумела расширить свою базу, чего требует экономический и научный прогресс и вхождение народных масс в государственную жизнь, и постаралась создать для этого механизмы, в какой-то мере поддающиеся регулированию (важным, хотя и не стабильным элементом является союз между промышленниками и организованными рабочими), хотя и приводящие иногда к значительным травмам».

Второй вариант: «Там, где не было полной победы буржуазии и союз между двумя силами (буржуазии и аристократии. — Ц. К.) являлся вооруженным миром, процесс, открытый индустриализацией и связанными с ней феноменами, в меньшей степени поддается контролю и может привести, в более или менее отдаленной перспективе, после более или менее серьезных конвульсий, к удавшейся попытке реванша и возвращению к власти более отсталого крыла коалиции, которое пользуется для проведения этой операции мелкобуржуазными массами: свою гегемонию над этими массами ему удается осуществить благодаря как слабости буржуазии, так и ошибкам партий, выражающих интересы рабочего и крестьянского движения. Подобный реванш надо всегда понимать как нечто относительное: он не останавливает ни восхождения буржуазии, ни процесса индустриализации и рационализации, но придает этому процессу иной ритм, открывает путь наиболее откровенным экспансионистским и милитаристским тенденциям»{128}. К Италии, по убеждению автора книги «От либерального государства к фашистскому режиму», применим второй вариант.

Грамши в «Тюремных тетрадях», анализируя под различными углами зрения государство, возникшее в результате движения Рисорджименто, возражает против того, что он называет «тривиальностью». С одной стороны, Грамши считает, что нельзя преувеличивать значение вклада, внесенного в движение Рисорджименто народными массами. С другой стороны, он пишет о «незрелости и убожестве» правящих классов. Историческая функция образованных классов состояла в том, чтобы «руководить народными массами и способствовать развитию в