Истории оборотней - Галина Черная

— Клавдий — релаксирующая личность, в нем что-то есть… Я чувствую…

— Это фигура, раскрывающая твою душу великого злодея, король-отравитель, и это, вне сомнения, лучшая роль всех шекспировских трагедий! — поддакивал ему кот.

— А Гамлет? Я бы не отказался его сыграть…

— Гамлет — мой! Но неужели вас привлекает образ упитанного принца-нытика?!

— Н-нет… король меня вполне устраивает, — сдавался дьявол. — Это моя роль! Но мне только концовка не нравится. Может быть…

— Так там почти все погибают, не только Клавдий!

— Это верно… Ну, хорошо, я его сыграю.

…Знали бы мы, что он сотворит, вдохновленный своей ролью, буквально в тот же день. Подкравшись к шефу в отставке, когда тот спокойно спал в оранжерее в послеобеденное время, наслаждаясь заслуженной пенсией, дьявол влил ему в ухо из фляги сок белены. Злодей хотел упрочить свою власть, узнав, что на Базу послана комиссия с экзорцистом, заклинателем змей и мормонским пастором — для проверки нового кандидата и расследования обстоятельств отставки гнома. Внезапный запрос на утверждение нового шефа показался им подозрительным, тем более когда они прочли, что все это устроил сам дьявол. Да и кто бы не счел это подозрительным?

А дьявол решил замести следы: чтобы у него не отняли власть, нужно было ликвидировать все еще пользующегося авторитетом и популярностью шотландского гнома. Говоря откровенно, просто избавиться от соперника! Тогда комиссии будет нечего делать — по-любому останется один кандидат. А следы преступления заметет песочком. Но он не предвидел, что результат окажется совсем не таким, какой ждал… Ха, надо знать Базу!

Когда нечистый, подкравшись на цыпочках, вылил шефу в ухо ядовитый сок, тот скорчился, схватившись за пояс, начал вращать зрачками и пускать пузыри. Дьявол приплясывал от радости, злорадно сверкая глазами:

— Чудесненько, яд действует, сейчас у тебя вспучится живот, лопнут глаза, сползет с тела кожа, и ты умрешь в зверских мучениях! Какое приятное зрелище, а…

Но шеф вопреки его ожиданиям вдруг перестал корчиться и, рывком вскочив с места, начал скакать и прыгать, словно придворный шут-карлик. К тому же свидетелем этой жуткой сцены оказался сам шурале. Он как раз убирал сухую траву, используя вместо грабель свои загребущие веткообразные пальцы, абсолютно незаметный за деревьями, так как сам больше всего напоминает сухую корягу, в листьях или мхе — в зависимости от времени года. Плюс с головы до ног он был облеплен травой и коричневыми листьями поверх старого камуфляжа Алекса, нося на макушке черный берет кота — подарок харьковской милиции. Коту он был великоват, а на шишковатую голову шурале налез только на затылок, тем не менее наш новый лесник был очень рад подарку…

Видя эту грязную и подлую попытку убийства, шурале, незаметно выбравшись из леса, прибежал за нами. Сначала мы услышали его истошный татарский крик:

— Ай-ай-яй-яй-яй-яй-яй…

Анхесенпа проснулась, настороженно вытянула ушки и зафыркала, котятам передалась ее тревога, они перестали играть и, вздыбив шерсть, недовольно зашипели, возмущаясь, что кто-то осмелился нарушить их покой. Мелкие эгоисты…

— Неужели ему опять зажали пальцы в колоде? — уныло предположила я, откладывая корзинку — будущую кроватку для Анхесенпы с котятами, которую обшивала занавесочками с кружевной каймой. Хватит им спать с нами, выросли уже и все понимают, будут дрыхнуть за ширмой. Хотя решать им, к сожалению… Не понравится корзинка, продолжат спать на кровати, потому и старалась, чтобы понравилось.

— Судя по крикам, не пальцы, а… мхм-хм… — засмущался мой муж.

Шурале забежал без стука, но тут же вытянулся в струнку и взял под козырек:

— Командор, разреши доложить?!

— Выйдем в коридор, корнет. — Алекс указал взглядом на котят и Анхесенпу, которая в следующую секунду с нежным стоном прыгнула на ногу шурале в надежде поточить о нее когти.

Я с трудом оттащила ее, дав по загривку и швырнув на кровать. Никакого терпения с этими кошками! После чего мы трое вышли из комнаты, прикрыв за собой дверь. Бедный шурале наконец-то смог говорить:

— Я только что был свидетелем ужасного преступления. Наш новый начальник что-то сделал с уважаемым шефом в лесном уголке, отчего тот сошел с ума!

Мы, естественно, дружно побежали туда. Через пять минут репетиция, как раз на нее собирались с Алексом, ну да ладно — такая уважительная причина, кот простит опоздание. По пути к нам быстро присоединилась целая толпа, заинтригованная воплями шурале. На бегу татарский леший громко жаловался всем на дьявола:

— Меня Шуриком называл, э?! «Шурик, почему листья не убраны?» Я — Шурале Рафикович, какой я ему Шурик! И зачем нам такой шайтан в начальники, спрашиваю?

Увидев нас, дьявол истерично вскрикнул и исчез с громким хлопком, оставив в воздухе легкий запах серы, как свою фирменную визитку. Через секунду над ближайшей двухлетней пихтой появилась его голова и заявила:

— Роли вы меня за такую мелочь не лишите, а то я ваш спектакль на фиг закрою, — после чего он снова исчез, надеюсь, на этот раз окончательно.

Мы окружили бывшего шефа, он постепенно приходил в себя. Но все еще дергался, видимо, этот сок в ухе действует на гномов как-то иначе, чем на обычных шекспировских королей.

— Теперь ему потребуется охрана. И не та, что он дал Синелицему, а понадежнее!

— Я его охрана! Отныне ни на шаг не отойду! — заявила секретарша, пытаясь прижать гнома к груди. — Любимый мой бородулька! Ути муси-пусика моя…

— Вот вы где прячетесь, уклонисты? Все на репетицию! — оборвал нашу идиллию ворвавшийся кот. — А что это с шефом? Изображает приступ эпилепсии? Но это еще не повод опаздывать.

Его цинизм привел меня в шок. Я уже собиралась уточнить у него, куда он закопал свою совесть, как вспомнила, что дьявол забрал его душу. Это объясняло жестокость нашего режиссера по отношению к актерам и то, что он после первой же неудачной попытки вернуть любимую кошку больше никаких шагов к сближению с ней не предпринял, всей усатой головой уйдя в постановку и роль меланхоличного Гамлета, которого и играл презабавно. Вот только представьте себе…

К бедному Йорику, например, он обращался, сидя на черепе, потому что тот был для него слишком велик, чтобы держать его в лапах. Конечно, можно было найти кошачий череп, но агент 013 не хотел травмировать неокрепшую психику своих котят, которые тоже будут на представлении, считая, что им еще рано видеть, что на свете есть не только человеческая, но и кошачья смерть. А во время представления бродячих лицедеев усаживался к Офелии (то есть ко мне) на колени, по его словам, только для того, чтобы его было лучше видно из зала. Хотя по тексту ему полагалось сидеть на жестком полу, прислонившись спинкой к моим ногам. Но он всегда выбирал самый комфортный вариант!

Под вечер у Абиссинки и Мандаринчика разболелись животики — после того как они съели мою тарелку сушеных бананов, видимо приняв их за мясо, и Анхесенпа повела их в поликлинику, своим выразительным высокомерно-властным взглядом дав мне понять, что оставляет Агента 014 на меня.

Алекс улизнул в спортзал, и я хотела присоединиться к нему, но делать было нечего, пришлось остаться. Я стала играть с котенком, чтобы он не заскучал и не начал искать маму, подкидывала его вверх и ловила, он упирался и делал недовольную мину, совсем как Профессор. В какой-то момент не удержавшись, я в восторге поцеловала его в губки.

— Что это ты делаешь с Агентом 014?

О боже, оказывается, мы были не одни. Профессор стоял в дверях и смотрел на меня с требовательным любопытством.

— Ничего, просто он такой милый, что я не удержалась, чтобы не чмокнуть его. А что, нельзя? Мы ведь с Алексом им практически вторые родители, должны же у нас быть какие-то права, — пошла я в наступление, в надежде скрыть смущение.

— Э-э… конечно. Почему бы и нет?

Он прилизал лапкой шерсть на голове и вытянул морду в мою сторону.

— Что это ты задумал? — подозрительно спросила я.

— Мм… я подумал, что если ты так любишь целовать кошек, то почему бы мне не доставить тебе удовольствие, когда мне это ничего не стоит.

— Ах ты коварный изменщик! Права была Анхесенпа, что ушла от тебя! — полушутя-полусерьезно воскликнула я, хотя понимала, что его любовь ко мне в прошлом и речь лишь о дружеском поцелуе. По крайней мере, очень на это надеюсь…

Кот изменился в лице. А я прикусила язычок, впав в глубокое раскаяние. Как я могла ударить его по самому больному месту? Вечно вот так, ненамеренно раню самых близких друзей в самую душу… И чтобы показать, что я не нарочно, наклонилась и быстро чмокнула его в губки. Но именно в это мгновение небеса распорядились так, что в комнату вошел мой муж!

Злосчастная наша судьба. Мы с котом отпрянули друг от друга, как школьники, застигнутые за добросовестным выполнением домашнего задания. Алекс нахмурился.