Опрокинутый мир - Кристофер Прист

Как солнце, как луна. И как, по-видимому, все небесные тела в окрестной вселенной.

Теперь три человека — что прикажете доложить о них? Мог ли он быть уверен, что они благополучно добрались до своего селения, если их превратило в карикатуры, с которыми было невозможно общаться, а потом и полоски, которые стало не разглядеть? Они перешли в свой собственный мир, полностью враждебный ему.

А малыш — что сталось с малышом? Дитя Города, не подверженное изменениям, как и сам Гельвард, и не способное окарикатуриться подобно всему вокруг… Росарио, вероятно, была вынуждена его оставить, и теперь малыш уже мертв. А если еще и жив, то движение почвы неизбежно вынесет его на юг, в зону, где сила достигнет такой мощи, что убьет его.

Погруженный в мрачные раздумья, Гельвард шагал и шагал, почти не замечая ничего вокруг. И только когда приостановился, чтобы сделать глоток воды, с удивлением понял, что знает, где находится, — среди скальных обнажений к северу от расселины, через которую строили мост.

Глотнув воды из фляги, он пошел назад по собственным следам. Чтобы отыскать дорогу в Город, надо прежде всего обнаружить колею, а в том районе, где строили мост, шансов на это было больше, чем в любом другом.

И правда, ему вскоре встретилась речка, которую до того он, видимо, пересек в задумчивости, не заметив. Отнюдь не уверенный, что это именно та речка, — ее и речкой-то назвать было трудно, разве что ручейком, — он все же двинулся вниз по течению. Мало-помалу берега ручейка приподнялись, стали круче, но расселины не было и в помине Гельвард взобрался наверх и побрел в обратном направлении, против течения. Ландшафт казался дразняще знакомым, но ручеек поразительно сузился и обмелел, — наверное, это все же другой ручеек…

И тут он приметил внизу, у воды, вытянутое черное пятно, а подойдя ближе, уловил слабый запах гари. Он всмотрелся и понял, что перед ним след костра. Его собственного костра, разожженного всего несколько дней назад.

Ручеек, журчащий теперь совсем рядом, был в ширину не больше ярда, — а ведь когда он купался здесь с женщинами, полоса воды казалась по крайней мере вчетверо шире. Он опять поднялся наверх и после долгих поисков обнаружил на берегу вмятину — по видимому, яму под фундамент опорной башни.

Расстояние от берега до берега в той точке составляло от силы пять-шесть ярдов. От воды внизу Гельварда отделяли какие-то жалкие несколько футов.

Здесь, на этом самом месте, Город пересек расселину, казавшуюся бездонной.

Гельвард двинулся на север и спустя недолгое время заметил следы шпал. Следы были мелкие, по семнадцати футов в длину, и лежали в трех дюймах друг от друга.

К вечеру следующего дня окружающие предметы приобрели более или менее обычный вид. Деревья выглядели деревьями, а не раскидистыми кустами. Камешки под ногами стали округлыми, а расплывчатые пятна зелени превратились в пучки травы. Правда, колея, по которой он шел, лишь отдаленно напоминала ту, какую клали путевые бригады, да и просвет между путями оставался слишком велик — и все же Гельвард свыкнулся с мыслью, что путешествию скоро конец.

Дни шли за днями, он потерял им счет, зато местность казалась теперь хорошо знакомой, и кроме того, он не сомневался: сколько бы ни длилось его путешествие, оно все равно оказывалось куда короче, чем предсказывал Клаузевиц. Даже принимая в расчет те два или три дня в зоне предельных искажений, что промелькнул с неправдоподобной быстротой, Город никак не мог переместиться более чем на одну-две мили.

Уверенность в том, что цель близка, подбадривала Гельварда: ведь запасы воды и пищи почти иссякли.

Он продолжал путь, и снова шли дни, а впереди не было заметно никаких признаков Города, и, хуже того, колея упорно не хотела сужаться до заданной ширины. Впрочем, он уже так привык к неизбежности линейных искажений, что не придавал им особого значения.

Но однажды поутру его испугала незваная мысль: на протяжении нескольких суток ширина колеи вроде бы совсем не менялась. Не достиг ли он района, где скорость движения почвы в точности равна темпу его ходьбы? И не означает ли это, что он, как белка в колесе, по существу топчется на месте? На час-другой он даже прибавил шагу, пока испуг не отступил перед доводами разума. В конце концов, он благополучно выбрался из горной зоны, где сила, тянущая на юг, была неизмеримо мощнее…

Почему же дни бегут, а Город не приближается? Он распечатал два последних пакетика концентрата и дважды наполнял флягу из местных источников. Затем настал день, когда пища подошла к концу — и вдруг Гельварда охватило острое возбуждение. Смерть от голода ему больше не грозила: он узнал, где находится! По этим самым холмам он езди верхом с меновщиком Коллингсом — в то время эти места лежали в двух-трех милях к северу от оптимума. Учитывая, что он отсутствовал самое большее мили три, до Города теперь рукой подать!..

Полотно со шрамами от шпал перевалило за небольшой гребень, и… Города впереди по-прежнему не оказалось. Шрамы по-прежнему оставались длиннее, чем следовало, и просвет, отделявший Гельварда от соседнего, левого внешнего пути, был явно выше нормы.

Все это, решил Гельвард, могло означать только одно: за время его отсутствия в Городе нашли способ перемещаться много быстрее, чем раньше. Может статься, Город даже опередил оптимум и попал в края, где скорость движения почвы становится ниже. Гельвард начал догадываться, что за настойчивым стремлением гильдиеров вперед и вперед кроется еще одна причина: они надеются, что там, за оптимумом, есть зона, где почва не движется совсем. И тогда Город сможет остановиться. Исполинское беличье колесо наконец-то затормозит.

10

Гельвард лег на голодный желудок и спал плохо. Утром он промочил горло водой из фляги и сразу отправился дальше. Город должен быть совсем, совсем близко…

Однако в полуденный зной пришлось дать себе передышку. Местность была голой и открытой, нигде ни деревца. Гельвард без сил опустился на край полотна.

Тупо глядя в одну точку перед собой, он внезапно заметил троих людей, которые не спеша шли в его сторону. В сердце затеплилась надежда: эти трое из Города, их послали найти и спасти его. Подпустив их поближе, он попытался встать, но оступился и упал ничком.

— Эй! Ты из Города?..

Гельвард открыл глаза и взглянул на говорящего. Над ним склонился молодой человек в форме ученика гильдии. От изумления у Гельварда отвисла челюсть, и он лишь слабо кивнул.

— Ты болен? Что с тобой?

— Ничего, обойдется. Еда у тебя есть?

— Сначала выпей немного.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});