Отец монстров - Сергей Арно

— Во! Держи, твой размер.

— Это мне?! О-у! Ес!

Даше вскочила, надела куртку на себя и прошлась, пританцовывая под музыку.

— Клево! Спасибо, Сергунька! — Она поцеловала его в щеку. — Я давно такую хотела.

Антону сделалось неприятно от этого проявления ласки к чужому мужчине. Сергей подошел к магнитофону и сделал музыку на полную, так что стены задрожали. Музон орал так громко, что весь морг ходил ходуном, и казалось, лежавшие недвижно покойники оставшимся количеством чувств улавливали эту музыку, и нельзя сказать, что она им нравилась.

Все вскочили и в войдя в раж бросились танцевать и танцевали до упаду.

— Слушай! А что это у тебя на спине?! — перекрикивая нестерпимо орущую музыку, спросил Антон, когда Даша в танце оказалась к нему спиной.

— Где?! Что там? Я не вижу! — не прерывая безумного танца, прокричала она.

— Как будто зашито что-то, — танцевал рядом с ней Антон.

— Это дырки от пуль!!! — перекрывая своим голосом музыку, проорал Сергей. — У нас тетка из ателье приходит, заштопывает так, что не заметишь!

— Дырки от пуль?!! — воскликнула девушка.

— Да! От Калашникова!! — орал в ответ Сергей.

— Круто!!! — вдруг, перекрыв музыку в несколько раз, завопила диким голосом Даша, подняв вверх руки. — Ни у кого нет такой куртки!! А-а-а!!! — надрывалась она в ошеломляющем восторге.

— Ура-а-а-а!!! — заорали все вдруг хором, подняв руки и пустившись в дикий пляс. — Ура-а-а-а!!!.

Они радовались приятным мелочам, как способны радоваться либо абсолютно пьяные, либо молодые, у которых все еще впереди.

С вечеринки из морга Даша с Антоном вернулись только в час ночи. Хотя идти было не так далеко, но решили взять такси. Всю дорогу в такси Даша напевала песенку, потом хвасталась водителю своей новой курткой, потом снова пела, потом хвасталась и пела…

Когда вернулись домой, Антон отправился в ванную, включил воду, взгляд его упал на торчащий из-под ванны предмет. Антон вздрогнул, попятился к двери. Из-под ванны торчала человеческая рука. То, что под ванну целому человеку было бы не уместиться, Антон понимал, хотя и был несколько пьян. Значит, это часть человека. Морговый кошмар продолжался.

Преодолевая отвращение, Антон потянул руку за палец… На ощупь она была твердой, из нее выпал какой-то листок. Антон вынул из-под ванны руку… она оказалась резиновая и пустая внутри, внешне удивительно копируя настоящую человеческую конечность. Антон вздохнул облегченно, от сердца отлегло.

— Твоя, что ли, шутка дурацкая? — спросил он, входя в комнату, где Даша, сидя на диване, смотрела телевизор, перещелкивая с программы на программу.

Антон бросил руку рядом с ней на диван.

— Ой, какая прелесть! — воскликнула девушка. — Ты ее для меня, Антоша, в морге стащил? — Даша взяла ее. — А-а-а… — разочарованно протянула она. — Не настоящая…

Из ее слов Антон понял, что эта рука не ее рук дело. Значит, в то время когда они отсутствовали, кто-то залез к ним в квартиру и оставил этот подарок, Антон вернулся в ванную и тут заметил сложенный листок бумаги, который выпал из резиновой длани. Он развернул его и прочитал: «Оставь свою затею, сынок, иначе эта часть будет от человека… И человек этот — ты».

Глава 18

УТРО ВЕЧЕРА МУДРЁНЕЕ

Последние слова:

— Критон, мы должны Асклепию петуха. Так отдайте же, не забудьте.

Сократ

Утром я проснулся рано — в одиннадцать часов. Для меня это рано, потому что проспал всего три часа, а потом лежал в постели и мучился. Мучила совесть, мучила любовь, мучил сюжет романа, мучили две мухи, садившиеся на лицо, мучила духота… Мучило все, что могло мучить.

Надев халат, я вышел в кухню. Марина не спала. Удивительная девушка, как зомби — я вообще не видел, чтобы она когда-нибудь спала.

— Как хорошо, что вы проснулись. Вы по утрам студень едите?

— Я ем его всегда, — улыбнулся я, борясь с сильным желанием обнять и поцеловать девушку.

Зазвонил телефон. Я поднес трубку к уху.

— Позовите, пожалуйста, Марину, — попросил мужской голос.

Я насторожился.

— Какую Марину? Вы не туда попали.

— Я вчера заходил, дома ее нет; значит, она у вас. Не заставляйте меня говорить вам гадости.

— Что, это меня? — подошла Марина, встревоженно на меня гладя.

— Да, тебя. — Я протянул трубку.

— Ну чего ты звонишь! — злобно закричала она в трубку. — Я же тебе сказала — между нами все кончено. — Прижимая трубку к уху, она пошла в свою комнату и притворила дверь. — Да, люблю! — слышал я уже приглушенно. — Да, не хочу, никогда!..

Черт! Как было приятно слышать такие слова очаровательной девушки! Они сразу подняли мне настроение. Какое счастье, что кто-то на этом свете тебя любит по-настоящему, страстно… как, впрочем, и ты сам.

Марина вернулась расстроенной.

— Друг твой звонил?

— Да, — ответила она сердито. — Идиот!

— А как его, кстати, зовут? Ты нас не представила.

— Циркач.

— Понятно, Циркач так Циркач. Давай позавтракаем, потом я пойду к Николаю Николаевичу в милицию, расскажу, что вчера эти двое попсарей приходили.

— Может, не нужно в милицию, — проговорила Марина, раскладывая студень по тарелкам. — Опять путаница какая-нибудь начнется.

— Что значит «не нужно»?! — Я поднял брови. — Там неизвестно что с твоей матерью вытворяют, а ты говоришь «не нужно».

Марина поставила передо мной тарелку.

— Я не верю, что они помогут ее найти, да и вообще…

— Что «вообще»?

— Ну может, она действительно на юге отдыхает в санатории.

— Я не понимаю тебя, Марина. Поясни, пожалуйста.

— Да нет, я так… Вы на меня внимания не обращайте. Мне сейчас нужно будет уйти ненадолго, — сказала она, потупившись и глядя в тарелку.

— С Циркачом встречаться? — Голос мой прозвучал как-то глухо, и я, чтобы скрасить неловкость, закашлялся.

— Да, — сказала Марина, и ее голос тоже как-то дрогнул, или мне это только почудилось.

— Понятно.

Я молча ел студень, в первый раз в жизни без удовольствия, Марина тоже молчала.

— Вы не подумайте, — вдруг сказала она, подняв голову от тарелки и прямо глядя мне в глаза. — У меня с ним уже все кончено.

Как восхитительно прозвучали для меня эти слова! Я с трудом удержал улыбку.

— Возьми ключи, на стене возле зеркала висят… если вернешься раньше.

Николай Николаевич был в кабинете один.

— Ну рассказывай, — сказал он, как только я сел за стол.

Я рассказал, как приходили два головореза и набили мне лицо. Рассказал я и о телефонном звонке, после которого они тут же ушли, осыпая меня извинениями и воздушными поцелуями. Николай Николаевич, сидя за столом, слушал внимательно, иногда уточняя детали.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});