Шкура дьявола - Алексей Шерстобитов

Можно считать, что два этих человека на сегодняшний момент были в некотором смысле загадками друг для друга, все что было у них на душе – глубоко спрятано, несмотря на открытость и максимально допустимую откровенность. Изредка, внимательный глаз собеседника, участвующего в интересном обсуждении с одним из них, мог заметить, несмотря на всю увлеченность в беседе, его почти полное отсутствие.

Странным было, заметив подобное, наблюдать логичность мыслей непосредственно здесь, а так же живую, соответствующую моменту, мимику, нормальную реакцию на тему и на произносимое другими.

Собеседник, ловя себе на подобной мысли ощущал, вроде бы, его нахождение здесь, но при полном его душевном отсутствии, правда получая все интересующие ответы, невольно задавая себе вопрос – а если он не здесь, то где?

Итак, их отношения имели уже несколько лет, хотя представляли собой полное отсутствие общения в течении всего этого времени, но… все же «Седой» всегда помнил о курсанте, кое чем отличавшимся от большинства, из числа проходящих с ним собеседования. Привлечь его после выпуска из училища, значило не воспользоваться полностью потенциалом последнего.

Действительно, тогда селекция выглядела несколько иначе, если не сказать проще – выбрать лучших или же точнее более подходящих, подписать бумагу и по получению чина лейтенанта направить его на какое-нибудь местечко. Все было регламентировано и заранее определено: строитель – значит строить или содержать и обслуживать построенное…, хотя здесь тоже, как и везде свои нюансы, может одновременно и подсматривать и докладывать, правда последнее не для Алексея.

Вряд ли применимо это было тогда, но сейчас с его характером, качествами… – да даже дело не в них, а скорее в полном комплексе их и сочетания, подходил более чем.

У Алексея же не было особых причин вспоминать, а тем более думать о сегодняшнем собеседнике до попадании в больницу. В его жизни он появился, разумеется не случайно и, тем более, неспроста именно в это время. Он полагал, основываясь на своем убеждении, что все неизвестное когда-нибудь проявляется, и именно тогда, когда эта информация наиболее нужна одному и наиболее нежелательна своим открытием другому – всему свое время. На сегодняшний день «Покупатель» помог ему и его семье, то есть тому, что от нее осталось.

Совершенно точно понимая, что просьба, а точнее предложение, которое он сейчас услышит, будет адекватно оказанному одолжению, а значит отнюдь не участие в игре в футбол и не рыбалка, а нечто, что поможет достичь определенных целей, причем человек способный поменять местами обвиняемого, пусть даже огульно обвиненного, на такого же невиновного человека в самый разгар следствия, да еще не одного, наверное нуждается в услугах еще более серьезных. А потому Алексей шел с уверенностью в том, что вне зависимости от услышанного, согласие он все равно даст, чем бы этот возврат долга не обернулся.

«Седой» же, тоже в этом не сомневался, просто ответный шаг или плата за оказанную услугу, пусть даже это выглядело как возврат долга, как это определил для себя Алексей, не были его целью. Что же тогда? Работа на постоянной основе, но само предложение таило в себе опасность – ибо всегда существовало предположение: подобное «оружие» иногда стреляет не по назначению, а бывает даже поражает и хозяина. Потому все нужно было «обтяпать» таким образом, чтобы не выглядеть непосредственным собственником, оставив некую прокладку, от которой тоже, между прочем, возможно нужно будет избавиться.

Сейчас у «Седого» готов был план операции, выглядевший лишь звеном в целой партии, в алгоритме которой было заложено и уничтожение прежней, вышедшей из под контроля «машины», в виде недавно рассыпавшейся бригады «медведковских», некоторые осколки, которой создали свои, так сказать, структурки по отъему финансовых средств, крышеванию, и разного другого рода преступной деятельности. Сложилось так, что эта прежняя «шайка-лейка» попала в его поле деятельности и благодаря двоим участникам из этой среды – парни, сами того не понимая, выполняли задачи обусловленные целями поставленными «Седому» кем-то, находящемуся выше него самого. Могло бы это быть по-другому? Кто знает, но пошло именно так. Ведь на сегодняшний день почти ни одна структура не находилась в жестком подчинении одному лицу, а соответственно имела выбор, что порождало неуверенность не столько в завтрашнем дне, сколько, прежде всего, в доверии. С этого разговор и начался:

– Алексей, прежде всего, прими мои соболезнования, произошедшее ужасно! Я обещаю, независимо от финала нашей сегодняшней встречи, помочь тебе разобраться, найти виновных, ну а дальше, как сам решишь (неудивительно, ведь смерть этих «виновных» так хорошо ложилась в планы «конторского корректора»)…

– Спасибо…, ннн-дааа, не особо-то мы знакомы. Ну значит – так тому и быть… Спасибо, прежде всего за помощь, в этой ситуации… В общем, спасибо, чем смогу – послужу, рассчитывайте на меня, даже, наверное, так – я полностью ваш…

– Забегаем…, конечнооо…, ведь так говоря, ты даже не представляешь, что я могу попросить или какие планы строю с твоим участием…

– Ну почему же, человек обладающий такими неограниченными возможностями, которые вы продемонстрировали, обладает почти неограниченной властью, а раз так, то либо желает ее увеличить, либо удержать, что всегда сложнее. А это, как я понимаю, должно либо быть насилием, либо граничить с ним. Вы же тогда в училище не оловянных солдатиков собирать в свою коллекцию приезжали, хотя… кто вас знает зачем…

– Леш, давай так – прежде всего поговорим о взаимном доверии. Ведь доверие – консистенция не стабильная и больше газообразная, достаточно просто задуматься, и не правильно сориентировавшись, перестаешь верить. Даже у очень преданных людей может включиться механизм защиты, а у каждого он свой! Помнишь какие слова в житие у Николая Угодника, якобы им сказанные: «Золото испытывается огнем, а сердца верных во время искушений…»

– Возможно, но я эту часть истории вообще не знаю, и как мне кажется – это больше о верующих и об их вере…

– Именно, но все едино. А знаешь кто сказал: «Кто не со Мной, тот против Меня; и кто не собирает со Мной, тот расточает».

– К чему это все? К тому же я вообще ни с кем и не изза чего…, деньги не особо теперь важны, семьи нет, будущего тоже, дело доделаю… иии даже не знаю, чем жить дальше. Так что с вами, не с вами – это как получится, правда хотелось бы отплатить тем же…

– Вот именно – на важное нет времени, суета и печаль застили душу, а уныние поедает разум, что есть смерть при жизни. Между прочем…, гм…, в этой жизни почти все кажется настоящим…, до тех пор пока человек не встречается со смертью… – глаза в глазницы, и даже не со своей, а с чужой, тебе ли этого не знать?!..

– К сожалению так – подпишусь под каждым словом.

– Так вот по настоящему в этой жизни бывает только смерть, и чем ближе ты к ней, тем реальнее себя ощущаешь. Причем не только ты… А подходит время, когда для многих именно ты и становишься реальностью не оставляющей никакого выбора… В общем, Алексей, мне нужен человек, способный добывать информацию, обрабатывать, анализировать, находить, планировать, и осуществлять…

– И чего касается эта информация…, иии… осуществление чего?

– Жизни и смерти, друг мой… – Стало понятно, что сейчас беседа зайдет в русло, в которое нужно самому либо «заходить», либо отказаться, но «зайдя», выхода уже не будет.

– Другими словами найти и уничтожить, а кто же будет решать «кого», так сказать – «взвешивать и признавать ничтожным», или это вопрос доверия?

– Думаю, что так…, да кстати, фразу, которую я тебе привел – из «Евангелия от Луки», а слова эти принадлежат Иисусу Христу. Понимаю, что все вместе сказанное ни как не состыкуется. Возможно. Но не это главное.

– Что же?

– Придет время и состыкуется… – но это ты поймешь, лишь начав… – Их глаза встретились… Алексей знал причину, по которой взгляд напротив притягивал и поэтому фокусировал свой чуть глубже затылка, будто бы глядя сквозь, сам же уже автоматически сделал движение уголков век у переносицы на встречу друг другу. Этого последнего движения не ожидал «Седой», а точнее ощутил неожиданное – чем-то от этого резануло… какой-то неприятностью, а повисшая тишина создала неудобство неизвестности…

Просто Алексею или Лелику, как называли его только близкие и он сам, «про себя» разумеется, не было все равно. Он никогда не мстил, но сейчас при, рассмотрении нескольких фотографий, переданных «Седым», среди которых был «Усатый» и двое из «лианозовских», в нем боролись два чувства: воздать им должное, иии… не опускаться до этой грязи – сами свое найдут!

Первое подогревалось желанием опровергнуть свое бессилие, явно проявившееся в момент перестрелки, хотя его не было там, но он обязан был присутствовать, и убивать! А что же еще?! Тем более теперь, когда к этому подталкивало действительно чувство долга, а не долг…, долг выдуманный и подло образованный…