Лейтенант (СИ) - "Amazerak"

Я думал, отдохнём, а потом всё-таки перейдём этот чёртов мост. Но мы так устали, что не было сил пошевелить ни рукой, ни ногой, да и тепло, идущее от трубы, нас обоих разморило. Лиза больше не хотела никуда идти. Она положила голову мне на колени и уснула. Я же не спал. Размышлял и строил планы, пока на улице не забрезжил рассвет.

В этот же день мы нашли новое жильё: сняли комнату у одинокой пожилой женщины. Это был частный одноэтажный дом на окраине, и здесь, я надеялся, враг нас не найдёт.

Теперь оставалось лишь сидеть и ждать письма из канцелярии, и надеяться, что когда я приду в Совет, меня там не встретит Светлейшая дружина.

***

Шёл шестой день моего ожидания. Я в который раз отправился на почту в надежде получить письмо из канцелярии. Обещали через два-три дня, но его до сих пор не было. Я рисковал, приходя сюда. Те, кто знали обо мне, могли подкараулить. Каждый я готовился к худшему. Но пока враги не появлялись, и я в целости и сохранности, но с пустыми руками возвращался в нашу с Лизой комнатушку, где мы прятались от всего мира.

Лиза грустила. Я ни разу не заговаривал с ней о дальнейших планах. Пару раз речь заходила о том, чтобы обжаловать решение Совета, но Лиза сомневалась, что это возможно. Обычно она была довольно самоуверенной и заносчивой, но сейчас в ней словно что-то сломалось. Она не верила в успех сего предприятия.

Лиза сильно изменилась после наших ночных приключений: теперь она часто молчала, замкнувшись в себе, а былая спесь всё реже и реже проскальзывала в поведении, да и то какими-то неуверенными отголосками. Я понимал, что у неё творится в душе: раньше девушка считала себя госпожой, знатной дамой, а теперь стала никем, оказалась на самом дне общества без связей и перспектив, преследуемая убийцами, полицией и чёрт знает кем ещё.

Меня беспокоило, как Лиза переживёт грядущий разрыв. Ситуация усугублялась ещё и тем, что мы сильно сблизились за эти дни. Помня, с какой обидой Лиза восприняла прежнее расставание, и как мне за это досталось, а так же понимая, что план наш идёт коту под хвост, я избегал близости с ней. Но когда мы оказались фактически заперты вдвоём на несколько дней в тесной комнатушке, сохранять дистанцию больше не получалось, и в первую же ночь мы оказались в одной кровати. И теперь я ещё больше боялся той обиды, которую спровоцирует наше расставание. Теперь это коснётся и других...

И вот я четвёртый раз пришёл на почту. Имелись опасения, что Совет кинул меня, но я решил выждать две недели, прежде чем плюнуть на всё и уехать. Сдаваться раньше времени я не собирался.

Как обычно, я подошёл вне очереди к окошку и спросил, нет ли письма на моё имя. Когда услышал, что – есть, душа возликовала. Значит, обо мне не забыли, меня не кинули. Заседание состоится. Выждав очередь, я забрал конверт, но открывать не стал – спрятал его во внутренний карман сюртука и спешно направился к выходу. Но тут меня окликнули.

Я замер. Обернулся. У окна стоял Крылов. Он-то и позвал меня. Я даже не заметил, как он здесь очутился. Когда я заходил, тщательно осмотрел помещение – его не было. А теперь возник, словно призрак из воздуха. Старик стоял, опершись на трость, и глядел на меня холодным пустым взглядом. На миг мне показалось, что на губах его застыла еле заметная торжествующая ухмылка.

Я бы мог ускориться и оказаться метров за сто от почты, но долго ли мне так бегать? Крылов знал, что я приду сюда. Он явился именно сегодня, когда прислали письмо, значит, мой враг был заодно с кем-то из Совета старейшин или канцелярии. Но почему он не подкараулил меня и не напал внезапно, чтобы я не смылся, как прошлый раз? Мне стало любопытно. Здесь я находился в относительной безопасности. Вряд ли Крылов применит тёмные чары на виду у всех посетителей и работников центрального почтового отделения.

– Добрый день, Михаил, – произнёс старик, когда я подошёл. – Вот мы и встретились снова. Давно не виделись.

– Добрый день, – ответил я. – Не сказал бы, что давно. Менее недели прошло с тех пор, как ты подкараулил меня у дверей постоялого двора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Это не считается. Даже не поболтали толком. Ты сразу куда-то убежал.

– На то были веские причины.

– Даже не сомневаюсь. Ну теперь-то нам удастся, наконец, пообщаться, как старым знакомым.

– Зачем ты здесь? Мне казалось, ты хочешь убить меня, а не языком чесать, – прямо спросил я.

– Да, это так. И я не отказываюсь от своего намерения. Вот и решил, как говорится, встретиться с тобой лицом к лицу. Утомляет меня эта беготня. Вместо того, чтобы играть в догонялки, лучше поскорее поставить точку в нашем деле. Ты же знаешь: куда бы ты ни пошёл, я как тень, буду следовать за тобой. Это неизбежно. То, что должно произойти – произойдёт.

Теперь я понял, зачем он здесь. Он играл со мной, словно кот, поймавший мышь, перед тем, как съесть. Он ощущал власть надо мной, знал, что я не смогу ему противостоять.

– Ты так ненавидишь меня, что готов остаток жизнь за мной гоняться? – спросил я.

– Ненависть тут ни при чём. Причина глубже. У тебя есть то, что мне нужно. После прошлой нашей встречи я отчётливо это понял. И теперь я должен забрать это.

– Сила, – догадался я. – Ты впитываешь мою силу и сам становишься сильнее.

– Ну видишь: ничего тебе и объяснять не надо. Сам всё понял. Ну так что? Будем стоять тут до вечера? Посетители скоро разойдутся, почта закроется, а на улице стемнеет. И тогда мы останемся наедине. Какой смысл оттягивать неизбежное?

– Нет, я не намерен ждать. У меня слишком много дел.

Мы вышли из отделения. Погода стояла летняя. Светило солнце. Не так ярко и жарко, как в Александрии, но всё равно немного припекало. С такой день умирать не хотелось. Впрочем, как и в другие. Я всё ещё мог уйти, но что, если старик прав? Долго ли бегать? Всю жизнь прятаться и бояться, что однажды он настигнет меня и убьёт? Или вступить в бой? Пусть я сейчас умру, но это лучше, чем годами жить в страхе за себя и своих близких в ожидании момента, когда враг явится снова.

– Предлагаю перекусить, – сказал Крылов. – Тут неподалёку есть хороший ресторан. Не знаю, как ты, а если бы мне предстояло сегодня умереть, я бы предпочёл плотно поесть и выпить бокал дорого вина – последнее удовольствие перед тем, как отправиться в мир иной.

– Что ж, можешь осуществить своё предсмертное желание, – ответил я. – Ведь кто сказал, что в мир иной сегодня не отправишься именно ты?

Мы стояли на тротуаре. К нам медленно подкатили два паромобиля с длинными капотами, по бокам которых в ряд располагались по три хромированные трубы. Машины затормозили. Двери открылись, и из них вышли люди в зелёных кителях. Шестеро: пять рослых мужчин и одна женщина – светловолосая суровая дама, не уступающая телосложением остальным.

– Твои друзья? – хмыкнул Крылов.

Но я не понимал, что происходит.

Один из парней подошёл к нам. Он был на полголовы выше меня и казался настоящим великаном.

– Михаил Барятинский? – спросил он. – Дружина Басмановых. Приказано вас доставить. Пожалуйста, пройдёмте с нами.

Дружина Басмановых... Они тоже знали, что я буду сегодня на почте, и приехали за мной. Но зачем? Тоже хотят убить меня? Или спасти? После всего пережитого на последнее я рассчитывал меньше всего.

Я посмотрел на Крылова, затем снова – на здорового дружинника. Я задавался вопросом: какое из двух зол сейчас будет меньшим?

Глава 18

Машину вёл рослый дружинник, который сообщил о том, что меня велено куда-то доставить, не уточнив, правда, куда. Звали его тоже Михаил. Рядом с ним сидела крупная светловолосая дружинница. У обоих на запястьях были браслеты-артефакты. Впереди нас ехала вторая машина с четырьмя бойцами Басмановых.

Я сидел один на заднем кресле, глядя в окно и запоминая маршрут.

– Мы получили сведения, что вам угрожает опасность, – сказал дружинник Михаил в ответ на мой вопрос, – Приказано доставить в безопасное место.