Мои телохранители - Лавли Рос

может стать папашей. Костик не особо воодушевился. Сказал, что разговор будет после теста и только.

– Он его сделал? – нажимает Олег.

– Да, – Кай тушит сигарету об подлокотник дивана и усмехается. – Он мой отец.

– Это он сказал? – я подаю голос. – Он мог соврать тебе, специально и…

– Мать подтвердила. Она сделала тест сразу, как можно было, и он начал приезжать. Раза три всего приехал, но был, и бабло кидал ей, пока не надоело. Я так понял, у него нормальная семья появилась и он решил закончить с благотворительностью.

– Не надо так.

– Как “так”, крошка? Я говорю, как есть. Он чуть поигрался и свалил, а мать промолчала, когда Босс в нашей квартире появился. Решила, что это шанс для меня. Вот и вся правда. А нет, не вся… Еще я избил его до полусмерти.

Кай резко поднимается на ноги и делает несколько шагов без цели. Потом замирает, оставаясь стоять к нам спиной, и сжимает ладони в кулаки, словно ищет потасовку. Я поднимаю глаза на Олега. Он качает головой, чтобы я оставалась на месте, и сам идет к сыну.

– В навигаторе есть адрес, где я его бросил, – Кай продолжает говорить, когда Олег останавливается рядом с ним. – Я скорую туда вызвал, но больницу не сложно будет отследить, его либо в пятую повезли, либо в областную. Людей у него все равно не осталось, от него сейчас как от прокаженного отскакивают, знают, что ты его ищешь. Некому его спасать… Он на меня надеялся, думал зубы заговорит, козырь “родной крови” разыграет и готово. Но я был в том клубе, когда он издевался над Владой.

Олег кладет ладонь на его плечо и крепко сжимает.

– Он также издевался над моей матерью, я чувствую.

– Кай.

– Ты знаешь, как он уговорил ее на секс втроем? – Кай порывисто оборачивается к нему и сверлит пылающим взглядом, он окончательно проснулся ото сна и теперь в нем горят чистые эмоции. – Я нет. За деньги? Ты уверен? А если за деньги, то почему они были ей так нужны? Ты ей слова не дал сказать, уехал и вычеркнул из жизни.

– Да, Кай. Я этого никогда не скрывал.

– Я тебя ножом ударил за нее. Не за себя. Думал, это ты сломал ее, но сегодня разглядел подонка вблизи и понял, что он постарался.

– Но все равно не убил.

– Не смог. Знаешь, отца трудно убить. Даже со второй попытки.

Олег срывается из-за его усмешки, и я рывком поднимаюсь на ноги. На мгновение мне кажется, что Олег сейчас ударит Кая в челюсть, но он лишь переносит массивную ладонь выше и обхватывает его шею. Наклоняет к себе, потому что Кай выше почти на голову.

– Он тебе не отец, – слова Олега как каток, уверенный и жесткий. – Я, может, тоже нет, не заслужил, но я не чужой тебе. И не враг, как он.

Кай уходит наверх, чтобы принять душ. А я остаюсь с Олегом, который тяжело молчит и приходит в себя лишь несколько минут спустя. Он вдруг оборачивается через плечо и вспоминает, что я тоже здесь. В комнате.

– Ты убьешь Ублюдка?

Я иду к Олегу и протягиваю руки. Наталкиваюсь на его каменный корпус и прижимаюсь лицом к груди, мне всегда это помогало – просто сделать несколько глотков его крепкого мужского аромата, ощутить, как он забивается в легкие и растекается по коже.

– Дай Каю время, – я смотрю Олегу в глаза и сама не верю, что прошу пощадить своего главного врага. – Ему нужно свыкнуться с тем, что он узнал, он может передумать или пожалеть, что позволил тебе разобраться со своим биологическим отцом. Или, наоборот, скажет спасибо… Я даже представить не могу, что сейчас твориться в его голове. Он сам не знает, что чувствует.

– Я обещал тебе, что покончу с подонком.

– Я помню. Но мне не нужна его кровь. Больше нет, – я качаю головой и жду, когда Олег перестанет грозно хмуриться. – Я не хочу навредить Каю, и ты ведь тоже этого не хочешь. Давай просто подождем. Спустить курок ты всегда успеешь.

Олег молчит, размышляя о моих словах, а я поглаживаю его крепкие пальцы. Он постепенно разжимает их и обнимает меня, отрывая от пола. Я вдруг оказываюсь лицом к лицу с ним и получаю нежный пронзительный поцелуй. Он соглашается со мной, лаская мои губы и выводя медленные сладчайшие восьмерки языком.

– Ты права, – отвечает он, когда уходит губами в сторону по моей щеке. – Последнее слово останется за Каем.

– И ему не нужно ничего говорить. Ты сам поймешь по нему… Вы же умеете читать друг друга, когда не упрямитесь.

– Нет, не умеем, – Олег усмехается. – Ты у нас за переводчика.

– Не знаю, как насчет переводчика, но воспитательницей младших классов я иногда себя чувствую.

Он коротко улыбается и подмигивает мне, а я поднимаю ладонь и взлохмачиваю его жесткие волосы. Хотя там нечего взлохмачивать, если честно, Олег очень коротко стрижется. Иногда вовсе под машинку, за что мне хочется его прибить. Он тогда начинает напоминать свирепого убийцу, который может отправить в нокаут одним взглядом.

– Значит ты дрался в клетке в молодости?

– Эм? – Олег удивляется перемене разговора, он все-таки не умеет читать мои мысли и не видит, как ловко они перескочили с Ублюдка на его стрижку. – Да, было дело. Я был охранником в клубе и мне предложили попробовать себя. В городе был подпольный клуб, где каждую субботу устраивали бои. Не самые большие деньги, но тогда выручало.

– И сколько шрамов ты там заработал?

Я веду ладонями по плечам и спускаюсь ниже по его груди. Мне не нужно снимать с него рубашку, чтобы “увидеть” каждый шрам. Я помню карту его увечий до мелочей, могу представить с закрытыми глазами и нарисовать жестокие тропы, что въелись в его искалеченную кожу. Я столько раз целовала их и облизывала языком, словно верила, что они исчезнут, если я постараюсь.

– Я обычно выигрывал, – Олег усмехается, стараясь перевести разговор в шутку. – Или даже всегда.

– Не ври.

– Ты не веришь в меня? Черт, я думал, что произвожу другое впечатление.

– Честно? Ты производишь впечатление человека, который скорее умоется кровью, чем отступится. Я уверена, что, если ты проигрывал, то в мясо. Тебя уносили, да?

– Давай не будем, маленькая…

– Уносили, – я киваю и накрываю его жесткие губы пальцами. – Тебе есть чему поучиться у Кая. Он умеет пережидать и не боится показаться слабым. Мне не нужен боец из клетки, несокрушимый, жестокий, вечный победитель, мне нужен живой человек.

Я пытаюсь напомнить ему о тех минутах откровенности, которые уже были между нами. Он открывался мне, но последние дни отбросили нас далеко назад. Он привык воевать, а ко мне приходить, чтобы расслабиться, схватить необходимую дозу женской ласки