Ирод Великий. Двуликий правитель Иудеи - Майкл Грант

В этот момент пошли слухи, что царь умирает или даже умер, и воинственно настроенные учащиеся решили: настало время действовать в соответствии с проповедями их радикальных наставников. В разгар дня, когда дворы храма кишели людьми, они забрались на крышу, затем спустились по веревке и, сбросив орла с фасада, разрубили его на куски. Узнав, что происходит в храме, начальник соседней крепости Антония поспешил туда с отрядом солдат и напали на осквернителей. Иосиф рассказывает о поведении не искушенных в таких делах участвовавших в демонстрации учащихся в следующих словах: «Его нападение застало толпу врасплох, потому что, как это обычно бывает в таких случаях, собравшиеся решились на этот безрассудный поступок, не думая о последствиях, и пришли в замешательство, не зная, что делать дальше».

Большинство разбежалось, но 40 упрямцев не дрогнули и были арестованы, и с ними оба наставника. Все они предстали перед царем. Когда начался допрос, они вызывающе отвечали, что действовали защищая Закон Господень. Ирод отправил их закованными в цепи в Иерихон, подальше от возможного вмешательства беспокойной иерусалимской толпы, и, несмотря на тяжелую болезнь, приказал перевезти в Иерихон и себя. Собрав народ в амфитеатре (или, возможно, в театре) на суд, сам, не вставая с постели, разразился яростной речью. Прежде всего, подробно распространился о своих особых заслугах в создании храма, с которыми не шли ни в какое сравнение дела его предшественников — Хасмонеев. Затем, заканчивая, милостиво согласился пощадить большинство участников демонстрации и наказать только арестованных. Таким образом, 13 марта 4 года до н.э. двух наставников и юношей, непосредственно сбрасывавших орла, заживо сожгли; остальные задержанные тоже были отданы в руки палачей.

Первосвященника, которого сочли частично виновным, сместили. Его и раньше однажды временно отстраняли от обязанностей, правда всего на один день. (Из-за сновидения: ему приснилось, что он имел половое сношение, и согласно Закону Божию в этот день не мог исполнять службу.) Теперь его сместили совсем и на его место назначили другого. Однако вновь назначенный являлся его родственником и близким родственником (то ли братом, то ли дядей) второй Мариамны, с которой Ирод незадолго до того развелся. Царь стремился к тому, чтобы ее родственники стали ядром новой подчиненной ему саддукейской аристократии (см, главу 7), и не полагал развод за препятствие.

* * *

Однако болезнь Ирода приобрела весьма серьезный оборот. У Иосифа содержится описание поистине ужасных симптомов — распухшие ноги гноились, в гениталиях завелись черви. Правда, достоверность этих злорадных описаний вызывает сомнения. Ибо они слишком напоминают описания наказаний грешников. В Ветхом Завете пророк Илия с таким же смакованием предсказывает, как у Иорама, убийцы царя Иуды, будут от болезни выпадать внутренности. Антиох IV, который упразднил храм, будто бы умер, изъеденный червями; то же самое говорилось о внуке Ирода, Агриппе I, якобы потому, что он позволил неиудейскому населению Кесарии провозгласить его богом. Поэтому бесполезно строить предположения, действительно ли Ирод страдал от описанных выше неприятных проявлений болезни, или же, попросту говоря, у него был рак кишечника, или диабет, или цирроз печени, или артериосклероз. Во всяком случае, он испытывал сильные боли. Когда боли стали невыносимыми, врачи повезли его на горячие серные источники в Каллирое (Хаммам-ез-Зара), у северо-восточной оконечности Мертвого моря. Но и они не помогали; когда врачи погружали его в ванну с горячим маслом, он терял сознание. Так что оставалось только везти его обратно в Иерихон.

* * *

До отъезда на источники Ирод, преодолевая болезнь, раздумывал о том, что произойдет после его неумолимо приближающейся смерти. Он твердо решил, что окончательное устройство дел должно быть таким, что никому нельзя было бы его изменить. И в качестве первого шага он приказал немедленно выдать всем солдатам наградные, чтобы после его смерти они следовали его приказам.

Затем, по возвращении в Иерихон, он предпринял исключительный шаг — приказал немедленно явиться к нему всем знатным иудеям со всех концов страны. Однако когда они прибыли, он всех до одного арестовал, превратив иерихонский ипподром в подобие лагеря для интернированных. Условия в нем, вероятно, были далеко не комфортабельные, но дополнительные россказни о том, что он хотел, чтобы всех их казнили после его смерти, являются чистой выдумкой. Такого рода легенды считались уместными применительно к тиранам; то же самое уже рассказывали об Александре Яннае и скоро станут рассказывать о Нероне.

Пока Ирод отдавал последние распоряжения своей сестре Саломее и ее мужу, пришло письмо от направленных им к императору посланников. Он послал их с сообщением о провинности своего старшего сына Антипатра и теперь узнал, что Август признал справедливость выдвинутых против Антипатра обвинений. Рабыню Акмею, сочинявшую по поручению Антипатра фальшивые письма, казнили. Однако что касалось самого Антипатра, император оставил решать самому Ироду, казнить ли этого злодея или всего лишь изгнать. Но даже если это, несмотря ни на что, был намек на предпочтительность снисхождения, он не был услышан.

Поначалу послание на короткое время приободрило Ирода. Но скоро:

«Так как страдания его опять возобновились со страшной силой, он в изнеможении захотел съесть чего-нибудь и потребовал себе яблоко и нож. Раньше он обыкновенно сам срезал с яблок кожу и ел плод, нарезав его небольшими кусочками. Взяв нож и оглянувшись, он вдруг вздумал пронзить себя им. Он, наверное, привел бы это намерение в исполнение, если бы не его двоюродный брат Ахиав, схвативший его за руку. Он громко закричал, и сейчас же по всему дворцу раздались крики и громкие стенания, как будто царь уже умер. Ввиду этого Антипатр, убежденный в смерти отца, воспрянул духом, рассчитывая теперь выйти на волю и немедленно захватить в свои руки царскую власть. Он тотчас вступил в переговоры с тюремщиком, обещая ему большую награду сейчас и впоследствии и указывая на то, что теперь наступил момент действовать решительно. Однако тюремщик не только не склонился на просьбы Антипатра, но и весьма красноречиво сообщил царю о его планах. Ирод, который и раньше не был расположен к сыну, услышав это сообщение тюремщика, громко возопил и стал биться головой об стену, несмотря на то, что лежал уже при последнем издыхании»

Иосиф Флавий. Иудейские древности. Ч. II. С. 194 — 195.

Опершись на локоть, он из последних сил крикнул, чтобы немедленно послали телохранителей с приказом убить Антипатра. Приказ был выполнен; Антипатра без почестей похоронили в Гиркании.

В этот последний момент Ирод снова вызвал смятение среди своего окружения, в очередной раз изменив завещание. В этом четвертом, и последнем, завещании, которое вновь возвращается к мысли о разделе царства, отпрыски самаритянки Малфаке по-прежнему на переднем плане, но один из них, Антипа II, бывший главным наследником по третьему завещанию, передвинулся на ступеньку вниз, чтобы стать тетрархом Галилеи и Переи, тогда как старший брат, восемнадцатилетний Архелай II, оказался выше его. Ибо Архелай, который, как и его брат, только что закончил учебу в Риме, узнал, что царь больше против него не возражает, более того, если Ирод захочет, то он не только станет тетрархом, иначе князем, но ему предназначено стать царем Иудеи. Правда, будущее царство Архелая сильно уменьшится в размерах, поскольку потеряет не только долю, выделенную его брату Антипе, но и недавно присоединенные северо-восточные территории, которые должны отойти к его сводному брату Филиппу. И наконец, прибрежные города Иавния и Азот и селение Фасаил внутри страны выделялись вместе с большой суммой денег преданной, но порой своенравной сестре Ирода Саломее (пережившей его на 14 лет).

Не так просто судить, почему Ирод снова изменил свои намерения; вообще-то вполне возможно, что плоды его раздумий больше не поддавались рациональному объяснению. Вероятно, он просто понял, что его прежнее недоверие к Архелаю порождалось утратившим доверие источником (Антипатр) и что в конце концов Архелай старше Антипы, которому в предыдущем завещании отдавалось старшинство.

Возможно также, что император, давая Ироду свободу в отношении Антипатра, добавил что-то еще; скажем, дал недвусмысленно понять, что он сам думает по вопросу о престолонаследии. Правда, вот уже несколько лет, как Ирод отчасти вернул доверие императора. Но из этого вовсе не следует, что его восстановление в правах включало официальное одобрение его права назначать себе преемника. Во всяком случае, оно было исключением для царя-клиента и, видимо, с трудом оправдывалось в отношении монарха, втянутого в достойные сожаления домашние неурядицы, который к тому же больше не был в состоянии принимать вполне разумные решения. И все же, если это так, Август давал указания скорее в виде намеков, нежели в виде приказаний. В последнем завещании Ирода после подтверждения, как и следовало ожидать, щедрых отписаний императорской семье ясно говорилось об ожидании решения императора: завещание будет признано действительным только после подтверждения его Августом. И когда противники Архелая оспорили это последнее завещание, Николай Дамасский, дабы подчеркнуть его юридическую силу, ссылался на условие подтверждения императором.