Простри руце Твои.. - Ирина Лобановская

Ксеня фыркнула.

- Это Катя Лель поет: "...и подругам всем сказала, что ты - лучший из мужчин!". Как, интересно, подруги отреагировали? Об этом в песне не сказано, а вопрос возникает, ибо знаем мы женскую психологию.

Отец Андрей тоже улыбнулся.

- Песню не слышал, а как отреагировали... Не верили, что это может помочь - кротость, терпение, самоотверженность, послушание. Как обойтись без упреков, обличений и поучений мужа? Да никак! А настойчивая Моника продолжала жить по-своему и добилась, в конце концов, уважения мужа. Познакомила его с верой. Семнадцать лет не просто ждала, а молитвенно трудилась - и Патрикий добровольно крестился и умер как благочестивый и убежденный христианин. Зато сын Моники, которого она с детства водила в церковь и наставляла в вере, возмужав, отрекся от Православия и совратился в ересь.

Ксения тоскливо вспомнила про сына. Митя... Как это всегда больно, как мучительно... Она словно отказалась от сына - сама, добровольно... Зачем она это сделала?..

- Семнадцать лет... Да у кого терпения хватит? Просто несерьезно... Треть жизни...

- У нее хватило. Ведь что такое брак? Тоже крест. Ну, подумайте, разве супружество - сплошные радости? Это и болезни, и ссоры, и непонимание. У всех без исключения. А Моника снова не стала пилить сына, спорить с ним, заставлять ходить в церковь. Опять молилась... Вы, конечно, сейчас идете и думаете, чего там можно достичь с помощью какой-то молитвы! Но прошло немало лет, и, осознав грех, покаявшись и возвратившись в Православие, блаженный Августин, сын Моники с благодарностью напишет: "Я обязан тем, что я есть, моей матери, ее молитвам, ее достоинствам". У родителей святого Григория Богослова была похожая ситуация - жена-христианка и муж-язычник. И сколько она всего перепробовала для обращения мужа - упреки, увещания, услуги, отчуждение - ничего не получалось. Но все удалось с помощью собственной нравственности и молитв.

- Вы говорите о святых. И их цитируете, - заметила Ксеня. Она раздражалась все сильнее. - Но это совершенно иной духовный уровень, нам недоступный. А как жить всем простым грешным?

Отец Андрей раскланялся с проскользнувшей мимо худенькой женщиной. Та одарила Ксеню хмурым недобрым взором.

- Ксения, безгрешных нет. А многие святые, как это ни странно, считали себя великим грешниками. И когда Бог глядит на нас, Он не замечает наших несуществующих добродетелей или несуществующих успехов, а видит в нашей глубине спрятанный за мишурой и грязью Свой собственный образ. Свет во тьме... Так нужно глядеть и на своего врага. Да, человек труден, но он - все равно святыня. Помните, у Шмелева, мальчику объясняют, как страдает ангел-хранитель другого человека, когда мальчик смеется над его подопечным, его обижает? Господь хотел, чтобы человек походил на Него. Предложил пример... Все всегда равняются на лидера соревнований. В нравственности тем паче.

- Это понятно, - сказала Ксеня. - Но зачем нам всем покаяние?

Опять веселый въедливый взгляд...

- Вам не в чем каяться? И вы сумеете бросить в грешницу камень, если нет греха? Простите, не верю. Это у вас невоспитанные мысли. Для простоты объяснения можете вспомнить хотя бы русскую пословицу: "Повинную голову меч не сечет". Но пока человек сам не поймет, что Бог - рядом, не надо спешить с крещением и приходов в Православие. Не стоит и непрерывно искать в себе грехи. Лучше спросить себя: в чем я уже подобен Богу? Неужели ни в чем? Тогда нужно работать над собой дальше.

Ксеня мрачно улыбнулась. Она, Ксения? Та самая, которая?.. И в чем-то подобна Богу?! Это даже не смешно.

Отец Андрей легко угадал дорожку ее мыслей.

- Вы неправы. Опять невоспитанные мысли. Не только человек нуждается в Боге, но и Бог в человеке. И если тот правильно воцерковляется, ссоры в семье должны затихнуть, а любовь окрепнуть. Но, к несчастью, многие неофиты выбирают для себя внешние хлопоты. Не научились еще жизни духовной, но спешат учить других. Ни одной страсти не победили в себе, но торопятся исправлять ближних. Замечательно сказал преподобный Серафим Саровский: "Стяжи мирный дух, и тысячи вокруг тебя спасутся". Ведь неофит добровольно и свободно уверовал в Бога, но других пытается силой притащить в Церковь, лишает их Божественной свободы выбора. И каков результат? Вскоре родственники неофита начинают ненавидеть все, что связано с Православием. А сами неофиты? Недавно я прочитал в книге одного священника из Подмосковья один и грустный, и смешной эпизод. Дело было в храме православного вуза. В день памяти небесного покровителя института служится торжественная литургия. После службы священник радуется, что пришло много студентов. "Это в основном первокурсники и второкурсники", - сообщают ему. - "А почему нет студентов старших курсов?" - "А они уже "воцерковились..." - с горькой иронией отвечают ему.

Ксения засмеялась. Отец Андрей тоже.

- Господь говорит: "Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч". Вы не слышали о жизни одного из самых знаменитых неофитов - преподобного Антония Великого? Он вошел однажды в храм и услышал, как читают Евангелие. И загорелся желанием исполнить все Христовы заповеди, отказался от всего прежнего. И исполнил все. За пятьдесят лет. Его пример воодушевил многих - так возникли первые монастыри и наше монашество. Пятьсот лет спустя жил другой неофит - преподобный Прокопий Декаполит. И он также, желая исполнить по-настоящему евангельские заповеди, в юности ушел в монастырь. Но монастыри в то время уже были другие. И наблюдая монастырскую жизнь, молодой инок начал отчаиваться. Нет, никаких особых грехов там не было. Но и добродетелей тоже. Вся братия оказалась подстать нам, "выздоровевшим от неофитства". И однажды святой Прокопий спросил игумена: "Отче, истинно ли то, что в Евангелии написано?" - "Да, чадо, потому что это слова не человека, но Бога". - "Отче, а почему мы тогда не исполняем этого?" - И ответила ему все братия: "Так ведь никто не в силах соблюсти их".

- Ну, если в монастыре так считали... - протянула Ксеня. - Куда уже нам, грешным...

- Но сказано в житии, что последовало наказание - неудержимая скорбь овладела игуменом и всей братией за напрасную трату времени. Зато Прокопий решил в точности следовать записям и наставлениям святых отцов. Провел в пустыне семь лет. А современное неофитство со своими соблазнами... Например, неофит часто, увлекаясь и не зная своих подлинных сил, берется за подвиги, которые ему не по плечу. Тут важна осторожность, чтобы не натворить в порыве того, о чем потом придется жалеть, - скажем, скоропалительно принять решение уйти в монастырь или раздать все свое имущество.

- А у меня как раз у подруги муж стал монахом, - и Ксения рассказала об Ольге.

15

- Не плакай и не печаль бровей, - повторил Олег. - Что случилось? Я хочу тебя видеть...

- Ничего не случилось... Я тоже хочу... Без вариантов... - проревела в трубку Ксения. - Ты где?

- Далеко, - глухо ответил он. - Очень далеко от тебя... Но скоро отправлюсь в обратный путь. И тогда мы увидимся... Я позвоню. Очень странно... Я и не заметил, как привык к тебе, так что уже не понимаю, сумею ли дальше жить без тебя.

И они увиделись.

Но разве так Ксеня представляла себе эту встречу?.. Человек предполагает, а Господь располагает.

Отец, хотя ему было уже хорошо за восемьдесят, оставался на плаву и энергии не терял. Любил повторять стихи из фильма "Добро пожаловать или Посторонним вход запрещен":

- "Мы бодры, веселы..."

Нередко спрашивал:

- А сколько там Сергею Михалкову? Девяносто три или четыре? Ну, мне еще до его возраста жить и жить! Я против него мальчишка.

Однажды со смехом сообщил:

- У меня двадцать семь болезней! Ночью подсчитал - целая копилка болячек. А от болезней лекарства нет. Кто это сказал: "А старость ходит осторожно и подозрительно глядит?"

Ксения, в тот день заехавшая проведать родителей, передернула плечами. Отец был поразительно здоровым человеком. И когда у него лет в сорок пять впервые заболела голова, решил, что умирает. Матери стоило больших трудов заставить его выпить простой цитрамон, чтобы голова прошла. Он никому не верил и требовал немедленно "скорую".

- А еще говорят о прекрасной памяти артистов, - тотчас съязвил Георгий Семенович. - Мне за восемьдесят... Это прескверная болезнь. От нее вылечиться нельзя. Буквально еле хожу и еще буквальнее ничего не ем и все ненавижу.

Ксеня покосилась иронически: всем бы так еле ходить за восемьдесят!

А потом отец взялся пересказывать свой недавний сон:

- Ко мне привязался черт.

- Страшный? Рогатый? - с любопытством спросила Ксения.

- Конечно. Я стал с ним драться, но, в конце концов, после нешуточной борьбы, он меня одолел: дьявол все-таки сильнее человека. И говорит: "Я тебя отпущу, если ты меня вкусно накормишь. А нет - плохи твои дела". Ладно, думаю, я тебя накормлю. И размышляю на ходу: надо хитрость придумать, верить рогатому нельзя - обманщик. А он не дурак, словно прочитал мои мысли, и объявляет: "Только отравить меня можешь не пытаться! Я не то, что вы, люди. Могу серную кислоту пить - и мне ничего не будет!" Ну, начал я его кормить. Всякой дрянью. Набрал углей, битума, проволоки - и даю ему. А он себе все разжевывает и ест спокойно, да еще нахваливает. И родилась тогда у меня идея: надо его взорвать.