Лента в твоих волосах (СИ) - Мария Кокорева (Муффта)

Ярослав окликнул ее и она, вздрогнув, резко обернулась. Глаза Алисы расширились, потемнели и стали темно-синими, как и осеннее небо у нее над головой. Он медленно приблизился, отмечая про себя, какой хрупкой и беззащитной она выглядит на фоне предгрозового неба, в облаке серого пепла. Как же ему хочется защитить ее, прижать к себе, сказать, что все будет хорошо и больше никогда не отпускать. На секунду у него мелькнула безумная идея взять ее с собой, но он тут же одернул себя.

В шаге от нее Ярослав остановился и стал всматриваться в это лицо, которое хотел запомнить навечно. Длинные волосы, потемневшие от влаги, напоминали цветом опавшую листву. На ее бледном лице сияли глаза, в которых стояли слезы. Слезы, которые Алиса пыталась скрыть и такая обреченность читалась в ее взгляде, что ему захотелось завыть. Ярослав замер, не в силах двинуться. От ее красоты голова шла кругом, а почти затравленное выражение лица, рождало безысходную ярость в груди.

Ему хотелось упасть к ее ногам и умолять дождаться его, простить о милости быть его навечно. Сказать, что его тело и душа, что он весь без остатка принадлежит ей. Но слова не шли с языка, грудь будто бы сдавило тугой цепью. И он сделал единственное, что сейчас желал, опустился на одно колено подле нее, преклоняясь перед ней, отдавая себя в ее власть, и протянул к ней руку, в которой была зажата красная лента. Оба они понимали, что, как и ночью, этот жест значил гораздо больше, чем выглядел со стороны.

Очень медленно, будто во сне Алиса высвободила руку из складок плаща. На фоне яркой, тяжелой ткани ее рука выглядела особенно бледной и тонкой, дрожащими пальцами она взяла алый кусок материи. Он расплел одну из боевых косичек, что были заплетены по бокам от его лица. Девушка приблизилась и начала вплетать ленту в косу.

Ярослав затаил дыхание, ему вдруг вспомнился их первый поцелуй, в озере, который казалось, был сто лет назад. Тогда он чувствовал, что не только их тела, но и судьбы соединяются в одну. Так и сейчас, ему казалось, что Алиса навечно привязывает этой лентой свою душу к его душе, что теперь они одно целое. И он благодарил Бога, за то, что она появилась в его жизни, что теперь частица ее уедет с ним. Его Алиса — лента в его волосах.

В голове крутилась строчка из той песни, что она пела вчера «Вспоминай мое имя, прикасайся рукой…». Поднявшись с колен, он сделал непроизвольный жест рукой, проведя пальцами по прохладной материи в волосах.

Алиса смотрела на него и еле сдерживала слезы. Вся в облаке пепла, она походила на восставшего из огня феникса. Грудь опять сдавили железные тиски и, не сумев сдержать себя, он подался вперед, желая схватить ее в объятия и вновь сделать своей, но вместо этого, лишь благоговейно коснулся губами ее нежного рта.

Боль, пепел, обреченность… таков был вкус этого прощального поцелуя. С трудом оторвавшись от нее, Ярослав резко отвернулся и, не оглядываясь, пошел прочь, зная, что если пробудет рядом с ней еще хотя бы минуту, не сможет уехать.

Вскочив в седло, он галопом проскакал мимо выстроенного в ряды войска и направил коня вперед. Армия двинулась за ним, но Ярослав не замечал ничего вокруг. Он гнал Агата вперед. Даже не оглядываясь, князь знал, что на смотровой стене еще долго будет виден силуэт в красном плаще.

Его Алиса — лента в его волосах.

Глава 24

Губы Ярослава скользили по горящей коже, опаляя и доставляя невыразимое наслаждение. Руки медленно гладили тело, обжигая даже сквозь одежду. Они лежали посреди земляничной поляны, наполненной солнечным светом. Алиса тонула в его ласках, пылая и разгораясь и сама не заметила того момента, когда князь превратился в огонь. На месте его рук и губ оказались языки пламени, больно жалящие и оставляющие на коже следы. Девушка вскочила, осматриваясь, и поняла, что вокруг бушует пожар.

Казалось, огонь окружил ее, и выхода нет, но вдалеке она увидела парящего сокола, удаляющегося от нее. Не помня себя от неожиданно охватившей паники, Алиса сквозь огонь бросилась за птицей. Стена пламени больно обожгла тело, заставив попятиться и закричать. Резко вздрогнув, она проснулась, в голове крутилась только одна фраза.

«Не оставайся с ним, беги как от огня, беги с другим светлым князем, ему ты нужнее!»

Девушка перевела дыхание и медленно поднялась с постели. Опять кошмар и опять это сокол, будто преследующий ее. Почему именно эта птица? Что-то неуловимо-знакомое крутилось в голове, но каждый раз ускользало, как только она хотела сконцентрироваться. Это злило и раздражало, как тот момент, когда видишь в фильме актера и никак не можешь вспомнить его имя. Сев в кровати Алиса закрыла лицо руками.

Прошло уже два месяца, как Ярослав уехал на войну. Впервые он приснился ей за это время, но сон оказался пугающим, что вовсе не радовало девушку.

Два месяца… томительных и бесконечных.

Незаметно, но неумолимо пришла зима. Солнца Алиса не видела уже несколько недель. Лишь мрачные, низкие тучи, да белый, снежный полог укрывший дворец.

Короткие дни и длинные, тоскливые ночи, когда ветер завывал так же тоскливо, как и душа девушки. Она часто ходила навещать Горыню. Ярослав не стал брать пса на войну, оставив его на псарне, что находилась рядом с конюшнями. Огромный, мохнатый зверь не забыл ее и был рад видеть девушку, каждый раз встречая ее задорным лаем. Алисе казалось, что зарывшись пальцами в густую шерсть Горыни и нежно поглаживая пса, она будто становится ближе к Ярославу.

Каждый день все в Киеве ждали весточки от дружины, но послания приходили редко и были похожи скорее на боевые сводки. Короткие и сухие они сообщали лишь о продвижении войны и потерях войска.

Ярослав за все это время не написал ей ни строчки. В глубине души она понимала, что он занят, причем совсем не праздными делами, но все равно было обидно. Расставание хоть и получилось раздирающим душу, но… князь не просил ее стать его суженой, что уж там говорить, он даже не попросил дождаться его с войны.

Конечно, момент с лентой был настолько волнующим и сближающим, что казалось, соединил их вместе, но хотелось чего-то более реального.

Алиса вздохнула и, неспешно собравшись, двинулась на встречу с Янкой. Юной княжне тоже приходилось нелегко, мало того, что на войну отправились оба ее брата, так еще рядом с ними сражался ее возлюбленный. Во всей этой суматохе, что сопровождала сборы дружины, они с Игорем даже не смогли попрощаться нормально. Вернее, как рассказывала Янка, Игорь искал с ней встречи, но она посчитала, что это будет не лучшей идеей. Теперь же, ужасно жалея о своем решении, княжна не находила себе места.

Зайдя в музыкальную комнату и увидев заплаканные глаза девушки, так похожие на те, что Алиса каждый день видела в своем зеркале, она печально улыбнулась. Они ежедневно старались занять себя делом или разговором, но чаще всего все беседы в итоге сводились к Ярославу и Игорю.

Вот и сейчас первый вопрос, который Алиса задала княжне, нет ли вестей. Янка кивнула, чуть побледнев, и торопливо заговорила.

— Утром пришло письмо. Владимира ранили в плечо, но его жизнь вне опасности, он скоро поправится. — Алиса выдохнула, как не стыдно было это признать, но она была рада, что ранения избежал Ярослав. Она присела рядом с девушкой.

— Если так написали, значит, его жизни ничего не угрожает, — попыталась успокоить она княжну.

— Про Ярослава и Игоря вестей не было? — Янка отрицательно покачала головой и воскликнула:

— Странно, от них ни строчки… Неужели им так сложно написать, чтобы успокоить нас?!

— Значит, у них сейчас есть более важные дела, — произнесла Алиса фразу, которой обычно успокаивала себя перед сном. Но по сомнению, промелькнувшему в серых глазах княжны, поняла, что ее это тоже не сильно успокаивает.

— Я так жалею, что отец не разрешил мне отправиться с ними. Я могла бы лечить раненых, помогать с перевязкой. Но мне сказали, что война не женское дело.

— Там, откуда я родом, женщины отправляются на войну, как лекари и не только. В моем крае вообще женщина занимает то же положение, что и мужчина. — Янка удивленно приподняла брови, слушая рассказ.

— Вне зависимости от сословия и положения, как мальчиков, так и девочек, обучают письму, чтению и другим разным наукам.

— И даже девочек из небогатых семей? — Алиса кивнула, а княжна заговорила.

— У нас, даже дочерей богатых бояр редко обучают грамоте, считая, что для женщины это ненужное знание. Мать настояла на моем обучении, чтобы я могла читать богоугодные книги. Меня учили вместе с братьями, я знаю латынь, греческий и еще несколько языков.