Гори во льдах - Malice Crash

Люди – существа странные. Их надо не понимать, а принимать как есть. Или поступать по-научному – вывести программу человеческой логики и исходить из нее. Мол, в таком-то случае они поступают так-то, и почти всегда отказываются прыгать в пропасть, даже если им отрастить крылья за спиной. Потому что сложно им поверить в эти крылья после скольких-то лет человеческой жизни.

–Ну, попробовать, – Нора уставилась на чокама, кажется, нашедшего взаимопонимание с хищным растением. – Хотя это, конечно, как спать в ластах, стоя и в гамаке... Папа так выражается...

–Спать или что-то другое делать? – хитро прищурилась Ангмарская. Если беседа опять сползает в сторону словесной дуэли...

–Папа говорит – спать, – Нора не была настроена снова вести поединок. Да, идейные хейтеры – это неправильные хейтеры... что бы они там о себе ни думали. – Он о том, как человеком был, вспоминать... терпеть ненавидит. Мол, жил в двинутом на все крыши городе, где был чуть ли не единственным нормальным человеком, с тех пор и комплексует. Хотя всем бы такие комплексы – он свою команду чуть из песочницы не вывел, только за счет специализации и держатся... а универсалиться они не хотят, потому как фанатики...

–Понимаю, – чисто человеческое поведение, фанатеть от очень узкого сектора вещей... И позволять своему фанатизму отражаться на работе. Только потому, что уже можно... Это поведение обращенных, конечно. По статистике – большинство перестарков в песочнице именно к этой категории и принадлежит. Это Сулмор уже специально выясняла. Потому что в песочницу лезть все равно понадобится, так лучше знать заранее некоторые нюансы. Ну, типа того, что не стоит каждому, кто больше пяти лет просидел в одной команде, соболезнования выражать. Может, он специально. Может, всю жизнь мечтал и еще не наигрался... Конечно, исключений в этом вопросе процентов сорок, но это в целом, и это чаще кочующие личности. – Слушай, у твоего папочки мой знакомый работает... Выпускник этого года...

–Это тот истинный? – видно, слухи доходили. – Работает. И неплохо. Папа его на год взял... Жалеет, что не на дольше, хотя с испытательным сроком и намахинировал... И что?

–А ничего, – Ангмарская усмехнулась. Ближайшее стекло порадовалось, что уже не способно отражать. – Просто интересно, почему твоего папу гением называют...

–Во-первых, заслужил, – с гордостью ответила Нора. – Во-вторых, имеет демон право, чтобы его сокращали так, как он хочет...

–На любое лево есть свое право, – глубокомысленно заключила Сулмор. Судя по поведению Норы, отдаление от случайно зацепленной темы Пейнджела ее обрадовало... Странно. Неужели думает, что заспинные беседы о нелицеприятных моментах прошлого кого-то могут зацепить? Или считает, что отдельных Ангмарским принцессам лучше не влезать в историю, касающуюся строго идейных самоубийц, своим острым носом идеальной формы?

Весело, ничего не скажешь. И это происходит, когда речь идет о демоне, фактически ответственном за обращение их обеих в последнюю нормальную религию... Не копать – полтора метра...

А вот хочется. Порыться.

–Нора, так его беспредельщики загребли просто за компанию, за прошлые заслуги или как интересный случай в практике? – выдала Сулмор все родившиеся версии.

–Я же говорю, что он сам пошел, – огрызнулась эльфозащитница. – Все знают, что сам...

–Нестыковочка, – вслух подумала Ангмарская. Но пояснять не стала... и так было очевидно.

Рингил протиснулся в дверь, ради разнообразия решившую заесть, и встретился взглядом с двумя неяркими огнями – красным и зеленым. Солнце удачно передвинулось, бросив новые отблески на лицо Велки, и отражение отравленных витражным стеклом лучей замерло на дне ее разных зрачков.

–А все смотались, – не моргая, с тем же пугающим своей неподвижностью лицом передала она. Именно передала, не разжимая губ.

–Куда? – Рингила картина не испугала даже в первую секунду. Веледа просто знала, как изобразить максимально ужасающее зрелище на подручном фоне, но потакать ей, наверное, не стоило.

–Не знаю, – теперь отсвечивающий бледный манекен пожал плечами, превратившись в знакомую жутковатую по замыслу фигурку. – Ри, слушай сюда, к тебе вопрос будет...

–Слушаю, – Рингил опустился на одну из расхлябанных табуреток. Вес хейтера мебель выдержала – возможно, потому, что оболочка много не весила. Ровно столько, сколько должно весить заморенное голодом тело... Хейтер не делал попыток изменить свой облик в этом моменте.

–Тут такое дело, у меня на родине, – Веледа подалась вперед. – Мама говорит, будет заваруха, а заварухи она не до такой степени ненавидит, чтобы туда ломануться. Говорит, мол, мне туда стоит смотаться... Ну, ты знаешь...

–Знаю, – Рингил непроизвольно закатил глаза. О том, что творилось на родине Велки, он имел самое слабое представление, но кое-что в голове застряло. Из более чем редких рассказов Веледы и особенно ее матери, которую звали просто Сенга. Рингил знал, что это не имя, а урезанная часть титула. Но иначе мать Велки не называл никто, даже ее муж...

Итак, Сенгар. Странный мир, где много очень разбавленных полукровок, процветает жестокость и расовая нетерпимость... В целом, место, где можно было бы, допустим, прославиться. На свержении тиранического режима, например, выехать...

–Ага, вот об этом и речь, – глаза Веледы равномерно пожелтели. Бабуля моя того, собирается к предкам отправляться... А я, типа, законная наследница и все такое... Так выехать можно, что просто полный ... получится...

Сложное слово, переданное по цензурным соображением многоточием, кто-то изобрел за шесть лет до этого разговора, и в экстазе изобретательства нанес на стену восьмого прихода. Слово полностью отражало отличное настроение обсценного лингвиста-новатора. А то, что он за это слово огреб, наверняка восстановило баланс. Ибо нефиг писать в темном углу, где небольшой детский контингент может почерпнуть новое знание лишь с подсветкой.

–И ты выедешь? – Рингил улыбнулся. То ли от воспоминаний, то ли просто так... Велка вздрогнула и закрутила головой, словно отгоняя что-то.

–Не знаю еще, одной не хочется... Потому что некрасиво получается – я только недавно, получается, в идейных, а уже что-то нарыла... Конечно, для тебя это мало, но лишний раз сгореть...

–Сгорю. В лучшем виде, – Рингил представил себя жертвой на алтаре – вначале образно, имея в виду алтарь идеи, а затем по-настоящему. Можно и не умирать, просто пострадать... Умереть еще найдется время, место и причина. Конечно, это не ясновидение, а так, предчувствие... Не обладающее высоким коэффициентом достоверности. – Лишний раз отмечусь. Ты ведь потом, в случае чего...

–День памяти, но не выходной[ 12 ], – Велка не выдержала и улыбнулась. – Мне серьезно хочется с тобой на пару это провернуть.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});