Среди нас 3 (СИ) - Вальтер Макс

Ладно, не самое подходящее время для шуток, тем более что их даже оценить некому. А вот разобраться в случившемся точно пора. В конце концов, я без труда способен вспомнить, что вытворял мой пра-пра хер знает сколько раз прадед. Неужели не смогу освежить образы вчерашней ночи? Но для начала нужно как-то успокоиться. Сука, суп жалко…

Я бродил по разгромленному магазину, собирая в кучу свои вещи, которые тоже оказались разбросаны по углам. А заодно пытался составить примерную картину произошедшего из найденных кусочков пазла.

Человек, труп которого я обнаружил, скорее всего, имел прямое отношение к бесам. Вряд ли кто-то в своём уме решит шляться по окраине города ночью. Здесь сплошной новострой, и в случае опасности спрятаться будет негде. Выходит, что даже в полном беспамятстве я рву именно врагов. Соображаю, стало быть. По крайней мере, у реактора тел друзей я не нашёл. Да и Швеллер жив. Запалив баню, он это доказал, чем помог скинуть огромный валун с души.

Однако беса я порвал, магазин разгромил и точно знаю, что от моего вида люди нихера не в восторге. Тогда кем я становлюсь, когда вырубает мозги? Раздавленная печь, порванная кастрюля… Про дверь вообще молчу, даже боюсь представить, сколько силы у того монстра, в которого я превращаюсь. Осталось понять, как я при этом выгляжу. Есть ли рога или перепончатые крылья? Может, хвост вырастает с каким-нибудь шипом в окончании? Жаль, снег взбит до такой степени, что я не смог обнаружить следов. Это могло подбросить чуть больше ответов.

Собрав все вещи, я произвёл ревизию. Заодно убедился, что хомячество мне не чуждо, и отбросил в сторону несколько лишних ножей. А вот пару мотков лески — оставил. Пригодится. Учитывая её прочность при довольно тонком волокне, можно много дел наворотить. Да хоть элементарную растяжку поставить. В траве или полумраке подъезда ни в жизни не заметишь.

Немного подумав, с очень тяжёлым сердцем отставил и походную плиту с запасными газовыми баллончиками. Как бы мне ни хотелось обедать и ужинать горячим, рюкзак не бездонный. Спальников больше не нашёл, а вот палаткой обзавёлся и привязал её к лямкам рюкзака. Затем подумал и благоразумно отставил всё своё добро в дальний угол. Вот теперь можно заняться собой.

Я уселся в складной стул, откинулся на спинку и расслабился. Контроль дыхания прошёл легко, а вот сердечный ритм долго пытался от меня бегать. Но в итоге я завладел и им тоже. Мысли потекли ровнее, и я наконец смог нырнуть в память. Некоторое время ничего не происходило, а затем на меня вдруг что-то напало. И в этом нечто было столько ярости, что я едва в ней не растворился. В висках застучали молоточки, в ушах зазвенело, звуки запульсировали, то появляясь, то исчезая. Гнев также накатывал волнами, с каждым разом усиливая натиск и пытаясь захлестнуть меня с головой. Но сейчас я был к этому готов.

Ментальный бой тоже требует опыта. Каждый раз сражаясь с Исаем, я ограничивал себя, представляя нас людьми. От этого вечно терпел поражение, пока однажды не вышел за рамки типичного восприятия. И тогда, поняв за какие ниточки нужно дёргать, что именно контролировать, научился сводить поединки к ничьей. Порой мы сражались часами, подавляя и усиливая различные эмоции. Контролируя энергетические процессы, что проходят внутри организма, можно легко повлиять на работу любого органа, даже заставить человека делать всё что угодно. Хоть в зомби превратить.

И когда я наконец вывернулся из цепких лап чудовища, что во мне поселилось, и присмотрелся к нему, вдруг осознал, что борюсь сам с собой. Впрочем, нечто такое я и ожидал, потому как уже размышлял по данному поводу. Защитные камни ни за что не пропустили бы чужеродную сущность. Баал, конечно, проходит, но там столько силы, что даже сложно представить. Однако он полностью контролирует тело носителя и не даёт тому даже носа наружу высунуть. Я же бо́льшую часть времени пребываю в сознании. И да, наверняка бы почувствовал присутствие нежелательного соседа. Плюс татуировка.

Короче, с этим и так было всё ясно. А вот что делать с яростью, которая пылает будто ядерная реакция, сложный вопрос. Избавляться от части себя? Нет уж, это путь бесов, никак не мой. Значит, нужно взять её под контроль, чтобы не лезла наружу, когда не просят. Ведь это просто. Могу же я в нужный момент заставить своё тело ускориться или изменить зрение, чтобы лучше видеть в темноте. И здесь то же самое… Тогда почему мне так страшно⁈

Я вновь ухватился за сияющую нить и начал впитывать её, принимать ту часть себя, которую почему-то отверг, сделал отдельным существом. Мышцы тут же начали наливаться силой, а где-то внутри, в районе сердца, запылала энергия солнца. Такая же мощная, неукротимая, хоть и сильно меньшего размера. Пришлось остановиться, чтобы перевести дух, иначе я снова себя потеряю. В том смысле, что кукуху оторвёт и я окончательно сравняю с асфальтом магазин. Уж по сугробы точно укорочу. Просто чувствую, что мне это по силам.

Успокоив сердце, я продолжил впитывать жидкую энергию. Как вдруг почувствовал, что подо мной сложился стул. И вовсе не там, где это продумано заводом изготовителем. Всего на мгновение я утратил контроль и вобрал в себя весь оставшийся комок ярости. Накрыло меня конкретно. Однако в отличие от всех предыдущих случаев я продолжал цепляться за крохотную нить, связывающую моё сознание с реальностью.

В уши уже врывался грохот разбиваемого помещения. Кажется, снова досталось многострадальной двери, слишком уж явный скрежет рвущегося металла сейчас прозвучал. Я попытался унять тело, заставить его слушаться, но единственное, что смог подчинить — обоняние. Да, всё лучше, чем только слух, но ещё недостаточно. В ноздри ворвался целый поток всевозможных запахов. Мир заиграл новыми красками, помогая мне хотя бы понять, в каком направлении несётся моя туша.

Ещё один рывок на поверхность — и вот я уже могу видеть, как от меня во все стороны разлетается снег. Я будто машина пёр сквозь него, даже не замечая сопротивления. Лапы толкали меня вперёд, выбрасывая снег с такой силой, что он натурально взлетал выше окон второго этажа мелькнувшей мимо пятиэтажки.

Стоп! Лапы?

Я вдруг замер как вкопанный, рассматривая свою руку с огромными загнутыми когтями, покрытую густым, бурым мехом. Такие могли принадлежать лишь медведю, но их размер…

«Нихуясе!» — попытался произнести я, но из пасти вырвался дикий рёв, от которого задрожали стёкла. Птицы сорвались с крыш и чёрной тучей поднялись в небо.

И тут меня накрыло. Слишком сильными были те эмоции, что я испытал в момент осознания. Меня вышибло в забытье быстрее, чем удалось взять их под контроль.

* * *

— Да чтоб тебя черти дрючили! — выругался я, очнувшись в том же подъезде.

И вряд ли я смогу объяснить, как это понял. Просто всё вокруг было знакомым: запахи, завывание ветра в разбитом окне, радиатор отопления с облупившейся краской на левой крайней секции… Окончательно я в этом убедился, увидев на стене надпись: «Дёма — петух», а рядом — схематичное изображение члена. Ну так себе художество, видали и получше.

Однако какого хера я здесь делаю? Почему снова сюда?

Да какого чёрта⁈ Я точно сейчас должен об этом думать⁈ Я, мать его, медведь! Огромный, сука, как не знаю что! Как⁈

Эмоции не просто переполняли меня, они натурально били через край. Мысли метались, будто бешеные кони, и мне никак не удавалось сосредоточиться на чём-то одном. Зато все предыдущие вопросы разрешились сами собой. Я бы, наверное, тоже улепётывал куда глаза глядят, если бы мой друг у меня на глазах превратился в огромную медвежью тушу.

А почему одежда цела? По идее, я должен её разорвать, при такой-то объёмной заднице. Странно, может, превращение происходит как-то иначе? Возможно, со временем я это пойму, а пока стоит даже порадоваться данному обстоятельству. Было бы очень «комфортно» приходить в себя на лютом морозе голым.

Не зря в своих репризах Задорнов всегда упоминал пытливый русский ум. Мне вдруг вновь захотелось обратиться и проверить границы возможностей своего зверя. Ну машину, к примеру, разорвать, или попытаться пробить стену. А по деревьям лазить я умею? На что вообще я способен в этом обличье? И на сто процентов уверен: подобные вопросы волновали бы каждого, кому досталось такое чудовище в качестве второго «я». А уж попробовать сознательно постучать в бубен кому-то из бесов я желал больше остального.