Из рода волхвов - Мирослава Раевская

и строго сказала:

— Руки убери, предупреждала же — нужно сразу обрабатывать. Приятно теперь?

— Куда же я без моего личного ворчливого лекаря, — засмеялся Ян, когда она щедро плеснул на прилипшую ткань холодной водой.

Возможно, он хотел сказать ещё что-то язвительное, но она не дала ему ни малейшего шанса — и резко дёрнула повязку. Волхв зажмурился и зашипел, словно потревоженная змея.

— Хорошо, я понял, что ты злишься на меня, Веселина. Но нельзя ли чуточку полегче…

— Совсем недавно ты ругал меня и был твёрдо уверен в собственной правде, — она мрачно улыбнулась. — А теперь что? Совесть заела?

Ян скользнул по её лицу пристальным взглядом, и Лину от этого внимания почему-то бросило в жар. Стоять вот так вот, в кромешной темноте, совсем близко к мужчине — было для неё чем-то новым. И, наверное, в обычной ситуации она бы уже спешно сбежала, не желая испытывать судьбу на прочность. Но Ян — это Ян. Они спали бок о бок на капище богини Макошь в первую ночь своего знакомства, а на следующий день она обрабатывала его рану, ровно также, как делала это сейчас. Рядом с ним и за ним всегда было спокойно. Сегодня она убедилась в этом в очередной раз — потому что он снова спас ей жизнь.

Пожалуй, стоило начинать вести учёт.

— Я с совестью давно не в ладах, — отозвался Ян и скользнул прохладными пальцами вдоль её шеи. — Ты ещё носишь его?

Веселина посмотрела на громовой медальон, который выскользнул из-за ворота платья. Он слабо сверкнул в свете луны, который струился из окна. Она смущённо отвела взгляд и сказала:

— Конечно, ношу. Ты же мне сам его подарил.

— Спасибо, — задумчиво произнёс волхв. — Что бережёшь эту безделушку. Хоть и мелочь, но мне пришлось попотеть, чтобы заполучить его.

Веселина, аккуратно прикоснувшись к краям раны, глянула на него с интересом.

— В каком смысле? Что для это нужно было сделать?

— Пройти Сорочий лес, — хмыкнул Ян, зашипев от боли, когда она щедро плеснула на рану алкоголем. — Ты где… Веселина, где ты взяла его?

— Где взяла — там уже нету. Руки даже не тяни, всё пойдёт на лечение, — деловито отозвалась Лина и невозмутимо шлёпнула по наглой ладони, которая уже тянулась к полупустой бутыли. — Расскажи про Сорочий лес подробнее. Где это?

Ян обиженно поморщился, явно расстроенный, что не смог получить желаемое. Он тоскливо наблюдал за тем, как алкоголь растекался по деревянному полу, распространяя по комнате едкий запах. Но спорить не решился — лишь вздохнул устало.

— Недалеко от Пряценска. Все воспитанники храма Перуна рано или поздно проходят через Сорочий лес, чтобы стать полноправными воинами взвода.

— И что такого страшного ждало вас в том месте? — поинтересовалась Лина, стараясь поддерживать таким образом видимость беседы. Её радовало, что Ян говорил и почти не реагировал на боль от раны.

— Нечисть, — хрипло засмеялся он. — Много нечисти. В Сорочий лес специально подселяют самых разных тварей, чтобы усложнить нам жизнь. Их запечатывают там — чтобы не выбрались до того, как мы зайдём. Тот медальон, который ты сейчас носишь на шее, я лично вытащил из тела огняника.

Веселина замерла и неловко дёрнула рукой — Ян негромко выругался, явно не оценив столь безалаберное отношение к его здоровью. Но ей в уши будто бы вату заложили, потому что стало до странного тихо. Тяжесть подвески, которую она год носила возле сердца, вдруг показалась ей неподъёмной. Когда командир Громового взвода так просто отдал её — Лина и подумать не могла, что это неказистая на первый взгляд вещица могла достаться ему такой ценой. Ян был ребёнком, когда победил крылатое чудовище, способное испепелить одним лишь своим дыханием целую деревню.

Ян был ребёнком, когда столкнулся со смертью лицом к лицу.

— Я верну тебе его, — дрожащим от напряжения голосом сказала она и потянулась к застёжке на медальоне. — Было неправильным отдавать мне такую ценную вещь…

— А ну стой, дурная.

Ян перехватил её за запястье и окинул побледневшее девичье лицо недовольным взглядом.

— Дарёное назад не берут, — фыркнул волхв и отцепил её пальцы от цепочки. — Я отдал тебе это в качестве благодарности, так что носи и не рыпайся.

— Какая ещё благодарность? Ты же буквально жизнью ради него рисковал!

— Захотел — и отдал. Мне что, теперь и для этого нужно разумные объяснения придумывать?

Веселина демонстративно фыркнула в ответ и потянулась к чистому куску ткани, решив, что на очередные споры у них времени не было. Время давно перевалило за полночь. Плотно забинтовав рану, она устало выдохнула — и подняла на него серьёзные глаза.

— Не раздаривай свои обереги всем подряд. Храни удачу для себя, Ян.

— Тебе, ведающая, она куда нужнее.

Глава 15

Братиславе не нравился Пряценск — к счастью или к сожалению, но вышло именно так. В детстве она любила наблюдать из окна отчего дома за цветением черёмухи по весне. Они росли вокруг княжеских хором и были настолько белыми, что казалось, будто бы их укрыло пушистым снегом. Она вместе со своими братьями часто лазила по ним, порываясь сорвать несколько особенно красивых веточек. И падала, конечно, тоже часто. Путалась в подолах длинных сарафанов и долго рыдала потом, дуя на разбитые в кровь коленки под ласковые увещевания сиделок.

Юной княжне не пристало заниматься подобным ребячеством, а потому матушка всегда наблюдала за этими детскими проказами с явным недовольством. Но мгновенно таяла, как снежинка в тепле, когда они вручали ей огромный букет из ветвей черёмухи, усеянных белыми цветочками, словно бусинами. Эти ласковые дни до сих пор таились в её памяти, сокрытые так глубоко, чтобы никто не мог до них добраться. Сейчас у неё не было времени на то, чтобы лазить по деревьям и наслаждаться жизнью. Правление, к несчастью, тяжкое бремя… Но ради власти и мести можно многое вытерпеть.

В Пряценске черёмухи не росли — лишь строгие рябины окружали её новый дом и пробуждали в душе странную тоску. Ратимиру нравилось гулять вместе с ней среди них зимой, когда алые ягоды были присыпаны снегом, словно рубины, обрамлённые серебром. И почему-то воспоминания о его улыбке причиняли эфемерную боль. Как если бы крохотную иголку воткнули в сердце.

Мир больше не казался ей столь простым и красивым, каким виделся в детстве. Мрачная серость смазала все краски. Когда дверь за её спиной едва слышно захлопнулась, она вынырнула из омута памяти и спросила, не оборачиваясь:

— Что слышно о предателе, Буян?

— Ян в сопровождении двух