Пламя сердец - Джоанна Линдсей

— А мне все равно, — отмахнулась Кристен.

Эда вышла из комнаты, чтобы сообщить Ройсу о ее решении. Кристен не двинулась с места, пока не услышала, как повернулся ключ в замке. А она ведь так надеялась, что Эда забудет запереть дверь. Пока Ройс был внизу, она рассчитывала взять в его комнате оружие, хотя и не представляла себе, что будет с ним делать.

Кристен перебралась в самый дальний угол комнаты и села на пол в ожидании того, что же будет дальше.

Глава 23

Когда Ройс открыл дверь, Кристен сидела, прислонившись к стене и подобрав колени, чтобы в случае необходимости тотчас же вскочить на ноги. На лице Ройса она не заметила следов ярости, однако и особой радости оно не выражало.

Он только что искупался. На нем была всего лишь белая рубашка с длинными рукавами и накидка из белого полотна, отделанная шелковым шитьем, ниспадавшая почти до пола. Она почувствовала, что, будь она на него не так сердита, его вид заставил бы ее затрепетать от восхищения. Она смотрела ему в лицо, освещенное пламенем свечи, которую он поднял высоко над головой, чтобы лучше ее видеть.

— Эда рассказала мне, почему ты снова здесь, а не там, где тебе следует быть. Я хочу знать, с чего ты взяла, что можешь ходить, куда тебе вздумается. Ведь об этом речи не было.

В глубине души Кристен гордилась тем, что ей удалось справиться с дрожью в голосе и не выдать своего волнения.

— Все очень просто, сакс. Ты ведь знаешь, почему я отказывалась на прошлой неделе делить с тобой ложе. И все же вчера вечером ты заставил меня это сделать. Вот я по своей наивности и посмела предположить, что коль скоро ты со мной спишь, то ты смилостивился и позволил мне пользоваться большей свободой.

— Что ж, ты права, — ответил Ройс резко. — Это были действительно глупые предположения. Я ведь сказал, почему не снимаю с тебя цепей. Однако я изложил тебе и возможные варианты.

Теперь, когда Кристен услышала подтверждение того, о чем она и сама уже давно догадывалась, она не могла больше сохранять спокойствие.

— Мне плевать на твои варианты. Пусть мне и дальше придется носить эти чертовы цепи, сакс, но я не хочу тебя видеть. Я не могу выносить одновременно и твои нежности, и твои унижения.

Ройс медленно сделал шаг по направлению к ней. Кристен на всякий случай поднялась. Но он остановился в нескольких шагах от нее.

— Я считал тебя сильнее, девочка моя.

Кристен чуть не задохнулась, услышав это оскорбление.

— Я не очень избалована, сакс. Мой отец в молодости был захвачен в плен и несколько лет провел в заточении. Моя мать тоже познала рабство. Я такая, какой меня воспитали мои родители, и я не считала бы себя достойной их, если бы не смогла с честью выносить рабство. Я рассматриваю свой плен как наказание за то, что ослушалась родителей и последовала за своим братом. Я многое могу вынести, сакс. Однако есть предел тому, что я позволю с собой сделать, не оказывая сопротивления. Оставь меня с этой минуты в покое, и у тебя не будет со мной никаких проблем.

— Не могу, — ответил он коротко. — И ты сама, Кристен, не хочешь, чтобы я оставил тебя в покое.

— С чего это ты взял? Я и знать тебя больше не желаю.

То, что Ройсу пришлось услышать, не вызвало у него особого восторга, и это отразилось на его лице. Он плотно сжал губы, и в глазах его вспыхнул зеленый огонь.

— И ты смеешь утверждать это после нашей последней ночи?

— Да.

— Лгунья! Ты все еще хочешь меня, и я докажу тебе это. Кристен презрительно усмехнулась.

— Один из моих недостатков — это упрямство. Оно досталось мне в наследство от матери. Однажды, поссорившись с отцом, она отказалась разговаривать с ним и держала слово целый месяц, хотя они с отцом страстно любят друг друга. Может быть, я и хочу тебя, потому что я и в самом деле нахожу тебя весьма привлекательным и ничего не могу с этим поделать. Но это последнее признание, которое ты от меня услышишь. Я никогда не отдамся тебе по собственной воле. Заковав меня в цепи, ты дал мне тем самым понять, что я для тебя ничего не значу, что ты ко мне ничего не испытываешь. От мужчины, которому я отдамся, я требую гораздо большего, чем обычная страсть.

— Это значит, что ты по доброй воле отказываешься от того, чего мы оба так жаждем?

Кристен на секунду закрыла глаза. А какого ответа она, собственно ожидала? На нее нахлынула волна горького разочарования. Она вспомнила его слова, сказанные прошлой ночью: «Ты мне не безразлична, Кристен. Конечно же, ты мне нравишься, даже больше. Как ты можешь в этом сомневаться?» Ах, как она глупа и наивна! Никогда больше не услышать ей из его уст таких слов.

Кристен открыла глаза и увидела, что его губы все еще плотно сжаты, а на щеке пульсирует маленькая жилка. Рука, покоившаяся на бедре, сжалась в кулак. Темные брови сошлись у переносицы, а глаза превратились в узкие зеленые щели. Ага! Наконец-то ей удалось вывести его из себя. Ну и хорошо. Во всяком случае хоть что-то у них есть общее.

— Ну, отвечай же, Кристен!

— Да, я нас обоих лишаю этого удовольствия!

— Черт побери! У тебя ничего не выйдет! Ты сказала все, что хотела сказать. А теперь выслушай меня. Возьму я тебя или нет, зависит прежде всего от моего желания, а не от твоего. На какое-то время я предоставил тебе право принимать решение, и в этом заключалась моя ошибка. Но я умею извлекать уроки из своих ошибок. Предоставив выбор тебе, я добился лишь того, что ты вообразила, будто право выбирать принадлежит прежде всего тебе. Но это не так, Кристен. Ты моя рабыня, и я владею тобой безраздельно. Даже твоя жизнь зависит от меня.

Бездушность этих слов возмутила Кристен.

— Никогда! Слышишь? Пусть я принадлежу тебе и ты можешь убить меня, продать или овладеть мной силой, когда тебе заблагорассудится. Но так будет не всегда. Если меня похитят или я убегу, то уже не буду тебе больше принадлежать. Да даже и сейчас, что бы ты себе ни воображал, ты не можешь обладать мной. Твои слова — это пустой звук. Для того, чтобы я на самом деле принадлежала тебе, мне пришлось бы сначала полюбить тебя.

— Я не требую, чтобы ты меня любила, — резко сказал Ройс.

— Ну и прекрасно, — отпарировала она ему тем же. — Ты и не смог бы добиться моей любви. Ты говорил только что о свободе выбора. Возьмешь ты меня силой или нет — это зависит в первую очередь от тебя, это верно. Но захочу ли я тебя — это уже мое дело. А я тебя не хочу, сакс.

— Итак, ты готова оказать мне сопротивление?

— Да.

— Но ты уже могла убедиться в том, что это бессмысленно.

— Нет, я могла убедиться лишь в том, что тобой можно управлять, пустив в ход самую простую уловку.