Херувим (Том 1) - Полина Дашкова

Охранник поднял голову и проводил их внимательным взглядом.

— Всего доброго, — кивнула ему Юля. Он вежливо кивнул в ответ. Юля твердо пообещала себе, что ни за что не станет задавать вопросов о порванной фотографии.

В машине она включила музыку. В магнитофоне уже стояла кассета Вертинского. Анжела тут же стала подпевать, не разжимая губ. Мычала она весьма выразительно. Когда кончилась первая песня, она произнесла:

— Обожаю Вертинского! Он прикольный. Нервы успокаивает. Меня, знаете, до сих пор трясет.

— Почему?

— Да все из-за этого придурка.

— Ты о ком? — рассеянно спросила Юля.

— Не важно. А Генка получит по ушам, это точно. Спрашивается, какого хрена он мне эту сволочь приволок? Неужели нельзя было заранее просмотреть фотографии? Знает ведь, как у меня сейчас с нервами плохо!

Это было похоже на мысли вслух. Но такой монолог вполне можно было произнести и дома, в одиночестве. Юля поняла, что девочке нужен слушатель. Эмоциональное недержание — вещь неприятная. Юля чуть усилила звук.

Ваш лиловый аббатБудет искренне радИ отпустит грехи наугад,

— сладко грассировал волшебный тенор.

— Вот, вот, из этой песни мы хотели сделать клип, — заявила Анжела, — но не успели. Все из-за этой скотины. Знаете, есть такие подлые мужики, которые к тебе тупо клеятся, и, если их посылаешь, они начинают всем свистеть, что это ты клеилась, ты его прямо достала, на шею вешалась.

— Знаю, — напряженно улыбнулась Юля и быстро, чуть фальшиво продолжила. — Это как в анекдоте про Васю и Брижит Бардо.

— Расскажите.

— Да ну, он старый, с бородой.

— Все равно расскажите.

— Ладно. Слушай, но если будет смешно, не смейся. Тебе нельзя. Впрочем, он не особенно смешной. Приезжает Брижит Бардо в Москву. Охрана еле отбивается от поклонников. Приемы, Кремль, Большой театр, все — как положено. В последнюю ночь перед отлетом к ней в номер влезает маленький такой, всклокоченный мужчинка. Она хочет позвать охрану, но мужчинка падает на колени и говорит: «Умоляю, успокойтесь, я совершенно безопасный. Меня Вася зовут. Я обожаю вас, все ваши фильмы смотрел по двадцать раз. У меня к вам огромная просьба. Вы когда подниметесь на трап самолета, обернитесь к толпе, крикните: „Вася!“ И помашите, рукой. Больше мне ничего не нужно». На следующий день она улетает. В аэропорту толпа поклонников. В толпе Вася. Она поднимается на трап и делает как он просил. А он громко, на всю толпу кричит: «Отстань, дура! Надоела!»

— Я бы таких Вась душила собственными руками, — пробормотала Анжела.

— Что, поклонники замучили? — сочувственно улыбнулась Юля.

— При чем здесь поклонники? Их почти не осталось. Скоро вообще не будет. Просто один такой придурок очень сильно испортил мне жизнь. Очень сильно. Только зовут его не Вася, а Станислав Владимирович Герасимов. Вы видели, как я фотографию порвала?

— Видела, — кивнула Юля и подумала: «Интересно, продолжает ли нас сейчас слушать господин полковник и если да, то что он на это скажет?»

— Вот. Это он. Стас Герасимов, — с ненавистью прогудела Анжела, — его поганая рожа. Ненавижу. Как он ко мне клеился, это надо было видеть! Я сначала отнеслась к нему вполне спокойно. Он внешне вроде бы нормальный. Но потом поняла: придурок. Полнейшее дерьмо. Ну и послала его подальше. А он, мало того что пошел всем свистеть, будто это я липла к нему как банный лист. Он еще распустил слух, что я на колеса подсела и пыталась его подсадить, так сильно хотела его, секс-гиганта, затащить в койку.

— Мерзавец, — согласилась Юля, — и что, нашлись дураки, которые ему поверили?

— А то как же! — Она завелась всерьез, но не могла кричать, у нее получался утробный рык. — Он умеет очень убедительно врать. Ненавижу!

— У тебя были из-за его вранья неприятности?

— Неприятности? Ну да, мне немножко личико попортили. Только лишь.

— Прости, не поняла.

— Все из-за него, понимаете? Вот это все, — она ткнула пальцем в повязку на лице, — из-за Стаса Герасимова! Только из-за него!

Юля резко затормозила. Они ехали по темному узкому переулку, и проезжую часть не спеша переходила собака.

Анжела вскрикнула, нечаянно раскрыла рот и тут же застонала:

— Ой, мамочки, как больно!

— Господи, ну что такое? — Юля медленно развернулась к обочине. — Где больно?

Сзади завизжали тормоза, вспыхнули фары.

Юля вдруг поняла, что все это время за ними следовала скромная аккуратная иномарка темно-синего цвета с антенной и запоминающимся номером- 123.

«Что же в этом странного? Мальчик с вахты сообщил, что мы вышли из клиники вместе, и за моей машиной пустили „хвост“, как в шпионском кино. Что же странного, наоборот, хорошо. Если Анжела дружит с террористом, если это он избил ее, а потом взялся оплачивать лечение и звонил мне ночью, то я сейчас везу маленькую бедненькую бомбочку замедленного действия».

— Посмотрите, что там у меня? Ужасно болит, — стонала «бомбочка» и сверкала в полумраке зелеными, полными слез глазами.

— Чтобы посмотреть я должна снять повязку.

— Ну так снимайте же скорее!

— Я не могу сделать это в машине. Во-первых, у меня руки грязные, во-вторых, здесь плохой свет, я ничего не увижу. Придется ехать назад, в больницу.

— Может, мы просто доедем до моего дома, вы подниметесь и посмотрите? — гулко промычала Анжела.

— Нет. В больницу прядется вернуться. И, вероятно, ты останешься там еще на два дня.

— Но почему?

— Потому что ты не можешь соблюдать послеоперационный режим без посторонней помощи. Тебе нельзя разговаривать, нельзя открывать рот. Питаться ты можешь только жидкой пищей через трубочку. А если у тебя там шов разойдется? Имплантат сместится? Мало ли? Нет, Анжела, видно, не судьба тебе сегодня попасть домой.

Темно-синяя иномарка 123 стояла позади и ждала с погашенными фарами.

— Да? Вы так думаете? — В голосе ее прозвучало странное облегчение. — Наверное, это к лучшему. Мне надо позвонить, — она принялась рыться в своем рюкзачке, нашла свой крошечный телефон, включила и стала набирать номер. Она так нервничала, что пару раз сбилась.

Юля тронулась вперед. В переулке было одностороннее движение, пришлось сделать небольшой крюк. Анжела действительно была «бомбочкой», от нее исходили волны тяжелой нервозности. Юля не в первый раз обратила внимание, что стоило оказаться с ней рядом вне стен клиники, и тут же воздух наполнялся какой-то вибрирующей суетой, бестолковой и опасной.

Иномарка 123 следовала за ними почти открыто, и Юля поймала себя на том, что необычайно рада этому соседству.

— Да, это я. Все отменяется. Я еду назад в больницу. Ну да, так получилось. Ты что, совсем сдурел, блин? Не знаю. Мне нельзя долго разговаривать, мне это вредно. В общем, я тебя предупредила, — она отключила и убрала телефон.

Оставшуюся часть пути до клиники ехали молча. Анжела откинулась на подголовник и, кажется, задремала. Юля, сама того не желая, произносила совершенно дурацкий внутренний монолог и еле сдерживалась, чтобы не сказать ничего этого вслух:

«Значит, все произошло из-за человека, которого зовут Стас Герасимов. Он пытался за тобой ухаживать, ты не ответила взаимностью и он, чтобы утешить свое уязвленное самолюбие, распустил слух, будто все было наоборот. У тебя есть некий таинственный друг. Нежный мальчик, который подарил тебе огромные изумруды, а еще раньше вложил большие деньги в то, что на вашем языке называется раскруткой. Он богат, щедр, но кроме того, что он чеченский террорист, у него есть еще один маленький недостаток. Он ревнив до безумия. Когда до него дошли клеветнические слухи, он впал в ярость и страшно избил тебя, а твою маленькую собачку, которая при этом невыносимо визжала, он просто убил. Позже он пожалел об этом, взялся оплатить твое лечение. В итоге вы почти помирились. Ты не хочешь выдавать его милиции и выдумала историю о ночных хулиганах. Только что ты звонила ему. Вы собирались встретиться у тебя дома и никто не должен был об этом знать. Когда я подвозила тебя в первый раз, ты тоже беседовала с ним, а вовсе не с Геной. И звонил мне ночью тоже он, у него есть дурная привычка контролировать любую область жизни, в которую он вкладывает свои деньги. Иными словами, я нахожусь под контролем чеченского террориста?»

Юля так увлеклась, что чуть не въехала в фонарный столб на повороте. Иномарка 123 погудела с легким упреком. Анжела спокойно спала и даже стала тихонько посапывать. Она выпустила пары, скинула порцию негативных эмоций и успокоилась. Действительно «анфант терибль».

«Что дальше? — думала Юля, выруливая на стоянку перед клиникой. Террорист узнал правду и охотится за подлым клеветником? А тот, не дурак, обратился за помощью к ФСБ, и теперь ему из подручного материала изготовили двойника? Кто же он такой, этот Стас Герасимов? Чем он заслужил столь трогательную заботу полковника Райского? Или дело в деньгах? Он оплатил свою безопасность столь щедро, что его решили охранять по полной программе? Но как бы ни был он богат и ценен, он все-таки не Иосиф Сталин, не Адольф Гитлер, не Саддам Хусейн. Райскому нужен чеченец, вот в чем дело. А Герасимов, судя по всему, человек слабый, ненадежный, непредсказуемый. Он не может стать достойной наживкой. Райский решил использовать Сергея. Он военный. Возможно, воевал в Чечне, знаком с террористом и имеет с ним свои личные счеты. Но почему такая секретность? Почему нельзя было предупредить Сергея заранее? И почему так сложно взять чеченца, если Анжела говорит с ним по телефону, набирает номер, собирается встретиться у себя дома?»