Афера - Стивен Фрей

Ощутив присутствие Алексис, Фэлкон оторвался от завтрака. Она стояла перед ним совершенно нагая. Судя по всему, дома одежда не нужна Алексис, а нагота ничуть не смущает ее. «Наверное, это вообще свойственно манекенщицам, — подумал Фэлкон, — им одинаково комфортно и в одежде, и без нее. В любой ситуации».

— Доброе утро, Фэлкон! — В голосе Алексис не было ни приветливости, ни отчужденности. — Она подошла к нему, чмокнула в небритую щеку и протиснулась к холодильнику.

Наклонившись, Алексис вынула оттуда бекон и яйца. Конечно, она немало для него сделала в эти последние дни. По крайней мере, не донимала капризами, не мешала работать, явно понимая важность того, что делает Фэлкон. Более того, раз или два даже приготовила ужин, хотя вообще стряпню ненавидит и больше, чем на приготовление завтрака, ее не хватает.

Алексис положила продукты на кухонный стол и, гремя кастрюлями и банками, начала искать все необходимое для готовки.

— Присоединишься? — Она обернулась к Фэлкону.

Он покачал головой и улыбнулся.

— Что смешного? — Алексис включила плиту.

— Да вот, подумал, что, может, тебе стоило бы затеять гастрономическое шоу на каком-нибудь из пятисот кабельных каналов, за которые мы отваливаем такие деньги. Имела бы колоссальный успех. Для начала, разумеется, надо придумать костюм. На мой взгляд, подошел бы прозрачный фартук, что-нибудь вроде «И какая же пышечка эта кухарка, так бы и проглотил». Деньги дождем польются. И мне не придется думать о продолжении банковской карьеры.

— А как назвать шоу? — Алексис со смехом бросила на сковородку огромный кусок сливочного масла.

— Как насчет «Сластены Годивы»?

— А что, мне нравится. Агентом моим будешь? — Алексис швырнула на сковородку бекон, даже не потрудившись разделить его на ломтики.

Фэлкона всегда удивляло, что она так много ест, но не прибавляет ни фунта. И кожа ничуть не портится. У других его знакомых манекенщиц комплексы развивались из-за необходимости соблюдать диету. Алексис не из таких.

— Слушай, раздели ломтики, тогда они зажарятся равномерно.

— Наплевать мне на равномерность, мистер аккуратист. — В голосе Алексис послышалось раздражение. — Не все такие помешанные на аккуратности, как ты. Это же надо, все костюмы у тебя в шкафу висят на своих вешалках и на своем определенном месте. То же самое — туфли, рубашки, носки, галстуки.

— Но и не всем и неряхами быть, — парировал Фэлкон. — Буду весьма признателен, если после завтрака приберешься хоть немного в холодильнике. Кстати, там есть авокадо более древнее, чем английская королева.

Не взглянув на Фэлкона, Алексис бросила на кухонный стол прихватку для сковороды. Он вышел из кухни. Спорить не хотелось. Фэлкон сказал все, и с него довольно.

Держа в руках тарелку с хлопьями, он прошел к письменному столу и бегло оглядел его. «Ни пылинки, — с гордостью подумал Фэлкон. — А ведь на дворе лето. Организованность. Вот ключ к успеху. Организованность и множество самых разных вещей. В том числе и удача».

Фэлкон поставил тарелку на стол и пробежал глазами первую полосу утреннего выпуска «Нью-Йорк таймс». Отодвигая стул, чтобы усесться поудобнее, он застыл на месте. Заголовок, набранный крупным шрифтом, гласил:

«ДИРЕКТОР ФЕДЕРАЛЬНОЙ РЕЗЕРВНОЙ СИСТЕМЫ УТОНУЛ ВО ВРЕМЯ РЫБНОЙ ЛОВЛИ В МОНТАНЕ».

У Фэлкона перехватило дыхание, слова расплылись у него перед глазами, по спине побежали мурашки. Фэлкон всегда считал Филипелли единственным серьезным препятствием на пути приобретения «Пенн-мар». Этот человек вполне мог угрозами заставить банки, уже пообещавшие предоставить кредит, дать задний ход, и тогда «Винс и К°», а вместе с ним и Южный Национальный останутся на мели, своих денег на покупку акций у них не хватит. Директор — фигура влиятельная.

Фэлкону он всегда внушал опасение, чего он не утаивал от Чеймберса. Но тот всякий раз отмахивался. Его больше волновали возможные конкуренты — какая-нибудь крупная межнациональная химическая компания. Фэлкона неизменно поражало, отчего это Чеймберс столь легкомысленно относится к вполне реальной угрозе со стороны ФРС. Не исключено, что сейчас он близок к ответу.

Фэлкон вернулся к газетной полосе, и слова заголовка вновь поплыли у него перед глазами. Картер Филипелли мертв. Бред какой-то!

* * *

Бело-зеленый зонт имел дурацкий вид из-за своих размеров. Но зато он надежно защищал Фэлкона от проливного дождя. И пусть другие пешеходы, которым не так уютно под их обычными зонтами, уступают ему дорогу, отпуская по его адресу саркастические замечания.

Фэлкон миновал отель «Портленд». Он мог, как в прошлый раз, позвонить из вестибюля гостиницы, но был голоден. А в нескольких шагах отсюда — кафе, где подают превосходный завтрак: яйца, бекон, тосты и самый вкусный в городе жареный картофель. От голода у Фэлкона подводило живот. Кукурузных хлопьев оказалось мало.

Картер Филипелли мертв, утонул на рыбалке в Монтане буквально за несколько дней до объявления, связанного с будущим компании «Пенн-мар». Как удачно все сошлось. А может, это излишняя подозрительность, паранойя? И все же Фэлкону не хотелось звонить из квартиры. Запах пяти миллионов становился все острее. А ведь если Борман и Барксдейл узнают, что он пытается проследить, откуда взялись немецкие миллиарды, то запросто вышвырнут его. А то и кое-что похуже. И прощай ферма в Вермонте, финансовая независимость и все прочее.

Фэлкон тщательно проверил оба телефонных аппарата в квартире на предмет наличия «жучков», но ничего не нашел. Впрочем, возможно, просто не распознал, ведь он совершенно не разбирается в электронике, механике, инженерном деле и иных практических вещах такого рода. Это вообще проклятие большинства банкиров. Они знают слишком мало о слишком многом.

«Жучок» могли запустить и в процессор, и в монитор еще до того, как оборудование доставили к нему домой. Он готов держать пари, что подслушивающее устройство установлено в квартире. Его знают слишком мало и потому не доверяют, об этом прямо было сказано.

Немцы. О них Фэлкон, как и о переводах, пытался разнюхать побольше, однако без всякого успеха. Инвестиционная фирма «Вестфалия-норд», якобы филиал «Винс и К°», не значится ни в одном из справочников. Друзья Фэлкона, правда, и дальше пытаются копать в этом направлении, но, по их же словам, шансов на успех почти нет. Вернер Прауш — тоже загадочная фигура, человек без биографии. Фэлкон не видел его и ничего не слышал о нем с той встречи в пятницу в зале заседаний правления Южного Национального.

«Винс и К°», правда, обнаружилась, хотя тех приобретений, о которых говорил Чеймберс, за ней не значится. Три месяца назад компания купила за шесть миллионов крохотную фабрику по производству пластмасс. Вот и все. Не слишком впечатляющее достижение.

Фэлкон вошел в кафе. В ноздри ему ударил запах жареного бекона, и в животе заурчало. Он стряхнул с зонта капли дождя прямо на пол, что явно не понравилось мексиканцу за стойкой.

— Два яйца всмятку, бекон, тост и жареной картошки, — еще не доходя до стойки, бросил Фэлкон. Было уже почти десять утра, кафе пустовало, переводя дух между завтраком и ленчем, когда здесь не протолкнешься.

— Кофе? — Мексиканец говорил в нос. Выражение лица его было бесстрастным.

— Да.

Мексиканец повернулся и на ломаном английском велел принести что-то, совсем не похожее на то, что заказал Фэлкон. Впрочем, это не смутило его, так здесь всегда бывает, а подают то, что надо. Мужчина, стоявший у плиты, пробурчал что-то, бросил сигарету на кафельный пол, запустил ложку в старинный на вид, серебристого цвета горшок, подцепил огромный ломоть жира и начал размазывать его по сковороде. Фэлкон поспешно отвернулся. Не зря же говорят: если видишь, как готовят сосиски, никогда не станешь их есть.

Сделав заказ, Фэлкон направился к телефонной будке. Трубка была захватана жирными пальцами, и он вдруг пожалел, что не воспользовался телефоном в гостиничном вестибюле. Бросив в прорезь четвертак, Фэлкон набрал номер. В трубке послышались гудки.

— Отдел переводов, Эдди Мартинес.

— Привет, Эдди, это Эндрю Фэлкон.

— Доброе утро, мистер Фэлкон.

— Удалось обнаружить что-нибудь?

— Боюсь, что нет, а искал я очень тщательно.

— Вот черт! — Фэлкон огляделся, желая убедиться, что поблизости нет ничего подозрительного. — Ну что ж, ничего не поделаешь, но попробуйте еще раз, ладно?

— Разумеется, разумеется. А вы уже вернулись со своего семинара?

— Нет пока.

— Долгонько что-то.

— Это уж точно. Ладно, Эдди, очень прошу, не забывайте о моей просьбе. Это действительно важно.

— Хорошо.

Мартинес первым повесил трубку. Фэлкон ему нравился. Мало кто из занимающих такое положение, как этот человек, все эти банковские белые воротнички, столь уважительно обращаются с ним. Однако, похоже, происходит нечто такое, от чего ему лучше бы держаться подальше. У него жена, дети, о них нужно заботиться. Быть может, пришла пора потолковать обо всем этом с начальством.