Вспышка нежности - Маргарет Уэй

— Ты с ней расплатишься сполна? — содрогнулся Джефф.

— И не подумаю! — отрезал Бретт. — Есть достаточно строгое наказание для шантажистов в этой стране. Я просто познакомлю леди с ним… лично.

На красивом лице Джеффа отразилась целая гамма чувств, и в глазах впервые блеснула надежда.

— Ты собираешься запугать ее? Я никогда бы не осмелился сам сделать это. Ты не знаешь ее! Она ужасно порочна!

— Если она не глупа, у нас есть шанс. А я не думаю, что она дура, — сурово заметил Бретт.

Дана положила руку на затылок.

— У меня разболелась голова, — жалобно сказала она.

Вместо ответа, Бретт помог ей подняться с кресла.

— Пойдемте, я отведу вас в комнату, дитя.

Джефф встал, наблюдая, как они уходят.

— Я сожалею, Дана, я правда сожалею. Пожалуйста, поверьте мне, я говорю искренне.

— Я верю вам, Джефф, — тихо ответила она. — В любом случае я думаю, что вы уже достаточно наказаны за это.

Бретт сначала поддерживал девушку под локоть, затем, обеспокоенный ее состоянием, легко и высоко поднял на руки и властно сказал через плечо Джеффу:

— Останься здесь. У нас с тобой есть, что обсудить, чтобы закрыть тему.

Джефф опять сел в ожидании своего кузена. В первый раз за долгие годы он чувствовал на душе облегчение. Бретт внушает доверие, излучает уверенность, силу, волю и даже некоторую жестокость. Совсем как старик Тод. Так размышлял Джефф и, к своему удивлению, обнаружил, что улыбается…

Наверху в комнате Бретт положил Дану на кровать.

— Думаете, вы сможете сами раздеться? — невозмутимо спросил он.

Девушка в изумлении уставилась на него.

— Вы же не намерены помочь мне? — выдавила она, чувствуя, как кровь пульсирует в висках.

— А вы думаете, я не смогу?

Прошла целая минута, прежде чем она смогла ответить:

— Я даже не отваживаюсь думать об этом.

Он спокойно посмотрел на нее:

— А вы попробуйте, моя голубка. Вы, сдается мне, готовы потерять сознание в любую минуту.

Дана спустила с кровати длинные загорелые ноги.

— Уверяю вас, у меня не будет с раздеванием ни малейшего затруднения.

Бретт засмеялся и похлопал ее рукой по щеке.

— Отлично, тогда приступайте. Очевидно одно, моя милая, — вы никогда не станете пьяницей.

— А вы никогда не станете джентльменом! — огрызнулась она в ответ, приведенная в ярость его словами.

— А вот это весьма вероятно, — буркнул он и пошел к двери.

Дана обнаружила, что дрожит. Бретт тоже заметил это.

— Немедленно в кровать, дитя. Хотя в такой позе, полулежа, вы выглядите довольно соблазнительно.

— Бретт! — тихо сказала она. — Мне кажется, я вас ненавижу!

— Приятных снов, мой ангел! — успокаивающе произнес он полным сочувствия голосом и закрыл за собой дверь.

Дана поняла, что больше не может сохранять безразличие. Бретт лишил ее силы духа. Она шлепнулась на кровать, повернулась лицом к подушке и начала бить ее кулаками, представляя, что это Бретт.

Глава 13

Перед Дерби — ежегодными скачками в Мельбурне — Принц Гонтлитт был главной темой для разговоров в ипподромных кругах. С блеском выиграв несколько предыдущих соревнований, он считался основным претендентом на Кубок.

Усмирение буйного жеребца было великой заслугой Слоана Грегори. Дни, недели, месяцы постоянных тренировок и неусыпного внимания вылились в необычное спокойствие, поражающую воображение взрывную скорость, что делало эту лошадь гвоздем программы для всех завсегдатаев ипподромов.

Принц Гонтлитт забыл о прежних проказах и стал совершенно предсказуемым в своем поведении, демонстрируя теперь уравновешенность характера. Управляя жеребцом согласно инструкциям Слоана Грегори, Манни Бокселл давал ему свободу действий во время скачки, и Принц делал все точно и правильно. Мощные удары его задних ног выносили его легко и далеко вперед, а огромный объем легких позволял выдерживать заданный темп, когда соперники были уже изнурены, и приходить к финишу с большим запасом сил в резерве, демонстрируя характерный мощный финальный рывок.

В день первого забега Дана встала рано, чтобы сопроводить отца и Бретта на круг понаблюдать за утренней тренировкой Принца. День обещал быть прекрасным, теплым и солнечным, что было важно, поскольку Принц не питал любви к сырости.

Манни пустил его шагом, потом галопом метров двести, прежде чем начать бег. Между этим юношей и лошадью возникла крепкая дружба, которая сразу бросалась в глаза. Манни наклонился к шее своего скакуна, ласково что-то шепча ему на ухо и поглаживая лоснящуюся шкуру цвета черного дерева, которую он так усердно и любовно чистил скребками, доводя до совершенства, от высокой головы до аккуратных копыт с легкими подковами. Эти двое, казалось, имели особую связь друг с другом, такую явную, что Слоан дал указание, чтобы никому, кроме Манни, не доверяли присматривать за жеребцом в его отсутствие.

Дана видела, как Бретт и ее отец внимательно наблюдали за конем, удовлетворенные его достижениями. Принц в это время направился в их сторону своим прославленным грациозным шагом.

— Должен сказать, мы имеем шанс на этот раз добиться своего, — заметил Слоан с прежней уверенностью.

Бретт улыбнулся:

— Фьючер тоже хорош и может быть опасным соперником.

Слоан решительно покачал головой, не соглашаясь с этим:

— Это только подзадорит Принца. К тому же, я думаю, Фьючеру нужно еще долго тренироваться, прежде чем он станет проблемой для нашего парня. Я не боюсь сказать тебе, Бретт, что уверен в успехе.

Бретт бросил взгляд на Дану и подмигнул ей. Она засмеялась. Все происходящее казалось ей сейчас пределом мечтаний. Она давно уже не видела отца таким целеустремленным и уверенным. Было очевидно, что они с Бреттом полностью сходятся во взглядах и относятся друг к другу с симпатией и большим уважением.

Манни подъехал к ним с улыбкой на загорелом юном лице. А то, что случилось потом, показалось Дане самым страшным ночным кошмаром. Как только Бретт поднял руку, чтобы взять жеребца под уздцы и отвести в стойло, прогремел выстрел. Он прозвучал почти рядом, из-за густой кромки деревьев, окружавших выводной круг.

Принц взвился на дыбы и затем скакнул вперед, испугавшись шума. Тщедушное тельце Манни описало дугу, ударилось о землю, перекатилось и осталось лежать неподвижно. Жеребец, и так легковозбудимый, вновь встал на дыбы. Его передние копыта молотили воздух, глаза бешено вращались. Вид этой грубой неудержимой мощи вызвал конвульсивную дрожь во всем теле Даны.

Бретт находился всего в нескольких дюймах от копыт, но тем не менее продолжал удерживать поводья. Ее отец бежал, пригнув голову и припадая к земле, в сторону высоких сосен. Над кругом воцарилась тишина, и солнце беспристрастно взирало на эту ужасную картину. Бретту каким-то образом удалось успокоить животное и уберечься от смертоносных копыт. Он говорил и говорил с ним, не останавливаясь, тихо, спокойно, ласково и убедительно. Уверенность исходила от него. Ему удалось завести жеребца в ограду, теперь Принц уже не мог пуститься галопом, но продолжал подниматься на дыбы. Манни все еще неподвижно лежал по другую сторону ограды, уткнувшись лицом в траву. Дана, совершенно онемевшая от страха, с ужасом наблюдала за Бреттом. Ее ноги дрожали от слабости. «О, пожалуйста, Боже! — молилась она горячо. — Пусть только его запрут на засов!» Какое дело ей до жеребца, когда Бретт в такой опасности? Почему он так стремится удержать эту лошадь? Утреннее солнце, видимо, напекло ей голову, вызвав резкий прилив крови к вискам. Она почувствовала, что покачнулась, и с усилием восстановила равновесие. Справа появился отец и остановился, почти парализованный увиденным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});