Дамы-козыри - Екатерина Романова

— Да? Лишите? А кто вашу муру продавать будет, пока вы с простаков бабки сшибаете? Или вы боитесь моих вопросов, господин полицай-президент?

Шутки прекратились. Женьку мгновенно выкинули за дверь.

На сцене появились несколько человек, среди которых Ольга узнала и Диму Вологду. Он внимательно осматривал зал. Увидев Ольгу, Дима оживился и перебросился с ведущим парой слов. Ведущий посмотрел на Ольгу и черкнул в блокноте.

Через пять минут Ольга выиграла одну из коробок в пирамиде. Ее попросили подняться на сцену. Зал дружно охнул, узрев Ольгу в полный рост при хорошем освещении. Ей вручили коробку и долго поздравляли.

В коробке находилась видеокассета с рассказами о преуспевших в жизни потребителей и «распределителей» «Хэппи-тоника», банка с самим «продуктом» и красочный каталог. Значительное место в нем занимали виньетки, рамочки, фотографии и рисунки. Текст предельно краток. Дважды пересказывалась биография Марты Ханс и содержались правила поведения «распределителей».

С непривычки Ольга устала и валилась с ног. Много людей! Обилие впечатлений!

Ее хватали за руки, целовали и поздравляли совершенно незнакомые ей люди. Это ли не счастье?

…Женька понуро сидел на скамейке у выхода из института. Завидев Ольгу, он с виноватым видом приблизился к ней.

— Извини, сорвался. Водка теплая… — Он прерывисто вздохнул.

— Теперь тебя выгонят? — Ольга могла только посочувствовать.

— Что ты! — Женька широко улыбнулся. — А кто будет продавать? Кто?

Он помолчал, прежде чем выпросить у Ольги еще немного денег. Но и дополнительный кредит не прибавил ему хорошего настроения. Прощаясь с Ольгой, Женька с грустью заметил:

— Я упустил свое время. Я должен был родиться в девятнадцатом веке, на левом берегу реки Колорадо, носить штаны с бахромой и продавать индейцам огненную воду и библии. По крайней мере, все честно и без обмана.

АФРОДИТА, ВЫХОДЯЩАЯ ИЗ МОРЯ «ХЭППИ-ТОНИКА»

Эмма убежала в школу, проклиная не вовремя оборвавшийся ремень сумки и прижимая к груди стопку учебников и тетрадей. Мама топталась у окна. Она хотела убедиться, что бедовой дочери не втемяшится в голову мысль внезапно возвратиться домой.

Дочь не подвела. Внизу, во дворе она раздала учебники дежурному взводу байкеров, которые неторопливо затолкали потрепанные книжки за отвороты черных косух. Пожужжав молниями, покинули двор на шумных мотоциклах.

Ольга автоматически отметила про себя, что ребята просто обязаны «сальнички у агрегатов смазать», а то и до беды на дороге недалеко. Она прислонилась плечом к оконной раме, завязывая и распуская узел на ремешке махрового халатика. Ольга смотрела вслед мотоциклам и думала о Сергее, «Харлее»… Все так неожиданно…

Она нахмурилась, поймав себя на глупой мысли. Идиотская фраза! «Все так неожиданно». Ей что, тринадцать лет?

Ольга решительно захлопнула окно. Ее ждал каталог «Фербагайла». А вечером первое занятие для «распределителей». Кроме того, Дима Вологда многозначительно намекнул, что желает обсудить с ней «серьезное». Подводить нового начальника Ольга не хотела. Да и Дима не проявлял к ней личного интереса, что также настраивало на рабочий лад и гарантировало серьезность предприятия.

Каталог внушал уважение размерами, обилием цветных иллюстраций и блестящей мелованной бумагой. Название било по глазам точно и сильно:

Великая миссия «Фербагайла» — Россия

Ольга с трепетом перевернула толстую страницу обложки.

По стилю и содержанию отчеты о работе наиболее удачливых «распределителей» напрашивались на сравнение с деяниями святых апостолов. Но апостолы в сравнении проигрывали. Килограммы страниц их надоедливых морализмов перевешивала одна фотография супружеской четы «распределителей», развалившихся на зеленой лужайке, примыкавшей к трехэтажному белому дому. Подпись гласила: «Лора и Эдик у своего домика. Они счастливы. Они сделали счастливыми тысячи людей».

Ольга вздохнула.

С каждой страницы каталога осчастливленные «Хэппи-тоником» личности агрессивно демонстрировали отличное здоровье. Демонстрация здоровья порой принимала обескураживающие формы. Одни втягивали животы и щеки, желая подчеркнуть стройность фигуры, что делало их похожими на плохо надутые баскетбольные мячи. Другие облокотились на подержанные автомобили, не замечая съехавшие на туфли носки и выглядывающий сбоку переполненный мусоросборник. Некто прислал фотографию из военного билета времен своей молодости и тоскливо смотрел в объектив глазами дезертира.

Большинство истово воздевали руки небу. По небу плыли ватные облака. Под снимками шел текст, в котором преобладали прилагательные самого восторженного порядка: «полезный, целебный, питательный…» Больше ничего интересного. Разговор о «продукте» оказался непродуктивным.

Ольга недоуменно пожала плечами и со злостью захлопнула каталог. За кого они принимают своих покупателей? За безмозглых болванов? И есть ли они вообще, эти покупатели?

Дима Вологда улыбался широко и честно:

— Милая Ольга! Вы великолепны! Какой фурор вы произвели вчера на собрании. Сегодня ко мне валом валят кандидаты в «распределители»! Я успел принять уже десять человек. И все говорят исключительно о вас!

— Значит, и для меня работа есть? — Радость Ольги не поддавалась описанию.

У Димы появился странный блеск в глазах.

— У меня есть для вас особое задание. Оно принесет вам кучу денег. Вы хотите кучу денег? Я заработал кучу денег! Теперь вам помогу заработать кучу денег! Значит, вы точно хотите зара…

Ольга начала привыкать к болезни речи, поразившей окружение «Фербагайла», но сегодня не выдержала:

— Вы обещали работу и оклад.

Дима досадливо махнул рукой, блеснув толстым золотым перстнем.

— Мелочь! — Но тут же поправился: — То есть не мелочь, конечно… Я вам предлагаю гораздо больше. Но предварительно вы должны прослушать наш семинар для «распределителей». Будет интересно!

Было интересно.

Вожди «Фербагайла» определили местом семинара уже известный Ольге Дом культуры казаков. Ольга не без труда нашла плохо покрашенную дверь за сценой ДК, где находился импровизированный лекционный зал.

На стене большой комнаты висела школьная доска с расчерченными нотными полосками. Но здесь давно никто не занимался музыкой. Детям надоел кружок своим бетховенским занудством, и напоследок они попытались сломать пианино. Пианино мужественно отбило атаки подростков, потеряв в схватке несколько клавиш. Сейчас оно устало привалилось к стене и беззубо улыбалось полуоткрытой крышкой.

Места за столами заняли три десятка кандидатов в «распределители». Готовясь к посвящению, они молчали, украдкой поглядывали по сторонам. Каждую минуту кто-то из присутствующих лез во внутренний карман и на ощупь пересчитывал собранные на всякий случай по соседям деньги.

Между доской и пианино поблескивал экран телевизора. Сейчас он был черен и молчалив.

Ольга устроилась у окна, извлекла чистую тетрадь и новую ручку. Разложив на столе свою маленькую канцелярию, она присоединилась к всеобщему ожиданию.

Распахнулась дверь, жалобно вскрикнув под мощным ударом. В комнату ворвалась большая дама загадочного возраста. Она встала перед оцепеневшими соискателями счастья во весь свой гигантский рост, наполовину закрыв классную доску. Ее выпуклые глаза, размером со сливу, метали молнии. Женщина уперлась руками в то место, где раньше находилась талия, и выставила локти в сторону.

Она стояла, раскачиваясь на каблуках размером с кабачок, и презрительно разглядывала сжавшихся под ее взглядом людишек. Необъятная грудь колыхалась под алой накидкой (или блузкой?), которую мог использовать небольшой отряд скаутов в качестве палатки для ночлега. Черные брюки походили на корабельные орудия крупного калибра.

Те немногие скульпторы, которые продолжают работать в упадочной соцреалистической манере, обожают таких натурщиц. Они платят им большие деньги, изображая обнаженными и с большим снопом спелой пшеницы под мышкой.

— Гимн! — внезапно выкрикнула «женщина со снопом». — Начнем нашу встречу с гимна. Включите гимн!

Лучик солнца проник сквозь шторы и упал на золотой зуб дамы. Зуб, размером с пулю для «Калашникова», сверкнул. Искатели счастья вздрогнули как один. Во всей сцене прорезалось нечто дьявольское. Никто не осмелился встать с места.

— Я вам покажу, как это делается! — развернувшись на месте, двусмысленно заявила дама.

Она подбежала к телевизору и ткнула пальцем в кнопку, едва не повредив хрупкую японскую технику.

На ожившем экране заметалась полуголая рыжая девка, покрытая татуировками в самых неожиданных местах. Она проделывала неприличные манипуляции с микрофоном, умудряясь одновременно петь и пританцовывать. Из динамиков полились знакомые звуки. Ольга и не заметила, как автоматически вскочила и начала хлопать в ладоши, слегка подпрыгивая на месте. Поймав себя на этом, она смущенно оглянулась.