Колония строгого режима - Афет Сариев

Мраморный круглый пол храма оттенком камня образовывал концентрические окружности, от входа до центра зала. И последняя самая малая окружность оказывалась как раз под окном на потолке. Она сама дополнительно выделялась от остальных перилами по своей окружности, огораживающими массивную каменную чашу. В чаше сверкала серебристая жидкость, которая отражала свет лампад, расставленных по краю чаши.

Виктор видел в чаше ртуть.

— Что это значит? — спросил он у Марии. А Мария спросила у служки, торчащий возле них.

Мария перевела, что они говорят это вытяжка из каменной крови красного дракона Буд.

Виктор давно сообразил, что тут добывают киноварь, но почему же тогда купцы и этот минерал не привезли?

К ним приблизился главный храмовник. На его колпаке было самое большое изображение морды дракона. Видать, подчеркивал высший ранг.

Пришлось Виктору до конца играть роль избранного и попросить священника растолковать его предназначение в этом мире.

Как ни удивительно, но священник сначала долго, пристально глядел на него, потом почапал к чаше и там проторчал достаточно, чтобы окончательно отравиться парами ртути, затем вернулся к Виктору и глухим голосом произнес тираду. По окончанию ее свалился у его ног в бессознании. Точно отравился, решил Виктор.

Его куда-то оттащили, а Виктор спросил у Марии:

— Что он там сказал?

— Как я поняла, он пророчил. Сказал, ты явился из мира духов. Буд это знает и следит за тобой.

Виктор был поражен таким странным совпадением. Ай да храмовник! Так кого хочешь в веру обратишь!

В любом случае, видать, умеют держать марку среди населения. Вот бы сюда Василия Иваныча на собеседование направить.

Потом, через Марию спросил Паланита:

— Почему красные камни, что вы называете твердой кровью дракона, ты нам не приносил?

— Он говорит, что этот рудник принадлежит храму. Только они им распоряжаются. Больше никто не может, — перевела Мария.

Виктор понимающе кивнул и пошел в ту сторону, куда понесли тело главного храмовника.

Он нашел их за ширмой в дальнем конце зала. Его поили густой темной жидкостью. Неужели это тоже считается священным выделением Буд?

Старик на глазах ожил. Медленно встал, растолкал от себя руки помощников, и лебезящим голоском обратился к Виктору. А Мария перевела:

— Он сказал, что Буд желает, чтобы люди из мира духов отомстили за пролитую кровь драконов.

— Кому? — невольно поинтересовался Виктор, хотя прекрасно понимал мифичность содержания слов храмовника.

— Карябан! — завопил вдруг старик истерично.

Перевода не потребовалось. Хочет чужими руками избавить Гордану от заклятых врагов. Ну что же, можно и пообещать, взамен потребовав камни драконьей крови.

— Передай, Мария, что мы уничтожим весь их род. Только пусть пошлет нам десять телег каменной крови драконов с купцами. Мы сделаем, как и они на площади, огромную статую красного дракона.

Перевод взволновал старика со странным результатом. У него заплыли пеленой глаза, изо рта пошла пена и, если бы его не поддержали, точно рухнул бы снова.

Он опять стал издавать нечленораздельные возгласы, но Паланит, вроде разобрал, и через Марию обрадовал Виктора: завтра из запасов будут загружены десять телег для отправки.

Виктор дружески похлопал старца по тщедушным плечам, а своим сказал, что тут ему больше не на что смотреть, можно и возвращаться.

***

Наутро следующего дня в дверь постучала встревоженная Мария.

— Ты просил передать тебе, если появятся торговцы рабами? Так, они уже здесь. На площади строят помост.

— Спасибо, что сказала. Мария, срочно приведи сюда наших купцов, пока я одеваюсь.

Мария пустилась бегом в соседние дома, а Виктор с волнением надевал свой костюм.

Когда он вышел, там уже была Мария и оба купца. Они, очевидно, не понимали, с чего это Виктор заинтересовался торговлей живым товаром, если у них не бывает рабов, но не спешили его об этом спрашивать. Ждали, что он скажет. Он тоже ничего не говорил. Молча, повел их к, пока пустующему помосту. Встали в первых рядах. За ними постепенно собирался народ.

Виктор оглядел их; в основном лоснящиеся жирком и в роскошных одеяниях. Среди них попадались похожие на мастеровых, одетые похуже. В самых дальних рядах — обычная публика. Сразу видать, собрались не покупать, а зрителями на представление.

Так они простояли еще с полчаса, прежде чем прозвучал барабанный бой зазывал.

Из-за ворот повели на большой помост закованных в цепь вереницу рабов.

«О, боже мой! — возмутился Виктор. — Да тут только детей десятки!».

Вереница была очень длинной. Все не помещались на помост. Поэтому часть сразу отковал местный кузнец и их оставили на подмостках. Остальных взгромоздили наверх в ожидании торговцев.

Ими оказались четыре типа с бандитскими рожами. У одного она была точно бандитская из-за перевязи на глазу. Как раз он и выступил вперед, как конферансье кривляясь и раскланиваясь публике. Только аплодисментов не хватало для полной ассоциации.

Фарс начинался.

Виктору не хотелось упускать никого из представленного «товара», поэтому, он грубо оттолкнув впередистоящих вскочил на край помоста и рявкнул на одноглазого:

— Сколько стоит весь твой «товар»?

Тот от неожиданности сделал шаг назад и недоумевающе уставился на прыткого покупателя.

— Мария, переведи этому хмырю, — попросил он.

— Он говорит, — грустным голосом заявила Мария, — что его товар самый лучший в округе. И за все шестьдесят два человека со скидкой он возьмет тридцать золотых.

— Передай, договорились. Пусть раскуют всех.

Мария радостно перевела ошарашенному продавцу. Тут же кузнец принялся за работу с расковки внизу оставшихся.

— Паланит, заплати. Сколько листов оконного камня делает тридцать золотых?

Обалдевший Виктор услышал, что, оказывается, всего два листа. Более шестидесяти рабов за два листа стекла! Ну, купцы! Вот заработали на них!

Виктор, наконец, обрел возможность отвлечься от мерзких рож продавцов живым товаром и взглянуть на сам «купленный товар».

Тут были, по всему видать, жертвы из многих разных стран. Были похожие на европейцев из его мира. Были смуглые, как и руры. Мускулистые черные негры и невысокие коренастые, как из легенд о гномах. Ну а дети, это всегда дети, какие бы ни были их родители. Они сразу же бежали к матерям и отцам и крепко хватались за их лохмотья.

Расковка заняла много времени, потому что Виктор добродушно объяснил кузнецу, что убьет его на месте, если хоть одного поранит неверным движением.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});