Возвращение государя - Джон Толкиен

— Умрет, бедненький, вот ведь горе какое. Прежде, когда в Гондоре были короли, такого бы не случилось. В Книгах Премудрости-то сказано: «Руки короля — руки целителя». Так настоящего короля и узнавали.

— Ох, Йорет, люди надолго запомнят твои слова! — воскликнул стоявший рядом Гэндальф. — Они сулят надежду. Быть может, король уже здесь, в Гондоре. Ты ведь слышала, о чем толкуют на улицах.

— Мне не до того, — проворчала сиделка. — Мое дело печься о хворых, а не собирать досужие слухи.

Но Гэндальф уже поспешно вышел. Закат догорел, и на все еще дымившуюся местами равнину опустился серый, как зола, вечер.

Незадолго до этого Арагорн, Эйомер и Имрахил в окружении своих рыцарей и командиров приблизились к городу. У самых ворот Арагорн сказал:

— Смотрите, как полыхает заходящее солнце. Это знак того, что в нашем мире грядут великие перемены. Но город и вся страна долгие годы пребывали под властью наместников, и я не хочу входить незваным. Война не кончена, нельзя давать повод к раздорам. Я не стану предъявлять свои права до победы. Мой шатер будет стоять в поле, а коли правителю будет угодно меня увидеть, пусть пригласит.

— Но ты уже поднял королевское знамя и явил все знаки Дома Элендила, — возразил князь. — Неужто ты потерпишь, чтобы кто-то оспорил твои притязания?

— Нет, — ответил Арагорн. — Но, по-моему, время еще не пришло, и я не желаю ссориться с кем бы то ни было, кроме Врага и его прихвостней.

— Мудро, — согласился Имрахил. — Я Дэнетору родич и хорошо знаю его нрав. Он всегда отличался гордостью и упорством, а к старости, да со смертью сына стал еще более подозрительным и суровым. Но пристало ли тебе оставаться за воротами, как какому-нибудь нищему бродяге?

— Почему же нищему? — улыбнулся Арагорн. — А что до бродяги, так ведь я вождь Следопытов, непривычных к городам да каменным хоромам, — с этими словами он приказал свернуть знамя, а Звезду Северного Королевства снял со шлема и передал на хранение сыновьям Элронда.

Расставшись с ним, Имрахил и Эйомер вошли в город и сквозь запрудившую улицы возбужденную толпу поднялись к цитадели. Но сиденье наместника в Тронном зале оказалось пустым. Там, на установленном перед троном скорбном бело-зеленом ложе, покоился Тейоден. Двенадцать факелов горели вокруг, двенадцать воинов — по шесть от Рохана и Гондора — несли траурный караул. Поверх укрывавшего короля по грудь златотканого покрова лежал обнаженный меч, в ногах — щит. Свет факелов плясал на ниспадавших серебристыми волнами сединах, но лик короля был молодым и прекрасным. Казалось, он спит.

Имрахил и Эйомер замерли в печальном молчании. Потом князь спросил:

— Где наместник? И где Митрандир?

— Наместник Гондора в Палатах Исцеления, — ответил один из стражей.

Эйомер с недоумением осмотрелся по сторонам.

— Но где же Эйовин, моя сестра? Ей подобает покоиться рядом с королем, и с не меньшими почестями. Где ее положили?

— Когда Эйовин принесли в город, она была еще жива, — сказал Имрахил. — Разве ты этого не знал?

Окрыленный нечаянной надеждой, Эйомер повернулся и, не промолвив больше ни слова, вышел. Князь последовал за ним.

Когда они подошли к Палатам Исцеления, небо уже усыпали звезды. У входа им повстречался Гэндальф. Рядом с ним стоял какой-то человек в сером плаще с низко надвинутым капюшоном.

— Митрандир, — заговорил Имрахил. — Мы ищем правителя, и нам сказали, что он здесь. Разве он ранен? Как это могло случиться? И где доблестная Эйовин?

— Здесь, — ответил маг, — она еще жива, но смерть витает над нею. Здесь и Фарамир, раненный, как вы знаете, отравленным оружием. Правитель теперь он, ибо Дэнетор погиб в огне.

— Дорого же обошлась нам победа, — горестно вздохнул князь. — В один день и Гондор, и Рохан лишились своих властителей. Но рохирримы без вождя не остались, у них есть Эйомер. А кто будет править городом? Не пришло ли время послать за Арагорном?

— Он уже здесь, — молвил незнакомец в сером, выйдя в свет висевшего над дверьми фонаря.

То и вправду был Арагорн, без шлема, в скрывавшем кольчугу лориэнском плаще. Из всех знаков высокого достоинства он не расстался лишь с зеленым камнем, подарком Галадриэли.

— Я пришел по просьбе Гэндальфа, — пояснил он, — но вовсе не для того, чтобы принять правление. Для всех я остаюсь предводителем дунадэйнов Арнора. До выздоровления Фарамира обязанности наместника подобает исполнять его родичу, князю Дол-Амрота. Однако все мы, по моему разумению, должны действовать заодно, уповая не столько на силу, сколько на мудрость. Поэтому пусть над нами начальствует Гэндальф.

Имрахил и Эйомер охотно с этим согласились.

— Пойдем, — сказал им маг, — время дорого, некогда стоять в дверях да вести разговоры. Для тех, кто лежит в Палатах, есть только одна надежда — Арагорн. Знаете, что услышал я от одной мудрой женщины? «Руки короля — руки целителя. Так и узнают настоящего короля».

Арагорн вошел первым, остальные за ним. У входа стояли двое воинов в форме защитников цитадели: один высокий, как и все гондорцы, а другой с виду просто мальчишка. Едва Арагорн ступил на порог, низкорослый стражник радостно воскликнул:

— Бродяжник! Вот так встреча! А знаешь, это ведь я первым догадался, кто идет на черных кораблях. А здешние слушать меня не хотели, заладили свое: «Пираты, пираты!» Но как это у тебя вышло?

Арагорн рассмеялся и взял хоббита за руку.

— Встреча и впрямь добрая, — сказал он. — Но уж прости, сейчас мне не до рассказов.

— Странное обращение к королю, — тихонько сказал Имрахил Эйомеру. — Может быть, он примет корону под каким-нибудь другим именем?

Арагорн расслышал эти слова и обернулся.

— Весьма вероятно, имен у меня достаточно. На Высоком Наречии древности я зовусь Элессар, Эльфийский Берилл, — он указал на зеленый камень. — Еще меня называют Энвиниатар, Возобновляющий. Ну а Бродяжник… так меня прозвали на севере, и это прозвание станет родовым для моего дома, если мне удастся его основать. На Высоком Наречии звучит вовсе неплохо — Телконтар. Подходящее имя и для меня, и для моих наследников.

С этими словами он пошел дальше, и все вместе с ним. Гэндальф на ходу поведал о состоянии Эйовин и Мериадока.

— Я долго не отходил от их постелей, — говорил он. — Поначалу они еще могли говорить, потом впали в непробудный сон, а теперь проваливаются все глубже и глубже в замогильную тьму.

Сначала Арагорн подошел к Фарамиру, затем к Эйовин и под конец к Мерри.

— Даже не знаю, — вымолвил он с тяжелым вздохом, — достаточно ли окажется моего искусства. Жаль, что с нами нет Элронда. Он самый старший из нас, и сил у него куда как больше. Но я сделаю все, что от меня зависит.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});