Презумпция невиновности - Анатолий Григорьевич Мацаков

нам, как говорится, не привыкать к трудностям. На этой неделе, думаю, многое прояснится и с Дарморосом, и с грабежом...

— Я тоже так считаю, Петр Кузьмич, — согласился я. — Работайте. Опекать вас особенно не буду. Займусь сначала проверкой жалобы Троян. Не скрою, жалоба весьма насторожила начальника управления: ведь речь в ней идет о предполагаемом убийстве. Генерал и направил меня в ваш район, мотивируя свое решение тем, что я здесь работал, знаю людей, местность...

— Но мы же разобрались с этим пожаром! — развел руками Полосухин. — Считаю, объективно разобрались. Нет там криминала! Как хотите, а я, Игорь Иванович, считаю, что этим самым к нам проявляют недоверие!..

— Да полно вам, Петр Кузьмич! О каком недоверии вы говорите? Речь идет о простой проверке жалобы.

— Что ж, проверяйте, так сказать. — Полосухин снял трубку одного из телефонов и коротко приказал кому-то: — Капитана Неверовского ко мне!

Полосухин скрестил на груди руки и откинулся на спинку кресла, задумался. Я, конечно, догадывался, что суть тут не в жалобе Троян — с подобного рода проверками работники УВД бывали в отделе неоднократно и раньше. Суть заключалась во мне: именно я, бывший подчиненный Полосухина, ставший неожиданно для него по должности на голову выше своего бывшего начальника, приехал с этой проверкой. А если учесть, что в годы совместной работы мы особо не жаловали друг друга, то сейчас нетрудно было предугадать ход мыслей Полосухина: а вдруг, помня старые отношения, я подойду предвзято к проверке, да и вообще насочиняю для доклада областному начальству чего-либо о положении дел в отделе? А дела-то на сегодняшний день, надо прямо сказать, не бог весть какие...

Я улыбнулся: уж кого-кого, а Полосухина за десять лет изучил досконально. Он заметил мою улыбку, покосился на меня, но ничего не сказал. И я уже деловым тоном предложил:

— Петр Кузьмич, пусть со мной день-второй поработает Чижевский. Он, как вы знаете, находится в резерве на выдвижение, готовим его на должность начальника отделения уголовного розыска в какой-либо небольшой райотдел, где будет вакансия. Поэтому хотелось бы более тщательно к нему присмотреться, возможно, дать деловые советы, оказать помощь и так далее.

— Не возражаю, — согласился Полосухин и не удержался, проворчал: — Из-за выдвиженцев я скоро останусь без опытных кадров: сперва вот вас выдвинули, сейчас Чижевского...

— Но людям нужно расти. Или вы против этого?

— Я, конечно, за, но ведь и о низовых аппаратах надо думать, с кем нам работать...

— Выход тут простой: учите молодежь, смелее выдвигайте ее на более ответственные участки работы.

— А мы разве этого не делаем? — возразил Полосухин. — Растим, но от нас забирают...

Наш спор прервал вошедший в кабинет без стука коренастый капитан с худощавым лицом, на котором поблескивали живые цыганистые глаза.

— Вызывали, товарищ подполковник? — остановился он у порога и вопросительно посмотрел на Полосухина.

— Вызывал, Виталий Гаврилович. Проходите, присаживайтесь. Вот к нам приехал заместитель начальника ОУР УВД подполковник Синичкин. Еще не знакомы?

Неверовский козырнул мне. Я протянул ему руку, сказал:

— Мне нужно познакомиться с материалами по факту пожара на хуторе Трояна. Коротко введите меня в курс дела.

Неверовский присел к столу, достал из кармана потрепанную записную книжку, перевернул несколько густо исписанных страничек, начал докладывать:

— Пожар произошел около двенадцати ночи. Его заметили поздно. Когда мы приехали на хутор, весь дом уже был охвачен огнем, рухнула кровля, горела стоявшая во дворе грузовая машина. Ничего из имущества спасти не удалось. Да и какое там было имущество! Месяц назад жена Трояна из-за его пьянок и скандалов ушла к матери, забрала детей, корову, ценные вещи. Остальное он успел спустить на водку. При раскопке пожарища обнаружили обгоревшие останки хозяина дома. Из собранных материалов умышленного поджога не усматривается. Первые очевидцы пожара утверждают, что загорание произошло внутри дома. Входная дверь была закрыта изнутри на засов. Последнее время Иосиф Троян работал шофером самосвала в ПМК. Накануне пожара, как мы установили, около семи часов вечера в гастрономе Соколова он купил две бутылки водки и поехал на машине в сторону своего хутора...

— Простите, — прервал я Неверовского. — Откуда известно, что он поехал именно в сторону своего хутора?

— Мы установили людей, которые видели его машину уже за развилкой дорог, одна из которых ведет в Малыщино, а другая — к хутору Трояна.

— Продолжайте, пожалуйста.

— При осмотре пожарища возле печки в комнате обнаружили прогоревшую канистру с резким запахом бензина. По словам рабочих ПМК, Троян постоянно возил в машине канистру с бензином, так называемый НЗ. Мог эту канистру по каким-то причинам, например, для ее сохранности, внести в дом. Потом, будучи пьяным, видать, курил, и бензин воспламенился. Кстати, его запах исходил и от костей Трояна... Да, вот еще что. На пожарище мы нашли осколки бутылок из-под водки. Поэтому, учитывая все это, не исключаем, что пожар произошел от неосторожного обращения с огнем самого пострадавшего...

Неверовский замолчал, спрятал в карман записную книжку. Думая о своем, я смотрел в окно на затянутое сплошной пеленой молочно-серых туч низкое небо. Во дворе под напорами ветра покорно гнулись вершины тополей.

Итак, причина пожара не установлена. Одни предположения и ничего конкретного. Впрочем, тут как раз тот случай, когда огонь уничтожил все следы. И все же надо искать их, эти следы. Начинать нужно с самого начала — с осмотра места пожара, с бесед с его очевидцами. Но сперва есть резон встретиться с Марьяной Троян.

Неверовский скрипнул стулом, кашлянул и нерешительно нарушил затянувшуюся паузу:

— А почему, товарищ подполковник, вы интересуетесь этим пожаром? Ведь такие происшествия по линии уголовного розыска не проходят.

Я посмотрел в цыганские, с легким прищуром глаза капитана, ответил:

— В УВД есть жалоба Марьяны Троян. Она убеждена, что мужа убили, а потом подожгли дом.

— Ну, это не новость, товарищ подполковник, — улыбнулся Неверовский. — Это она начала утверждать с первого дня, ходила с жалобой к прокурору и к начальнику отдела обращалась, а теперь вот и до начальника управления добралась...

— А сами-то вы, Виталий Гаврилович, как считаете, есть у нее основания жаловаться?

Неверовский замялся, пожал плечами, ответил:

— Но мы сделали все, что могли. Сами понимаете, товарищ подполковник, огонь есть огонь. Что же касается меня, то я убежден: виноват в случившемся сам Троян.

— Свое убеждение нужно еще доказать, товарищ капитан! —