Зубы дракона - Александр Прозоров

Пока количество их не превышало двух десятков, хищники держались за полсотни метров, но когда зверей стало больше тридцати, они внезапно резко набрали скорость, обгоняя слева, а потом повернулись «все вдруг» и кинулись на нас. Я почувствовал, как Ирена прижалась к моей спине, и невольно опустил ладонь на рукоять ольхона.

Зрелище было весьма зловещим: рыже-серо-белые полосатые тела, оскаленные пасти, комья земли из-под когтей взлетают выше голов. Но несмотря на жутковатое впечатление, дело закончилось в течении секунды — Хайте, лениво жуя длинную травинку, поймал одного шери на копье, швырнул назад, и вся стая устремилась рвать еще трепещущее тело.

— Какие они… — Ирена отступила от моей спины, оставив только легкое ощущение тепла. — Лунный Дракон, а правда, что внизу шери не вырастают больше суслика?

— Когда взрослые шери ушли в Горные Сады просить у богов удачи, — вместо меня ответил Чапа, — они оставили детей в поселке. С тех пор шери внизу так и остались маленькими.

— Ну и дракон с ними, — вмешался в разговор краснорожий Баряба. — Скажи лучше, почему все горы крутые, а эта с выступами?

— Здесь боги хотели лестницу на небо построить. Две ступеньки сделали, а потом увидели, что гора слишком низкая. Ну и бросили свою затею. А ступеньки на горе так и остались.

— Постой, — забеспокоился Малх, — разве терраса не идет вокруг горы?

— Нет. Только с этой стороны.

— Дракон мне в брюхо… — охнул Баряба, — как же мы пройдем?

— С той стороны склоны не такие крутые…

— Откуда ты все знаешь? — не выдержав, перебил я Чапу.

— Мой дед был верховным служителем в храме Великого Отца, — невозмутимо сообщил умник.

— Что же ты сам служителем не стал?

— Дед говорил: боги живы верой человеческой. Когда в долине не стало людей, не стало и веры. А значит и Великого Отца.

«И ты пошел в бандиты…» — вслух я этого не сказал. Нам еще долго быть вместе, незачем портить отношения? Больше никто не заговаривал — стало не до того. На рыхлой, как перина, земле хорошо спать, но не ходить: при каждом шаге ноги проседают глубоко вниз, и их приходится высоко задирать. Походка получается непривычная, утомительная, да и выглядит со стороны по-клоунски. Все тяжело дышали, а Ирена несколько раз теряла равновесие и повисала на моих плечах. Как ни странно, неприятия у меня это не вызывало.

Вскоре снова появилось сопровождение из десятка кошек. Но не это казалось самым опасным: настроение портило то, что деревья впереди стояли сплошной стеной, и обойти их не было никакой возможности.

Я замедлил ход и втянул воздух сквозь зубы… Шери сзади пахли мокрой шерстью и голодом. Никакой злости — только голод… Впереди, среди смолистого аромата деревьев, этот голодный запашок витал достаточно ощутимо. Прячутся?

Внимательный взгляд не обнаружил среди серых стволов ни единого зверя, но запах, запах! Осторожно, ощущая под левой лопаткой едкий холодок опасения, я ступил под крону дерева… Наверху зашелестела листва, и все стало понятно — руки мои вскинулись, когда шери, вытянув вперед когти, падал из зеленой кроны прямо мне на голову, и успели отбить в сторону страшные лапы, короткой резкой болью хлестнул в зубах удар горячего пульса, и я, не успев ничего понять, жадно впился клыками в мохнатый загривок, крутанул головой, ломая зверю шейные позвонки и застонал от теплого наслаждения, хлынувшего в рот.

Хорошо!.. Глаза встретили внимательный взгляд Малха, я разжал челюсти и улыбнулся окровавленными губами. Кюг ногой откинул тело далеко в сторону, и к «обеду» с восторженным рычанием устремилась «эскортная» стая. Значит, еще на часок мы избавились от сопровождения.

Следующего шери на низкой толстой ветке дед Закидон заметил еще до того, как тот прыгнул, и свалил на землю точным коротким ударом. Широкоплечий Кюг одобрительно хмыкнул.

Скоро лес (или сад?) начал редеть, и мы опять вышли на открытое пространство. Следом выбрались на солнышко два десятка кошек и моментально сбились в стаю. Скоро настанет «критическая масса».

Солнце тем временем уже перевалило зенит, я начал подумывать о привале, и старался держаться ближе к склону горы. Вскоре показалось подходящее место: несколько крупных, в полтора роста, плотно лежащих валунов. На них забраться — никакие шери не достанут.

До валунов мы дошли за полчаса. Стая к тому времени разрослась до трех-четырех десятков зверей, но нападать не спешила.

— Сперва тех, у кого хворост, — скомандовал Малх.

Проблема подъема решилась на удивление просто: Кюг встал рядом с камнем, сложил руки в замок, и без видимого усилия закинул наверх по очереди Ирену, Чапу, Ривьена, Барябу, Малха.

— Кюг, давай мы теперь тебя поднимем, — предложил вожак охотников, — остальных будем сверху копьями прикрывать, а ты затаскивать.

Парень кивнул, подал наверх копье, потом поднял обе руки, и Малх с Барябой подняли его на валун. Следующим подняли деда. Настала моя очередь. Кюг опустился на колени, взял меня за руку, начал поднимать… В тот же миг кошки кинулись в атаку.

— Шери! — заорал Баряба, оттолкнул в сторону Кюга и ударил вниз копьем. Не знаю, убил он кого или нет, но я рухнул вниз и сбил толстяка Хайте с ног. Сверху упал шери и задергался в судорогах. Я вскочил, выхватывая ольхон, а Хайте перевернулся на спину, сжимая руками горло одного из хищников. Кошка хрипло рычала и рвала его тело своими когтями. Тут прямо передо мной, на расстоянии вытянутой руки мелькнула оскаленная морда. Я рубанул ее ольхоном, ощутил резкую боль в ноге, пригнулся. Сверху мелькнула тень. Рука рефлекторно вскинула оружие, лезвие погрузилась в нечто податливое, по руке потек багровый ручей, когти убитого шери рванули кожу рапсодии на плече, задев мое горло. Кровь липко потекла по груди, потом настала короткая передышка. Я увидел Хайте: красный поток хлестал из его горла. Рядом лежали две дохлые кошки, но третья увлеченно рвала его обнаженную ногу. Нелепое желание помочь выбил сильный удар в бок — падая, я отмахнулся ольхоном. Как ни странно, ни я, ни шери не пострадали и легко вскочили на ноги.

Все прочие кошки уже устроили над погибшим охотником свару, но этой почему-то хотелось скушать именно меня.

Крупный — не меньше метра в холке — рыжий с белым шери грозно зарычал, хлеща себя хвостом по бокам, засучил задними лапами и прыгнул. Ударив плашмя лезвием по лапам, я отвел длинные кривые когти, качнулся в сторону, пропуская тело, а потом с наслаждением впился зубами в загривок. Позвонки хрустнули, хищник дернулся и затих.

— Руку, руку давай! — наконец пробился до сознания крик Кюга.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});