Разрушитель - Алексей Волков

Оба мы прекрасно понимали – случись здесь подготовленная засада, и ни Косте из мэрии не выйти, ни нам отсюда не уйти. Скажем, пропустили нас беспрепятственно как раз во имя такого случая.

Ладно, будь что будет…

Время тянулось медленно. Никаких соответствующих звуков, проще говоря – выстрелов, да и двое милиционеров по-прежнему оставались единственными вооруженными людьми. В окнах не маячили снайперы (имелись ли они вообще в этом городе?), никакие подозрительные личности не старались взять в кольцо нашу машину. Проходили иногда отдельные граждане и небольшие группы, косились в сторону двух вооруженных типов, да и продолжали идти дальше по делам ли, безделью ли. Раз сидим, значит, так и надо. На лиц кавказской национальности мы не похожи, оба светлые, какие поводы для беспокойства?

Кстати, интересный вопрос – окажись мы террористами, стал бы кто-нибудь грудью на защиту местной власти? Перед нами не школа и не больница. Одно слово – мэрия.

Ожидание показалось бесконечным, однако на деле заняло с полчаса. Мне в очередной раз пришлось пожалеть о тающем табачном запасе. Было с собой три пачки, а осталось две. И пара сигарет вдобавок. А ведь сегодняшнему дню еще тянуться и тянуться.

Как вариант – один выстрел, и все мои проблемы уйдут в никуда вместе со мной. Но лучше уж я помучаюсь…

Линевич вышел бодро, как положено большому начальнику. Ладно, распекать охрану не стал. Лишь кивнул им, произнес пару слов и в два десятка шагов оказался у машины.

– Можем ехать, – Костя с облегчением хлопнул дверцей.

– Куда? – уточнил я.

– Из города. Если в двух словах, я связался кое с кем. Примерно в пятнадцати километрах отсюда расположен военный пост. Там нас будут ждать. И не в том смысле, – улыбнулся генерал, поняв возникшие в наших головах сомнения. – Это хорошие солдаты.

– Дожили! Плохие солдаты, хорошие солдаты… Как их хоть различать? Форма одинакова. Или у хороших белые повязки на рукаве?

Линевич пожал плечами в ответ, мол, сам понятия не имею. Тут до него запоздало дошла нехитрая мысль, и он немедленно поторопился ее озвучить.

– Давайте сделаем так. Вы где-нибудь выйдете и погуляете часок, а я доеду один и потом пришлю за вами какой-нибудь транспорт. Мало ли что? Рисковать всем вместе смысла нет.

– Костя, не обижай. Я давал тебе повод считать меня трусом? Вместе влипли в это дело, вместе и выпутываться будем.

– Точно, товарищ генерал. Я за вас, между прочим, отвечаю, – согласился со мной Серега. – Выдумаете какую-то ерунду.

Я на самом деле сильно обиделся. Пусть мне абсолютно не нравилась возникшая ситуация, это еще не повод бросать друга, а самому удирать.

Городок медленно проплывал мимо нас, спокойный, совсем не интересующийся происходящей драмой.

Он бы заинтересовался, обыватель любит горячие новости, если они напрямую не касаются его самого, да кто сообщит подобное? Генерал ФСБ – не певец дешевеньких шлягеров, о его существовании знает довольно ограниченный круг лиц. Следовательно, исчезни один и объявись другой – никто не заподозрит подмены.

– Там кофе в термосе имеется, – произнес Константин. – И… Спасибо, ребята.

– Лучше шепни мне, старому дурню, на ушко: с чего на тебя президент взъелся? – пока Серега возился с валяющейся на заднем сиденье сумкой, спросил я.

– Сам же любишь повторять – меньше знаешь, дольше живешь, – напомнил Костя.

– Не тот случай. Согласись, обидно помирать незнамо за что.

Линевич принял крышку от термоса, наполовину наполненную кофе, и протянул мне.

– Начнем не по званиям, а по степени необходимости. С водителя.

– Отмазаться хочешь? – Но крышку я взял. Кофе чуть подостыл, ровно настолько, что его можно было пить, не обжигаясь.

Мне ведь еще требовалось рулить.

– Настырный ты. Сам же слышал – меня назначили главным виновником случившихся беспорядков. Невзирая на алиби, – вздохнул генерал.

– Ты действительно не имеешь к ним отношения?

– Не веришь?

– Не знаю.

– Нет.

– Жаль. Я бы тебя зауважал еще больше. Паршиво, когда вступает в силу презумпция виновности. Лишь интересно – почему тебя? Мало ли генералов?

– Почему меня – не знаю. Кто-то из окружения капнул, а дальше – поверили, не стали разбираться…

– И ты теперь, как благородный герой боевиков, думаешь добраться до президента и доказать ему свою невиновность? А он расчувствуется и наградит орденом и следующим чином?

– Именно, что доказать, – на лице Константина промелькнуло что-то недоброе.

– После устроенного побоища…

– Не преувеличивай. Побоище еще будет. Надеюсь.

Похоже, я оказался прав, и старый приятель замыслил нечто вроде дворцового переворота. Отсюда встреча с военным, затем – с бизнесменами. Как и должно быть. Вначале заручиться силовой поддержкой, потом – финансовой, а дальше уже действовать на полную катушку.

Разумеется, я не считал Константина главой заговорщиков, но одним из них – точно.

– Я все думаю – кто нас подставил? – Сергей наполнил возвращенную ему крышку и протянул непосредственному начальнику. – Ведь знали же о нашем выезде. Пусть сами подстроили, все равно, кто-то сообщил о срабатывании ловушки. Уже не говорю, что кто-то ведь и доложил о подозрениях в ваш адрес.

– На кого конкретно думаешь?

– Пока ни на кого, – признался Серега. – Очень уж все неожиданно. Да и данных маловато. Вот доберемся до базы, там займусь вопросом вплотную.

Мы уже миновали милицейскую заставу на выезде. Положительно, верховная власть решила предоставить небольшие городки судьбе. Вновь два стража порядка, пусть с автоматами, однако против каких-нибудь заезжих братков – уже несерьезно. А против настоящей банды – говорить не приходится. Стволов, начиная с перестройки, на руках хоть отбавляй. Еще счастье – молодежь старательно косит от армии и в итоге не умеет пользоваться ими как следует. Наша молодежь. Кавказская – владеет очень и очень неплохо.

Пятнадцать километров – пустяк. Даже не пятнадцать минут, а каких-то десять от силы, если уж совсем не гнать. Родимые леса да перелески, петляющая дорога, увы, не автобан, в общем, почти прорвались.

Почти.

Мэр заложил, что ли? Или к машине какой-нибудь маячок пришпандорили еще на базе? Второй раз…

Три дня после времени Ч

Площадь перед банком была переполнена. Совсем как в иные, не к ночи они будь помянуты, времена. Люди чересчур привыкли расплачиваться карточками, и вот теперь пришла расплата.

Банкоматы накрылись сразу же, со всей остальной электроникой, и были сняты и увезены в первую же ночь. Официально – на ремонт, неофициально – явно боялись взломов. Теперь каждому хотелось получить денежки со счетов, но, как во времена сберкасс, подобное стало практически невозможным. Имелась ли в банке наличность, нет, никто не сообщал. Вход в здание был перегорожен двойной цепью внутренних войск. И откуда только успели их прислать в наш спокойный город?

Морды у солдатиков были откормленными. Все стояли в полной экипировке – первая шеренга с дубинками и щитами, но у задних на ремнях висели автоматы. Словно готовились при случае не просто разгонять толпу, но и на полном серьезе воевать с ней. Все может быть. Государство всегда готово защищать народ в лице его лучших и наиболее богатых представителей. Особенно – от всякого сброда в лице пенсионеров или обычных работяг.

Самое плохое – случившееся ударило по всем. Несколько дышащих на ладан заводов и фабрик продолжали кое-как работать по инерции, но многочисленные конторы заглохли, застыли, лишившись связи и архивов. Поэтому в толпе находились не только старики. Тех как раз было очень немного. Здесь хватало людей молодых и прилично одетых – тех, кто недавно чувствовал себя хозяином жизни, во всяком случае, причастным к модному гламуру, и вдруг оказался перед угрозой резкого снижения статуса. Как раз они и привыкли к карточкам как более продвинутые. Старички-то по старинке больше доверяли наличности. Пусть и скудной. А позолоченная молодежь, весь офисный планктон, вынужденно приперлась сюда. Оказалось – без толку. Как же иначе?

Не знаю, много ли в финансовых учреждениях бумаг, но работа там сейчас явно кипит вовсю. И как всегда, никому из банкиров нет дела до частных лиц, однако собственные интересы требуется неукоснительно защищать. Одних кредитов дадено столько, и теперь предстоит разобраться, каким образом и в какой срок получить их обратно. Делай – не переделаешь.

И все осложнено общим крахом всех мировых бирж. Валюта в обменниках в первый день резко рванула вверх, и лишь потом дельцы сообразили – она обеспечена ничуть не лучше родных деревянных рублей, и в итоге любые операции по обмену просто прекратились. Какие курсы в условиях абсолютной неясности происходящего? Полный коллапс.

В толпе стояла ругань. Ругали всех и все – коварные власти, банкиров, технику, иностранцев, едва ли не инопланетян. Градус злости был велик, однако вид солдатиков остужал, не позволял перейти к каким-либо действиям.