Темная жатва - Тимофей Печёрин

— Да я сам бы хотел знать — сколько, — небрежно бросил Мастер Огня, даже не оборачиваясь в сторону супруги, — Храм, Лесной Край, ветер… то есть воздух. Храм… Лесной Край…

— Да что ты там бормочешь! — рассердилась жена, всхлипнув, — какой Храм? Какой Край — разве ты забыл?

Нет, Клод, разумеется, не забыл; о трагедии своей родины он был наслышан, причем давно. О том, что сперва Лесной Край был захвачен торнгардским герцогом Оттаром, а затем почти целиком вымер от Темного Мора, насланного мстительными демонопоклонниками. Не устоял в стороне и Храм Стихий, вырастивший сына неграмотных крестьян и сделавший его Мастером Огня. Храм тоже разрушили и разграбили — не то во время вторжения, не то после.

Говорили, что незадолго до войны бароны из вальденротского Совета пытались обезопасить себя, а для того искали какие-то реликвии, сработанные древними магами. Только вот, похоже, ничего из той их затеи не вышло.

И теперь земля древних лесов и диковинных созданий словно бы умерла. Немногочисленные, еще оставшиеся в живых заклинатели стихий рассеяны по стране — и рассеяны донельзя редко. Даже в таком крупном городе как Гаэт другие чародеи Клоду не встречались. И, вдобавок, Лесной Край стал опасен: Темный Мор породил упырей, помимо прочего разносящих смертельную заразу. И давно бы разнесших ее по всей стране, если бы не пограничная стража.

Но несмотря на все, жена Клода была не права, говоря мужу «нечего тебе там делать». Понемногу до Мастера Огня дошло: дела-то как раз в той мертвой земле у него были — по одной простой причине.

— Это мой долг, — молвил чародей коротко, уже смиряясь с неизбежным, — я, кажется, понял: Храм зовет меня… или кто-то из Храма. Я должен помочь ему… или даже возродить общину. Так что… прости.

— Что — простить? — чуть ли не плача вопрошала жена, — ты что, собираешься ехать сейчас? Посреди ночи?

Впрочем, хотя бы о последнем она могла не волноваться: Клод все равно не спешил сразу же из постели бросаться в путь. Не хотел жертвовать своей, возможно, последней ночью на простынях да под крышей. Тем более что предстоящая дорога наверняка потребует от него сил — и немалых. Следовало их набраться, пока была возможность.

Снова откинувшись на подушку, Мастер Огня мгновенно уснул. И никакие сны на сей раз его не потревожили.

3

Как следовало ожидать, канцлер и не подумал препятствовать походу Акселя Рейна в Лесной Край. Причем верить предсказанию девушки-дикарки ему было вовсе не обязательно. Истинная причина, по которой нынешний хозяин замка поддержал сомнительную затею, была до банальности простой: канцлер был заинтересован в этом походе… и в то же время ничем не рисковал. Ибо оставался в выигрыше при любом его исходе.

Прежде всего, отправившись в Лесной Край замок покидал сам командир Гвардии. Народный любимец, спаситель Кронхейма; другими словами — фигура довольно-таки неудобная для канцлера и всего двора. Уходил, что ценно, без шума и пыли; не требуя подписания указов и не заставляя опасаться бунта. И даже если б капитан Рейн вообще не вернулся из Лесного Края, жалеть о том не стоило. Равно как и о еще десятке гвардейцев, коих командир намерился взять с собой.

То был как раз один из случаев, когда потери идут на пользу. Ведь чем меньше людей Рейна оставалось в замке, тем больше оказывалось причин привлекать для охраны собственных вассалов канцлера. И тем безопаснее получалось последнему полагать себя за хозяина в этих стенах.

И все же просто избавиться от адальрадова бастарда канцлеру было не с руки. Сколь ни успел этот опытный придворный возненавидеть и Акселя Рейна, и его коронованного зачинателя; сколь ни боялся их обоих — однако на сей раз он, как ни странно, он желал командиру Гвардии успеха. Просто потому, что успех этот сулил канцлеру неплохие козыри в борьбе за власть.

Так, если бы случилось чудо, и Аксель Рейн нашел способ очистить Край от треклятых упырей, в полном распоряжении Кронхейма оказывался немаленький кусок страны. Ничейный кусок, который, на правах регента, канцлер вполне бы мог предложить… ну, хотя бы старой стерве Фриде — графине Гаэтской и владетельнице Закатного Берега.

Для Фриды же принять этот дар значило ни больше ни меньше, чем признать все притязания канцлера. На регентство, то есть на полновластное правление королевством — в том числе. Ибо в противном случае даровать какие-либо владения канцлер-выскочка попросту не имел права.

Следом можно было сделать Гаэту еще один дар: избавить его земли от набегов тьярмаркцев. Требовалось для этого не так уж много: просто превратить воинственных островитян в подданных Фриды… и, соответственно, короны. А для начала — предложить им переселиться на материк.

То есть, конечно не так все было просто: наверняка придется договариваться с наиболее разумными из тамошних вожаков — танов. Однако и здесь канцлер верил в успех: как ни крути, а даже на побережье жизнь была бы полегче, чем на маленьких, каменистых и почти не одаренных природою островках. Ну а уроженцы Закатного Берега могут и потесниться. Тем более что земли у их владетельницы станет больше, а значит и больше места для жизни у них самих.

Наконец, расчистка Лесного Края открыла бы доступ к северным горам: к Торнгарду… и торнгардским копям, принадлежащим теперь короне по праву боевого трофея. Трудиться на рудниках, добывая благородные металлы, вполне могли бы и уцелевшие жители северного города, и остатки горных кланов. Не зря же они, устами юной вёльвы, сподвигли Рейна на этот поход. Не иначе как хотят вновь обрести свою родину.

В общем, если с порожденьями Мора будет покончено, расклад в игре вокруг престола обещал резко измениться. И не абы как, а в пользу канцлера-регента. За спиной у последнего в таком случае окажется не только его самомнение, не одни лишь амбиции, но преданные север и запад страны. Вкупе с золотом Торнгарда… и супротив юга, впавшего в междоусобицу.

Ну а следующим шагом должна была стать подмога хотя бы Броену в деле отпора зарвавшейся Кире. Той останется либо сдать назад… либо, в крайнем случае, целиком сосредоточиться на Бэрвинкле. Последний волновал канцлера не особо: княжившие в нем братья отталкивали своей суровостью, достойной медведя на родовом гербе — и такой же тупостью, ими самими, как видно, полагаемой за честь. Так что новоявленный регент был бы только рад избавиться от этих двоих чужими руками.

Но это все потом, а покамест лучшее, что мог сделать канцлер — это всячески поддерживать капитана Рейна в неожиданном его начинании. Столь неожиданном, сколь и нужном… хотя пользу от него простодушный гвардеец едва ли способен понять.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});