Прыжок в прожлое. Эксперимент раскрывает тайны древних эпох - Рената Малинова

Мы знаем функции далеко не всех костяных артефактов. Среди них таких, как иглы или шила, форма которых сегодня остается такой же, как и тысячи лет назад, очень мало. И поэтому случается, что один и тот же предмет некоторые исследователи считают коньком, другие же — ткацким инструментом. Бывает и так, что кто-то из костяного предмета славянского происхождения пытается извлечь звуки, а другой предпочел бы использовать его для тканья. Но и тогда, когда мы догадываемся о функциональном назначении предмета, мы опять-таки не знаем, какова была эффективность его использования. Поэтому некоторые изделия из кости, так называемые палеолитические «жезлы начальников», неолитические тесла, гарпуны и крюки подверглись в этом отношении экспериментальному исследованию.

13. Обработка камня. Начинал дед, а заканчивал внук

В деле обработки камня даже с наименее сложными техническими приемами все было, вероятно, намного сложнее, чем мы пытаемся себе представить. Мой знакомый, брненский коллега, Я.К., весьма молодой, но очень начитанный человек, а главное, неутомимый экспериментатор, ознакомившись со всей доступной литературой по технологии производства каменных орудий неолита способом обивки и расщепления (к настоящему времени зафиксировано уже более 500 сообщений) и вооружившись достаточным количеством кремневых булыжников, принялся за дело. За полгода упорных тренировок он научился отбивать пластинки заранее не установленной длины (микролиты). Несмотря на все старания, граничившие со строптивым упрямством, дальше он не продвинулся (…). Вероятно, стоит в связи с этим упомянуть о том факте, что производство шлифованного топора, или же топора-молота, методом истирания неокатанным песком является не только более легким, но и прежде всего более безопасным и надежным, чем отбивание камня камнем. Вопреки этому сделанные с использованием шлифовки и истирания топоры повсеместно считаются намного моложе — по мнению археологов — менее совершенными орудиями, чем изготовленные с помощью обивки или расщепления (у топоров обычно расщепление).

Людвик Соучек

Перед камнем даже время пасует, и поэтому предметы, сделанные и него, сохранились до наших дней в несравненно большем количестве, чем их спутники из дерева, кости и других органических материалов. Но даже если бы эти последние не истлели и не исчезли, все равно это ничуть не поколебало бы того факта, что камень в древнейшие времена был самым важным сырьем, из которого люди изготавливали острые и одновременно твердые инструменты и оружие, украшения и пластические скульптуры. Камень шел на обкладку очагов и фундаменты жилься. Благодаря в первую очередь камню мы можем составить представление об этапах и темпах развития первобытной человеческой культуры.

Поэтому камень абсолютно по праву стал символом самого древнего и самого длительного отрезка человеческой истории. Каменный век в 99 раз длиннее, чем вся последующая история человечества!

Неутомимый, хоть и мало удачливый экспериментатор из Брно Я.К. наверняка был бы в восторге от возможности попасть в обучение к древнейшим камотесам, чтобы познать тайны техники раскалывания камня. Его учителями могли стать не только неолитические земледельцы, как пишет Людвик Соучек, но и палеолитические охотники. По мнению Соучека, при помощи камня получал каменные орудия и оружие свыше двух миллионов лет назад Homo habilis, а затем питекантроп и неандерталец. На основе их опыта технику раскалывания камня довел до совершенства Homo sapiens сорок тысяч лет назад. Все они изготовили в разных точках земного шара техникой раскалывания десятки миллионов топоров, ножей, ручных рубил и скребков. Одни только охотники за мамонтами из-под Павловских холмов и из Остравы-Петршковице оставили нам сотни тысяч кремневых, роговиковых, радиоляритовых и обсидиановых предметов. И дело не в том, будто бы — как полагает Соучек — палеолитичские каменотесы не знали менее рискованных методов шлифовки и истирания. Конечно, знали (они даже умели камень сверлить), но использовали их очень редко, обычно при изготовлении украшений. В шлифованных и сверленых топорах еще никто не нуждался, их время наступило лишь в неолите, когда земледельцам пришлось изобретать более производительные орудия для вырубки леса и обработки дерева.

Мы не шутили, когда предлагали Я.К. отправиться на экскурсию к доисторическим каменотесам, мы все можем принять в ней участие благодаря экспериментам советского ученого Александра Матюхина. Они как бы перенесут нас в те времена, когда древнейшие охотники на заре палеолита выделывали из валунчиков и галек орудия, называемые археологами рубилами. Путем отбивания одной стороны валунчика возникало рубило однолицее, или одностороннее, если же палеолитичский каменотес откалывал кусок валунчика еще с противоположной стороны, то он получал рубило двулицее, или двустороннее. Во время изготовления рубил набиралось еще значительное количество разнообразных тонких отщепов и осколков, которые можно было использовать при различных работах. Галечные орудия изобрели и использовали главным образом люди раннего палеолита, но кое-где их изготовляли еще неолитические земледельцы.

Производственный процесс мог начаться лишь при наличии подходящего сырья. Что же использовать? Ваш ответ, видимо, звучит так: кремень. И неудивительно, потому что в научно-популярных книжках и романах о доисторических временах удачный охотник одолевал свою добычу кремневым копьем, кремневым топором либо другим оружием, в большинстве случаев сделанным, разумеется, опять-таки из кремня. Так уж случилось, что для многих из нас «каменная колотая индустрия» ассоциируется с кремнем. Но кремень и аналогичные горные породы, отличающиеся большой твердостью и одновременно способностью легко раскалываться с раковистым изломом, начали искать лишь позднепалеолитические каменотесы. Они отбивали от одного камня десятки длинных пластин ил же, наоборот, мелких пластиночек (микролитов) либо виртуозно моделировали ударным раскалыванием тонкие длинные наконечники, которые могли бы украсить любую художественную коллекцию.

Рубила, однако, можно было изготовлять из любой более или менее твердой и выносливой горной породы. Поэтому неудивительно, что на раннепалеолитичких стоянках мы находим очень пеструю «компанию» горных пород и минералов — кварцы, кварциты, базальты, диабазы, андезиты, порфириты, граниты, кальциты, доломиты, кварцевые песчаники, кремни, роговики, амфиболиты, зеленые сланцы, обсидианы, которые из разных районов были принесены в одно место речными потоками, морскими приливами либо ледниковыми языками. Для древних охотников здесь был большой выбор! А ведь наш перечень представителей минералов, горных пород, изверженных, осадочных и переотложенных, далеко не полон.

После этого вступления мы можем начать нашу экскурсию. Александр Матюхин в течение нескольких лет терпеливо выискивал и раскалывал кальки из многих кавказских, крымских и среднеазиатских рек. Мы могли бы его встретить и на побережье Крыма, и в богатой каменным материалом из ледниковых отложений Белоруссии. Сначала, пока он не убедился в том, что не каждый валунчик обладает подходящей формой, размерами, массой и минеральным составом, он делал много брака. Постепенно он стал нагибаться только за плоскими голышами и напоминающими по форме мяч пренебрегал. Реплики рубил ему удалось сделать несколькими способами, каждый из которых обладал теми или иными преимуществами и… недостатками. Самый простейший заключался в следующем: Матюхин сверху резко бросал валунчик на глыбу либо, наоборот, глыбу обрушивал на валунчик. Такой метод оправдывал себя по отношению к более или менее крупным, округленным валунчикам, которые с трудом обрабатывались отбойниками. При этом он практически не мог контролировать ни форму рубила, ни форму обломков и отщепов. Эфективнее он воздействовал на окончательный вид предметов, когда использовал глыбу в качестве наковальни, о которую обтесывал валунчик. При этом валунчик он держал одной либо двумя руками так, чтобы его продольная ось была расположена горизонтально или вертикально. Положение и способ захвата валунчика, силу удара и место удара на наковальне. Матюхин в процессе раскалывания мог по мере надобности варьировать. Он получил рубила заранее задуманной формы и с нужным углом острия и широкие и удлиненные отщепы с острыми режущими краями. Наконец, он использовал отбойник-булыжник, которым он отбивал осколки и обломки от рубила. Отбойник он держал в правой руке, а левой придерживал обрабатываемое рубило на наковальне либо просто держал его на весу в левой руке. И в этом случае он контролировал конечный вид изделия. Он мог, однако, обрабатывать только плоские гальки, потому что с круглой отбойник безнадежно соскальзывал.