СССР и Гоминьдан. Военно-политическое сотрудничество. 1923—1942 гг. - Ирина Владимировна Волкова

расположения штаба в г. Калган) приступила к работе в 1-й Национальной армии. В апреле в состав группы входили 29 инструкторов, 2 политических работника, 1 врач и 4 переводчика. К сентябрю ее численность возросла до 35 специалистов, в январе – феврале 1926 г. до 36. Затем она сократилась, к марту 1926 г. – до 27 человек539. Кайфынская (Кайфэнская) группа советников (г. Кайфэн, провинция Хэнань) была организована в июне 1925 г. для поддержки 2-й и 3-й Национальных армий540. Численность группы постоянно сокращалась: с 44 человек в июне 1925 г. до 30 человек в сентябре 1925 г. и до 21 человека в январе 1926 г.541

По данным материалов РГВА, на январь 1926 г. в Калганскую группу военных советников входили 28 инструкторов и 11 технических работников542 (приложение 6). В то же время Кайфынская группа включала в себя 16 инструкторов и 7 технических работников543 (приложение 7).

В 1920-х гг. в Китае работали ведущие военные специалисты из СССР. Главным военным советником в Кантоне был П.А. Павлов, а после его гибели в июне 1924 г. – В.К. Блюхер. Начальником военного отдела Южнокитайской группы советников являлся Н.В. Куйбышев (Кисанька), в ноябре 1925 г. – марте 1926 г. он замещал Блюхера на посту главного военного советника. Советником при штабе Чан Кайши был В.П. Рогачев. В разное время в Китае работали С.В. Шалфеев, М. Чубарева, Д. Угер, П.И. Смирнов, А.Я. Климов, А.Я Лапин, Р.А. Таиров, В.М. Примаков, И. Корнеев, В.М. Акимов, И. Корейво, К. Б. Калиновский, С.С. Чекин, М.Г. Ефремов, Н.А. Соколов и др. Кроме того, была сформирована группа советских летчиков и техников численностью около 20 человек. Среди них Сергеев (начальник авиагруппы), Кравцов, Тальберг, Базенау, Костюченко, Казюра, Паков и др.544

Подготовка командных кадров для войск ГМД осуществлялась в возглавляемой Чан Кайши Высшей военной школе на о. Вампу. В ее создании принимали участие: А.И. Черепанов – главный советник, В.М. Акимов и Н.А. Шевалдин (Прибылев), отвечавшие за тактическую, стрелковую и строевую подготовку, Е.А. Яковлев – советник по инженерному делу, Т.А. Бесчастнов и Г.И. Гилев – советники по артиллерии, Н.А. Кочубеев и М.И. Дратвин – специалисты по средствам связи. Разработкой учебных программ занимались И.Я. Разгон (Ольгин), Степанов, А.И. Черепанов, В.И. Рогачев, И.К. Мамаев, А.С. Бубнов, Г.И. Гилев, М.И. Дратвин, С.Н. Наумов (Калачев), назначенный с ноября 1925 г. главным советником по политической работе в Вампу.

Советские военные советники находились и непосредственно в частях НРА, сведенных к июлю 1926 г. в шесть корпусов (позже – восемь). В 1-м корпусе – А.И. Черепанов, во 2-м – И.Я Зенек (Зебровский), в 3-м – В.Н. Панюков, в 4-м – В.Е. Горев, в 5-м – А.Б. Портненко, в 6-м – А.Н. Черников, Н.И. Кончиц, Лунев, в 7-м – И.К. Мамаев, в 8-м – Ф.И. Ольшевский (Войнич)545.

Первым руководителем Калганской группы был В.К. Путна, с мая 1925 г. этот пост занял В.М. Примаков. Начальником штаба группы являлся И. Корнеев. В качестве советников в группу входили Н.Ю. Петкевич, И. Корейво, А.А. Аргенов – по артиллерии, И. Лодзинский – по тылу, А.П. Миронов, Довгаль, С.С. Чекин – по бронепоездам, М.О. Зюк, Б.И. Кузьмичев – по кавалерии, Н.С. Молчанов – по медицине и др.546

Кайфынскую группу возглавлял Г.Б. Скалов, его заместителем и начальником штаба был А.Я Лапин. В составе группы работали В. Васин – советник по военно-инженерному делу, Лубе – по кавалерии, А.Н. Шелавин (Руднев) и А.В. Благодатов – по артиллерии и др.547

Распространенной практикой был перевод советников на другие места службы, их отправка в СССР и замена новыми. В связи с этим приведенный выше список дает лишь общее представление о кадровом потенциале советской миссии.

Данные, собранные военными специалистами из СССР, позволяют сделать анализ общего положения дел и характерных проблем вооруженных сил Гоминьдана и его союзников548. В отчете начальника Южнокитайской группы советских военных советников Н.В. Куйбышева549 за март 1926 г. представлена краткая справка о состоянии армии ГМД в 1924 г. Первое, на что автор документа обратил внимание, – это отсутствие контроля кантонского правительства за действиями войск, находившихся в Гуандуне. Возглавлявшие их генералы подчинялись только тем приказам центральных властей, которые отвечали их интересам. Непосредственное управление войсками осуществлялось через средний и младший комсостав. На этом уровне при распределении должностей основное значение имели протекционизм и коррупция. Многие командиры среднего звена были наркозависимы550.

Характеризуя состояние рядового состава, Куйбышев отмечал значительный процент «стариков, прослуживших в армии лет 10 и более, больных и бывших бандитов»551. Для предотвращения массового дезертирства солдаты вербовались в основном в удаленных северных провинциях. Учитывая существенную разницу в диалектах жителей разных регионов Китая, это серьезно осложняло работу командиров подразделений. Языковый барьер являлся причиной роста конфликтных ситуаций, так как военнослужащие в большинстве своем не имели устойчивых контактов с местным населением. При низком уровне дисциплины в войсках постоянным явлением было участие солдат в грабежах и мародерстве.

Низкий моральный уровень личного состава усугублялся его плохим материальным содержанием. Куйбышев признавал: «Солдаты раздеты и разуты, жалование не выплачивается годами, солдатский паек обкрадывается, и солдат живет впроголодь»552. Ввиду отсутствия контроля по расходу средств, отпускаемых на содержание частей, создавалась система, в которой «крадут все, начиная от командарма, кончая командиром роты»553.

Материально-техническая база и боевая учеба военнослужащих также были неудовлетворительными. На вооружении армии Гоминьдана находилось стрелковое вооружение разнообразных систем и калибров. В частях отсутствовал какой-либо учет оружия и боеприпасов. Советские инструкторы отмечали крайне низкий уровень стрелковой подготовки личного состава пехотных частей: «В 2-часовом бою на 10–11 тыс. выпущенных патронов нормальное число потерь 10–20 человек, а то и меньше… Процент попаданий ничтожный, со 100 м в щит 1–0,7 м 50 % непопадания»554. Согласно отчету начальника Южнокитайской группы, в строевой подготовке основное внимание было обращено «на внешнюю плац-парадную сторону»555. Части не имели представления о ведении разведки. Связь отсутствовала. Инженерное дело практически не имело места в войсках. «Штабы в частях существовали только на бумаге, о какой-либо правильной штабной работе не могло быть и речи»556. На данных основаниях Н.В. Куйбышев сделал заключение: «Благодаря вышеприведенным недостаткам боевая мощь армии сводилась почти к нулю… Располагая на бумаге 150 000 армией, правительство не может провести ни одной операции, ни одного мероприятия, если в нем не заинтересован генерал, командующий той или иной армией»557.

Не менее сложной была ситуация и в военно-морском флоте (ВМФ) Гуандуна. Характеристика его состояния была представлена в отчетах советника по флоту Южнокитайской группы А.Н. Грея558 за 1924–1926 гг. По результатам первичного ознакомления с обстановкой морским инструктором были отмечены