Убить Мертвых (ЛП) - Кадри Ричард

По дороге домой я останавливаюсь у «Пончиковой Вселенной» и беру кофе и пакет традиционных глазированных. Пока жду сдачу, вспоминаю канун Нового года и как целуюсь с Кэнди посреди тел, крови и запаха кордита[216] в ту ночь, когда мы уничтожили Авилу, и гадаю, почему меня влечёт только к женщинам, которые получают удовольствие от кровавой бойни.

Я сижу в постели

с Элис. Она курит и листает журнал.

— Вчера вечером кое-что произошло. Я встретил женщину.

— Знаю. Я мертва. А не слепа, дорогой.

— В том-то и дело. Ты мертва, но я всё равно ощущаю вину. Словно изменял тебе.

— Ты такой идиот. Вот почему я люблю тебя. Прошло одиннадцать лет с тех пор, как мы в последний раз прикасались друг к другу, и я точно не умерла королевой-девственницей. В том смысле, что я ждала тебя и надеялась, но через какое-то время стало ясно, что ты не вернёшься. Девушка не может вечно полагаться на свою Волшебную Палочку Хитачи[217].

— Ты всегда изменяла мне с техникой.

— Техника гораздо надёжнее мальчиков или девочек.

— Тебя не беспокоит то, что случилось?

— Ты жив, а я мертва. Конечно, не беспокоит.

— Спасибо. Такое ощущение, будто я выхожу из шестимесячного запоя. У меня в голове ещё не прояснилось.

— Ты и выходишь из запоя. Хочешь, открою тебе, в чём секрет жизни?

— Нет, пожалуй.

— Все в мире — Чарли. Фишка в том, чтобы понять, каким Чарли ты собираешься стать. Чарли Мэнсоном. Чарли Старквезером[218]. Или Чарли и шоколадной фабрикой.

— Чарли Чаплином[219].

— Чарли Паркером[220].

— Чарли.

— Кто это? — спрашивает она.

— Дебил из «Цветов для Элджернона».

— «Дебил» — некрасивое слово.

— Откуда тебе, дебилу, знать?

— Как скажешь, Чарли Браун[221].

— Я не Чарли Браун.

— Ни — это не просто река в Египте[222], Чак.

— Я когда-нибудь говорил тебе, что в детстве мне показалось, что я видел ангела?

— Что случилось?

— Я опять оставил свой велик на газоне, и старик наорал на меня, чтобы я его убрал. Я вышел на улицу и увидел женщину, которая смотрела на меня с противоположной стороны улицы. Очень пристально. У неё была тёмная кожа и ярко-зелёные глаза. На секунду я подумал, что умер во сне, и она пришла забрать меня на Небеса, но она просто покачала головой, повернулась и ушла.

— Почему она так сделала?

— Мне кажется, она знала, кто я такой, и была там, чтобы сказать мне, что независимо от того, что я делаю, Небеса не заинтересованы.

Элис качает головой.

— Что за больной маленький ублюдок. Бедная твоя мама.

— Мама была хуже меня. Она повсюду видела ангелов. Она выискивала их, как другие соседские женщины искали распродажи два-по-цене-одного на складе алкоголя у автострады.

— Ангелы Чарли.

— Забудь. Ангелы Чарли — это три человека, и ни один из них не Чарли.

— Я хотела сказать, что твоя подружка Мейсон — это Чарли Мэнсон, но это слишком снисходительно для него. Он Чарли Гондон.

— Это именно то, кто он есть.

Она целует меня. Я ощущаю вкус сигареты, её губ и языка.

— Когда тебе показалось, что тем вечером ты видел Мейсона, это был не он. Но он продолжает тебя искать. Ты должен найти его первым.

— Я в самом деле с тобой разговариваю?

— Сомневаюсь. Не со всеми этими мёртвыми делами, и всё такое.

— Ага.

— Но это не значит, что я не могу сказать тебе реальные вещи.

— Например?

— Что грядёт что-то плохое.

— Что ты имеешь в виду?

— Что-то очень плохое.

— Она права.

Бриджит сидит в дверях спальни на одном из барных стульев Карлоса и одной из моих старых футболок чистит свой пистолет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Грядёт что-то плохое, — говорит она.

— Что ты имеешь в виду?

— Просто помни, кто ты, — говорит Элис.

— О чём нахрен вы обе говорите? Почему все сны и пророчества так чертовски туманны?

— Потому что, тупая задница, если бы что-нибудь из них прямо сказало тебе, что грядёт, ты бы попытался остановить или изменить это. Есть вещи, которые невозможно остановить. Тебе просто нужно пройти через них. По крайней мере, с подсказкой ты сможешь узнать их, когда они произойдут.

— Если меня собьёт автобус, я уж точно это замечу. Но было бы гораздо полезнее, если бы вы сказали мне, когда убраться с дороги.

— Джеймс, ты много просишь, — говорит Бриджит.

— Иногда нужно, чтобы тебя сбили, — говорит Элис. — Это может помешать случиться чему-то ещё худшему.

— Теперь вы обе пытаетесь вывести меня из себя, но это ничего, потому что я ощущаю гораздо меньше вины, чем когда этот сон начался. Спасибо за это.

— До встречи, Чарли.

— Доброу ноц[223], Сэндмен.

Едва проснувшись, я сбрасываю ногами простыню и скатываюсь с кровати. Я всё ещё голый после долгого душа, который принимал вчера вечером. Касабян пялится на меня со стола, его маленькие ножки зависли над клавиатурой.

— Доброе утро, солнышко.

— Ты чувствуешь какой-то странный запах?

— Нет. Да что с тобой?

Я знаю, что это у меня в голове, но, клянусь, я всё ещё чувствую, что весь провонял Бродячим.

— Ничего. Просто странный сон.

— Ну и хорошо. Оденься. Не хочу, чтобы твои причиндалы пялились на меня, пока я пытаюсь работать.

— Как только я добираюсь до жидкости для зажигалок, вчерашняя одежда сгорает дотла. Я нахожу пару джинсов, брошенных на спинку стула, и одну чистую сложенную футболку в ящике комода. Спасибо богам прачечной за сервис стирки-и-глажки.

— У тебя с прошлого вечера остались донатсы, но кофе остыл.

Смятый пакет с донатсами валяется на полу у изголовья кровати. Я открываю его, достаю один из традиционных и откусываю. Я не ощущаю вкуса. Я боюсь дышать, потому что могу почувствовать запах Бродячего. Иду в ванную, полощу горло и умываюсь холодной водой.

— Ты почти не разговаривал, когда вернулся вчера вечером. Ты не забавный, когда ложишься спать трезвым.

Пулевая рана в боку всё ещё выглядит довольно свежей. Она не болит, но к этому времени должна была уже превратиться в ещё один шрам. Надо будет спросить Аллегру про это. Если она разговаривает со мной.

Сажусь на кровать и доедаю остаток донатса. Теперь я вроде как чувствую его вкус.

— Что случилось вчера вечером? Когда вернулся, ты только ворчал, а затем всю ночь во сне бежал марафон. Снова гоняешься за кроликами, Лесси?

— Есть в Кодексе что-нибудь о Бродячих?

— Полно. А зачем?

— Думаю, я вчера вместе с подругой убил нескольких.

— Вот чем занимаются в Голливуде вместо аэробики? С кем охотился на гробовых жокеев?

— Только что с ней познакомился. Зовут Бриджит Бардо. Она вроде как актриса из Европы.

Касабян с минуту смотрит на меня.

— Ты что, издеваешься? Звезда «Космонавтов Содома» Бриджит Бардо?

— Понятия не имею.

— Ты должен её знать. У неё татуировка в виде ангела, которая начинается на животе, а крылья обнимают её и заходят за спину.

— Я не смотрел на её живот.

— Ох, чувак. Эта сцена с двумя другими цыпочками.

— Я не хочу слышать об этом от тебя.

— Нет, послушай. Все эти цыпочки-космонавтки уходят из космической программы и присоединяются к бродячему цирку. Они все одеты, как клоуны, только вместо носов у них дилдо…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Тормози прямо сейчас и расскажи мне о Бродячих.

Он пристально глядит на меня. Если бы у него были обычные руки, он бы показал мне средний палец.