Некромаги - Ксения Анатольевна Татьмянина

что-то, как «приблудного пса», — это Нольд случайно сболтнул. Пробовал раз у самого Яна дознаться, так еле живым ушел.

— Какой ужас.

Без капли пафоса, с неподдельным чувством выдохнула я, ушам не веря. Неужели у людей такие выверты бывают?

— И ведь семья-то не бедная, там род целый, ветка такая что… — Вилли присвистнул. — Нольд как раз по какой-то из них ему родственник. Она оба, при том, что родня богатая, все на съемном живут и только на свои средства. Даже деньгами Париса для себя не пользуются, для дела и ни карточки больше. У Нольда, есть сестра младшая. Он ее очень любит, но по какой-то причине не общается. Пару лет назад вся команда знала, как он к ней привязан. Лёна. Единственно родная душа нашего Нолика, и ту «отрезали». Опять же, очень мутные дела и непонятные, мать там что ли ее в монахини определила и заперла, или другая фигня.

— Да как такое возможно? Нелюди они что ли?

— Похоже, что нелюди. Пойду еще пива возьму.

Вилли вернулся с бокалом, но на этот раз сел не напротив, а сбоку, подвинув меня на коротком диванчике к перилам, шепнул на ухо:

— Я тебе ничего не рассказывал, а ты ничего не слышала. Про семейное я случайно узнавал, в нашей суровой мужской компании не откровенничают, понимаешь? А со мной тем более — я болтливый, таков минус. Не выдавай. Даже под страхом смерти не выдавай.

— Не выдам.

Как-то само вышло, что я взяла и сентиментально приобняла его за плечо, напрочь забыв и не унюхав остатки призрака. А Вилли дернулся, как от тока…

Он сознания не потерял, и не заснул. Только вдруг весь стал другой. Я с испугом приглядывалась, молча отстранившись, и через секунды его оцепенения, угадала: он будто не на фото, а прилюдно разделся. Как в страшном признался, маску снял, и ждал одного — реакции мира. Стыдно, холодно, и вот-вот все ткнут пальцем.

— Вилли, прости.

Кабы знать точно, за что извинилась. Он же не разделся на самом деле, и все сравнение упиралось в душевное. Так бы я себя чувствовала, если б вышла на площадь и закричала, что некромага. Разоблачила себя и ждала костра.

Внезапно его губы шевельнулись и выдали улыбку. После Вилли вдруг резко успокоился, сказал весело:

— Поехали, с фотографом познакомлю. Он уговорит тебя стать одной из богинь пантеона.

— Поехали.

Глава восемнадцатая

Взяли машину прямо на стоянке у центра. О чем я только ни думала, пока добирались на такси, но точно не о том, чтобы сделать фотосессию в обнажёнке. Вилли как будто остался прежним, только что меньше разговаривал. Но таким я его тоже уже знала, серьезным и сосредоточенным.

Вечер в разгаре, улицы оживлены, мы долго ехали по запруженным дорогам, пока, наконец, не свернули в спальный район, а за ним в Ботанический. Я тут никогда не была, знала по карте, которую усердно изучала: Ботанический — это южный пригород, за которыми огромные поля теплиц и всяких баз-хранилищ для всего, что касалось местного производства и поставок сырья и питания. Тут же было много зданий с огромными помещениями под цеха. Они сдавались столярам, стекольщикам, ремонтникам, и творческим людям — на карте из трех крупных значков, если память не изменяла, два значились как «кожевенная мастерская» и «студия витражей».

Примерно туда и приехали. Из такси вышли у самого начала улицы, от которой направо и налево ответвлялись асфальтированные проезды, и на тех тянулись одинаковые кирпичные коробки по два этажа.

— Дальше пешком пойдем. Фо не выдает свое жилье и не любит, когда к нему впритык подъезжают на машинах, даже если друзья.

— А ничего, что без предупреждения? Ты бы хоть позвонил.

— А он знает. Мы раньше договаривались, что я сегодня буду. Только получилось на час раньше назначенного, и ты со мной. Но это ерунда.

У двери набрал домофон:

— Это я.

— Поднимайся.

Железная лестница на второй этаж, еще одни двери, которые открылись с писком электронного замка. И Вилли пропустил меня первой:

— Извини, я не один. Знакомься, это обаяшка, Ева, прекрасная девушка и мой друг. Ева, это Фо, самый талантливый художник северной столицы…

Я сделала только пару шагов и остановилась. Что-то последнее, что еще говорил Вилли, потонуло на периферии ослабевшего слуха. Мужчина, собиравшийся подойти, резко дернулся и тоже застыл.

— Зачем ты…

— Сделай для меня исключение. Ева по-настоящему стоящий человек, я бы не привел ее, если бы не был уверен в этом. Она тебе понравится.

Фо не сдержал гримасы. Красивое, тонко выточенное лицо восточника на миг исказилось. Я это заметила, а Вилли, похоже нет, нетрезвость помогла, потому что он легко подтолкнул под лопатки и подбодрил:

— Не стесняйся, проходи.

Какое счастье, что здесь это была огромная высокая студия. Ее хозяин буквально попятился вглубь, едва я сделала вынужденный шаг ближе. Потом развернулся и ушел к закутку с полками и барной столешницей. Расстояние между нами стало в несколько метров и чуть-чуть полегчало, выпитое вино подкатило к горлу, обдало кислотой, но комок отпал назад. Временно — сколько-то минут еще продержусь.

Фо-Ху — некромаг… и он как никто другой в этом мире моментально понял по собственной тошноте, что я некромага.

— Рад знакомству… Вилли, пока я заварю чай, сбегай вниз в съемочную… — вдох-выдох от горлового спазма. — Найди там альбом с историческими снимками города.

— Прямо сейчас?

— Да, очень нужно. Я опять забуду… он на полках, принеси. Тебе же не трудно?

— Ладно.

Едва Вилли ушел и прошло секунд десять, Фо зашипел:

— Проклятый Морс… сядь туда, в угол.

Да, мутило, но и мысль моя лихорадочно заработала. Человека с духовным трупом на спине некромаг вряд ли сделает другом по доброте душевной…

— Зачем тебе Вилли? Чего ты хочешь?

Вместо ответа мужчина шарахнул чашку в раковину, сорвавшись резко от нервов и ярости. Я увидела, как у него тряхнуло плечи, и он развернулся на меня с выражением ненависти:

— А тебе он зачем?!

Мы оба подозревали друг друга в одном — парня, работающего в Инквизе, некромаг может либо ненавидеть, и приблизить к себе ради мести за близкого или за род вообще. Либо шантажировать, поймав на чем-то за жабры, и заставить навредить Инквизорам изнутри. И, глядя на восточника, я быстро поняла — на какой уязвимой струнке Вилли играет мужчина.