Вампиры замка Карди - Татьяна Умнова

Гели любила Лизелотту и считала ее своим единственным на свете другом.

Потому что Лизелотта спасла ей жизнь.

Нет, больше чем жизнь: Лизелотта спасла ее честь в тот ужасный день, перед балом в замке Гогенцоллернов.

Лизелотте Гели была обязана всем на свете.

Без Лизелотты Гели уже бы просто не было в живых!

И без Лизелотты Гели не смогла бы появиться на том балу…

Гели хорошо помнила все подробности тех событий.

Хельмут с Магдой были приглашены на бал по случаю бракосочетания кого-то из семейства Гогенцоллернов. Это было серьезное событие и отмечали его со всей торжественностью. Магда не хотела, чтобы Гели ехала с ними, но отец настоял. А Гели очень хотелось увидеть настоящий бал. И еще сильнее хотелось увидеть Конрада, который непременно должен был быть там.

Они остановились не в самом дворце Гогенцоллернов, а в доме доктора Гисслера, у которого Магда работала в секретной лаборатории, — до дворца недалеко, а куда как комфортнее! Там же остановились и профессор фон Шлипфен с племянником — Конрадом.

Само присутствие Конрада под одной крышей с нею приводило Гели в состояние мечтательного экстаза. А завтра ей предстояло оказаться на первом в ее жизни балу.

Гели уже представляла себя — королевой бала.

Представляла, как восхищенно ахнут все, когда она войдет в зал, как будут перешептываться — «Кто эта прелестная девушка? Вы ее не знаете? Она просто чудо! Настоящее событие этого сезона! Какое изящество, какая свежесть — и какой мудрый взгляд! Сразу чувствуется недюжинный ум! А сколько грации в каждом движении! А сколько скромности! Настоящая аристократка!» — ну, и тому подобные приятные вещи, как в романах Марлитт.

Представляла, как Конрад будет танцевать с ней, только с ней, как будет развеваться ее роскошное платье (правда, Магда приготовила для нее всего лишь новый матросский костюмчик с короткой юбкой, но в мечтах ему места не было), и как Конрад выведет ее на балкон — отдышаться — и как она будет стоять с шампанским в хрустальном тоненьком бокальчике, вдыхая ароматы летней ночи, а Конрад будет пылко шептать ей… Нет, на него не похоже. Он всегда такой холодный и молчаливый — он не будет болтать лишнего. Конрад, смущаясь и запинаясь, потому что не привык говорить длинные речи, скажет ей… Нет, с чего бы ему смущаться? Он просто четко, по-военному, прямо глядя ей в глаза своими прекрасными голубыми глазами скажет ей, что любит, всю жизнь любил только ее, не видит жизни без нее и мечтает о том, чтобы она вышла за него замуж. И Гели, чуть помедлив, томно опустив ресницы, ответит ему… ДА! ДА! ДА!

Мечты были упоительны.

В полдень накануне бала, Гели лежала на застланной кровати в отведенной ей комнатке и читала, когда в открытое окно донесся вдруг бодрый голос Конрада. Гели вздрогнула и села, вытянув шейку, прислушиваясь. Конрад говорил с кем-то, кого она не знала. Говорил, что идет в конюшню, «похолить Герду». Если бы Гели не знала, что Герда — это любимая лошадь Конрада, она бы с ума сошла от ревности… Но, к счастью, это всего лишь лошадь. Красавица с точеными ножками и грациозной шеей. Пепельная в яблоках. Гели считала, что Конраду больше подошел бы какой-нибудь могучий боевой конь, белоснежный или угольно-черный. Но готова была смириться с Гердой. Раз уж Конраду она так нравилась.

Завтра Конрад верхом на Герде возглавит свадебный кортеж, который торжественно проедет по улицам города. А потом будет банкет и бал, и Конрад наверняка будет королем бала, потому что во всем замке Гогенцоллернов не останется ни одной девушки, которая не влюбится в него! Ведь он такой красивый — как юный Зигфрид! Или, скорее, как Лоэнгрин, рыцарь с лебедем. Когда он скачет на легконогой послушной Герде и его белокурые волосы сверкают на солнце, словно серебряный шлем!

Гели прижала к груди книгу так пылко, словно это Конрад чудом оказался в ее объятиях.

Чудом… А почему, собственно, чудом?! Разве не предназначены они друг другу самой судьбой?! И пусть в него влюбятся хоть все наследницы Гогенцоллернов и Круппов — женится-то он на ней, на Гели!

Это она знала наверняка.

Потому что иначе и быть не могло.

Иначе ей незачем было бы и на свет родиться.

Да, он женится на ней. Они суждены друг другу. Гели не просто полюбила Конрада в тот самый миг, когда впервые увидела его — нет, она узнала его, узнала того, ради которого пришла в этот мир скорбей!

Поразмыслив таким образом, Гели решила, что самый подходящий момент для объяснения — не завтра, на балу, а сегодня, прямо сейчас. Очень уж хотелось увидеть Конрада вблизи, поговорить с ним… Она слезла с подоконника и принялась судорожно рыться в своем весьма скромном гардеробе. К сожалению, легких романтических нарядов, подобающих случаю, у нее не было. Мачеха по-прежнему заказывала для нее скромные синие и коричневые платья с плиссированной юбкой и белым воротничком, а в качестве выходных — «матросские костюмчики»: белые, с короткой юбочкой, синим квадратным воротником и галстучком. Вообще-то так было принято одевать девочек от семи до двенадцати лет. Но никак не пятнадцатилетних подростков! Но Магда твердила, что Гели выглядит моложе своего возраста и вполне может носить матросские костюмчики. Спорить с Магдой было попросту некому. Отцу этот вопрос был совершенно безразличен. А Гели не осмеливалась. Наверное, зря. Может быть, если бы она хоть раз решилась поперечить Магде во время визита к портнихе, мачеха удивилась бы — и уступила! В конце концов, ей дела нет до Гели, и какая разница, матросский костюмчик она носит или длинное розовое платье с кружевами? Или — не розовое, а голубое. Что-нибудь, что подошло бы для решающего свидания с Конрадом и для завтрашнего бала. Но выбирать не приходилось, и Гели надела белоснежный, тщательно накрахмаленный и отутюженный матросский костюмчик. Он хотя бы новый. Правда, именно по этой причине ей не следовало бы появляться пред светлые очи Магды! Впрочем, ради того, чтобы предстать перед Конрадом в красивом наряде, Гели готова была на все: даже получить от Магды очередной унизительный выговор.

В конюшне царила полутьма — после ослепительного полуденного солнца полутьма казалась настоящей темнотой. Здесь было тепло, приятно пахло сеном, лошадиным потом, навозом и кожей седел — возможно, кто-то счел бы приятным только запах сена, но Гели обожала все здешние запахи! Она любила ездить верхом. У нее это здорово получалось. Она мчалась по полям, взлетала на холмы… Она чувствовала себя окрыленной. Могущественной. Во время скачки верхом ей лучше всего мечталось! К сожалению, Магда делала все, чтобы отнять у нее и эту радость. В частности, она заявила Хельмуту, что из-за верховой езды ноги у Гели непременно станут кривыми! А в будущем возникнут проблемы во время родов — якобы верховая езда в мужском седле развивает у женщин какие-то внутренние мышцы, которых у них вовсе не должно быть. Гели не верила Магде, потому что знала, что Магда — вредина и ненавидит ее, Гели! Но Хельмут, к сожалению, верил, потому что Магда была медиком, хоть и не настоящим врачом, но все-таки разбиралась в медицине. И теперь Гели разрешали садится на коня только тогда, когда целая компания молодежи совершала верховую прогулку. Но какое же удовольствие можно получить от скачки, если вокруг тебя компания неприятных людей? Если вдобавок надо придерживаться того же темпа, как и все. А мало кто из них рискнул бы скакать так лихо, как Гели! Разве что Конрад. Но Конрад никогда не предлагал ей прокатиться верхом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});