Специальный агент преисподней - Алексей Зубко

– Передадим,- пообещал Добрыня Никитич.- Выполним твою волю.

– Вот и ладно… а теперь можно и подремать,- позевывая, молвил Святогор.- Притомился я.

И заснул.

Переносить лагерь в открытое поле, где можно будет безопасно развести костер, мы не стали. Укутались в одеяла и завалились спать.

– Спокойной ночи,- пожелала Ливия.

– Пусть вам приснятся радостные сны,- добавила Ламиира.

– И ветер колыбельную песню споет,- присовокупила Леля.

– Отбой.- Последнее слово осталось за мной. Пусть знают, кто в отряде главный.

ГЛАВА 15

Вынужденная бессонница

Нет повести печальнее на свете,

Чем Квазимодо в кедах на балете.

«Нотр-Дам де Париж-Дакар»,

адаптированная версия

Едва опустились веки, отгораживая меня от перемигивающихся звезд, как мое Я скользнуло в те глубины подсознания, где мимолетные думы и забытые воспоминания, пройдя сквозь призму гротеска, преображаются в сны. Цветные и черно-белые, надолго запоминающиеся и забываемые за миг до пробуждения. Они тают под лучами восходящего солнца, оставляя на дне души легкий налет призрачных эмоций, пережитых в воображаемых мирах. Обычно тают…

Бескрайнее поле, усеянное белыми ромашками и желтыми лютиками, стелется подо мной. Руки раскинуты в стороны, голова запрокинута назад, а рот широко распахнут в восторженном крике. Вот только он неслышим – в ушах стоит треск, словно от приемника со сбитой настройкой… Какой-то мартовский кузнечик, самовозбудившийся до невменяемости заливистыми любовными трелями, в неимоверном прыжке взмывает ввысь и с лёту вонзается мне в рот… Резко оборвавшийся крик сменяется кашлем… Руки нелепо машут, ноги цепляются за куцый терновый куст, и земля, с полным на то основанием, заявляет права на мое бренное тело… Мокрый кузнечик ярко-зеленым метеоритом устремляется на волю, растерянно соображая, что же это такое было… Горькие слезы, размазанные по лицу, кровоточащая рана через всю спину, оставленная врезавшейся тетивой, рас-трепанные крылья… и мягкие руки, подхватившие расстроенного не первым и уж точно не последним в жизни падением ребенка… Вереница незнакомых мне лиц. Строгих и печальных, веселых и задумчивых… И внезапно резкая боль: мраморная плоть трещит под топорами, огонь жадно пожирает дерево… пламя бушует повсюду… Вновь вереница лиц, но все они в огне; и страх в них… и ненависть… уродливые морды вместо лиц…

– Просыпайся,- донесся далекий голос, тут же пре

дупредивший: – Только тихо…

Стряхнув ошметки липкого кошмара, я протер глаза и с благодарностью уставился на мохнатого черта, пристроившегося на сложенной поверх шлема кольчуге.

– Спаси…

– Вот этого не нужно. – Он испуганно взмахнул руками.- Не поминай имя всуе… а то всунет.

– Кто?

– Босс.

– Чей? Твой?

– Ой, только не говори мне, что ты исправился и ступил на путь праведности и прочих воздержаний…

– Ну…

– Шутить изволите? – Черт нервно отодвинулся.- Это смешно. Ха-ха… Что главному передать?

– Какому?

Хвостатая нечисть многозначительно взяла под воображаемый козырек.

– Самому-самому? – недоверчиво уточнил я.

– Я стучать морально-идеологическим противникам не приучен,- обиделся он.-Да и кто меня туда допустит?

– Ну извини.

– С тебя литра,- тут же нагло заявил он.

– Чего?

– Горло бы смочить.

– Возьми в котомке.

– В которой? – принюхиваясь, от чего розовый пя

тачок смешно задвигался вверх-вниз, спросил черт.

– В этой. -Я кивнул на свою седельную сумку.

Взмахнув хвостом, нечистый мигом извлек вышеуказанный предмет и, одним движением вывинтив пробку, жадно припал к горлышку.

Его кадык пару раз дернулся, затем замер, две белесые струйки побежали по подбородку, кожаная бутыль выпала из рук, и со стоном: «Отравили…» – он рухнул ниц. Задрав ноги копытами вверх.

Потрясение от случившегося на мгновение сковало меня, а в следующее черт уже застонал и, отплевываясь, приподнял голову.

– Ты жив? – удивился я.

– Что это было? – касаясь мокрого пятна на груди, спросил он.

– Молоко.

– Это злая шутка,- с укором сказал он.

– А чего ты ждал? – Я был в недоумении. Может, черти брезгливо относятся к этому продукту доения женских особей крупного рогатого скота? Только водки-то все равно нет.

– Да, вашему брату простого черта-труженика обидеть, как хвостом с рогов пыль стряхнуть… Так что боссу передать?

– Передавай мои наилучшие пожелания.

– А по ходу операции?

– Какой операции?

– Вот это конспирация! – изумился черт.- Ни гугу!

– Кто я? – вырвалось у меня. Мохнатый должен что-то знать о моем прошлом.

– Тсс… – Черт приложил палец к губам и отбыл в неизвестном направлении.

Что-то этот настойчивый интерес со стороны темной стороны (опять тавтология выходит) начинает меня беспокоить. Или меня с кем-то перепутали, или… неужели

я приспешник Сатаны? Да нет… Ерунда какая! Я ведь добрый… кажется.

– Не спишь? – выскользнув из-под накидки, поинтересовалась Ламиира.

– Кошмар приснился,- признался я, с восхищением разглядывая ее стройный силуэт, объятый мягким лунным светом. Длинные стройные ноги с изящными ступнями, утонувшими в траве; покатые твердые бедра, плавно переходящие в гибкий стан; высокая грудь, волнующе вздымающаяся при каждом вздохе. Склоненного лица не видно, лишь краешек гладкой щеки нежно белеет в таинственном свете луны, да поблескивает пышная волна тяжелых волос.

– Серой пахнет,- принюхавшись, сообщила она.- Ты кого-то видел?

«Что-то мне не хочется говорить о черте. Буду молчать,- решил я.- Пока сам со всем не разберусь».

– Да вроде бы нет. Да и пес бы сразу почуял чужого,- слукавил я.

Пушок тем временем самым наглым образом дрых, забравшись на сложенные один к одному седла. Лишь храп вливается в раскатистые рулады Добрыни.

– А ты чего встала? – поинтересовался я.

– По делу,- доверительно сообщила она.

– А… только далеко не отходи.

– Да не по этому,- усмехнулась блондинка, склоняясь ко мне и загадочно мерцая темными омутами глаз.- Мне с тобой поговорить нужно. А то все никак вдвоем

остаться не получается.

И, не давая мне времени на выработку концепции поведения, пристроилась под бочок, прижавшись мягким бедром и плечом. Ее ладошка легла на мою грудь, а дыхание взъерошило кудри.

– Мне трудно судить о твоих планах по внешним проявлениям,- прошептала она,- так что было бы неплохо, если б ты посвятил меня в них. Расставил, так сказать, приоритеты.

– Планов-то никаких, собственно, и нет пока. Единственная моя цель в настоящий момент – это вернуть утраченную память. А там поглядим.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});