"Наследие" Печать Бездны - часть 1 - Вячеслав Седов

Заметили.

Левая рука Карнажа скользнула за спину. Глаза сосредоточенно смотрели прямо перед собой. Правая потянулась к лицу и медленно опустила сильванийский шарф.

Бросок. Свиста металла в воздухе Фениксу дожидаться не стал. Правая рука рванула шнур, левая подхватила ножны и, вывернувшись из-за спины, меч встал рукояткой перед лицом. Через мгновение метательная пластина врезалась в нее и застряла.

Удивленный выдох.

— Вам мало? Могу еще! — прошипел Карнаж, ощерившись и выдергивая пластину из рукоятки.

Но, едва ранкен сжал оружие, готовясь выхватить клинок из ножен, как хриплый голос старого островитянина извинился из темноты проулка и заверил, что они пришли только забрать тела убитых собратьев, пока не нагрянула стража.

Тем не менее, Феникс не стал убирать меч за спину, а взял за рукоять и положил на плечо, не вынимая из ножен. Подкинув на ладони левой руки метательную пластину «ловец удачи» ловко поймал ее в воздухе пальцами и поднял на одну линию глаз и белого диска луны в ночном небе.

— Манджи?[10] — изумленно пробормотал Карнаж, рассматривая добычу, — Крест с согнутыми окончаниями… А я-то думал, что никто больше ими не пользуется. Забавно! И среди островитянских шпионов, оказывается, есть любители старинных вещиц.

Покосившись на свое плечо, Феникс заметил, что, на перекинутой через него перевязи, которую он позаимствовал с тела одного из убитых, имелись точно такие же.

И это он заметил только сейчас! Что-то не так…

По виску скатилась бисеринка холодного пота. Боль подступала к спине откуда-то изнутри. Незнакомая, тупая и пульсирующая. Перед глазами все поплыло. Но слух еще не изменил, и «ловец удачи» ждал, пока шаги многочисленных ног удаляться к имперской башне. Надо было бежать, но на таких ватных ногах он бы далеко не убежал. Поэтому, шаг за шагом, стараясь держаться прямо, Карнаж выбрался на улицу и побрел по ней. Глаза слезились — странная резь заставляла постоянно щуриться от порывов холодного ветра.

Добравшись до торговой площади, Карнаж остановился, испустив тихий стон. Это все, что позволило неимоверное усилие, подавившее рвущийся наружу крик. Но крик не смирился с этим, а заметался в глотке, подобно взбесившемуся коту, разрывая ее изнутри когтями. Боль вырвалась наружу и вернулась под пластины на лопатках двумя кольями, что размеренно и безжалостно вгоняла туда с перерывами, которых едва хватало на короткие вдохи.

Ничего толком не видя перед собой, полукровка добрался до пустующего прилавка возле стены дома и там, бросив оружие под ноги, оперся руками о стену, чтобы не упасть. Тело свела судорога. Карнаж, зажмурившись, выгнул спину, раскрыв рот в исступлении безмолвного крика. Резь под сомкнутыми веками усилилась, будто какой-то крохотный садист кромсал там глаза малюсеньким ножом.

Слезы брызнули из-под сомкнутых век, и громкий крик унесся в холодное небо над пагодами. Крик сильванийца. Той половины Феникса, что не могла больше выносить мучений, приносимых ран'дьянской. За столько лет эльф внутри полукровки так и не смог приспособиться к положенным ран'дьянцу страданиям, потому что они с каждым разом становились более жестоки.

— «Неужели некромант обманул?!» — пронеслась в затуманенном сознании страшная догадка.

Карнаж рухнул на колени, ощутив через кожу перчаток, как ногти заскрежетали по доскам стены. «Ловца удачи» снова скрутило, и он, обхватив ребра руками, окончательно свалился на холодную землю. В тот момент она показалась ему теплее, чем собственное тело.

Еще один крик порывался огласить спящий город, но его заменил тихий, нервный смешок через стиснутые зубы. Оттолкнувшись локтем, Феникс сел, подобрав под себя ноги, и протянул дрожащую руку к ножнам с мечом. Нужно было успеть, пока он еще оставался в состоянии сделать это… По спине от лопаток под рубахой сбежали два теплых ручейка. Карнаж рыкнул, зарывшись носом в холодную землю, и захрипел… Поздно. Теперь смерть обещала быть куда мучительнее.

Посреди ночей в Трёделе иногда раздавались крики. Одинокие и редкие, или многочисленные и частые — смотря, что именно происходило в темноте улиц. Жители привыкли к ним так же хорошо, как уразумели вредность любопытства. Стража тоже устала соваться во все подворотни и не спешила на помощь, как и горожане выглядывать из окон и дверей. И вот, по этим улицам снова разнесся одинокий крик. И снова двери и окна остались заперты, и никто не решил поддаться любопытству.

Однако, известие о том, что в городе, средь бела дня, видели йома, который безбоязненно прохаживался, словно у себя дома, облетело весь Трёдель, успев достичь окраин как раз к закату. Едва луна взошла на небосклон, как из храмов, что расположились с четырех сторон города, на ночные улицы вышли те их смотрители, что никогда просто так не стремились беречь мирный сон жителей. Колдуны острова Палец Демона бросили свои ночные бдения над древними манускриптами и бесшумными тенями тут и там проходили по улицам. Они вели поиски древнего лиха, против которого некогда объединились лорды, — йома. Пусть и был замечен всего один, но колдуны руководствовались в своем решении старинным изречением: «Где один — там два, а там и двадцать два». Тем более, сам правитель послал к ним гонца с такой просьбой. Но колдунов было слишком мало. И большинство событий ночи с участием объекта поисков обошли их стороной. А крик… Этот одинокий крик был услышан только одним из охотников на йома.

Колдун уже собирался удалиться в обитель, когда надрывный вопль прокатился по улице. Он прибавил шаг, полагая, что увидит жертву йома, раз крик был без металлического гортанного призвука. На ходу выхватив из-за пазухи прямоугольный листок бумаги с формулой и крупную иглу с круглой головкой, колдун приготовился к встрече, так как вампир не мог уйти далеко. В этом месяце время Мертвой Луны обещало продлиться не одну ночь, и йома, решившим вдали от Ран'дьяна восполнить свои силы из простого смертного, могло выйти боком такое проявление их демонической сущности. В свое время лорды именно таким путем и смогли одолеть своего противника, направляя ночные вылазки не только в нужном месте, но и в нужное время. Если обитатели Проклятых Лесов, все же, решались воспользоваться своими зловещими способностями, то, как правило, не могли «выпить» свою жертву до конца и в скором времени сами погибали в жутких муках. Правда, на небольшой промежуток времени они становились настолько опасны в бою, что даже самые храбрые и искусные воины предпочитали спасаться от них бегством.

Колдун понимал, что сильно рискует, но другого выбора у него не было. Нельзя было позволить насытившемуся йома сбежать. Иначе тот был способен натворить таких дел, прежде чем издохнет, что владыка Трёделя вполне мог прекратить свои щедрые подношения храмам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});